С не спадающей ухмылкой он побежал до Лео.
«Вижу!», — юноша смог увидеть картинку в голове Лонгвея, — «Я вижу! Я могу читать его мысли!»
Картинка была отчётливой. Убийца планирует сделать ещё пару шагов, остановиться и резко швырнуть меч прямо в грудь. В его мыслях мелькала уверенность, ведь до этого подобный трюк всегда срабатывал.
Лонгвей останавливается.
«Да, это точно его мысли!»
Он задирает руку с мечом.
«Швырнёт в грудь!», — Лео читает его мысли и отскакивает ровно в тот момент, как убийца кидает меч.
— Пхах, — усмехнулся Лонгвей, и в ту же секунду выхватил ручной арбалет и на опережение стрельнул в ногу летящему парню.
Лео упал и вскрикнул от боли.
«Н-но как?», — он без промедлений вырвал наконечник и отшвырнул его в сторону, прекрасно зная, как они могу детонировать, — «Я же видел его мысли! Он ничего не планировал насчёт…»
И тут Леонард понял.
Лонгвей просто показал ему ложные мысли. Он действовал не так, как «планировал».
«Чёрт…», — Лео сжал челюсть.
Лонгвей направил арбалет на его голову и уже напряг палец для выстрела, как в ту же секунду послышалась активация магии крови. Это Аргус очнулся.
Убийца ухмыляется, стреляет в плечо Леонарду и сразу же швыряет метательный нож в живот старика. Он вскрикивает, хватается за рану и выдёргивает лезвие, но было уже слишком поздно — яд пошёл по венам.
— Ты не думал, что из-за Бездны ты ни черта не успеешь активировать? Только зря спалил себя, — Лонгвей кинул коричневый кристалл в Лео и пошёл к Аргусу, — Всё же ты опаснее.
Кристалл разорвался каменными спицами, и Леонард завопил от боли — его тело было прибито к полу.
* * *
Аргус уже было захотел вновь активировать магию, но даже не смог поднять руку — его тело быстро тяжелело.
— Леонард ле Баннер и Аргус Рейвиль. Родственники величайших людей. Действительно сильные маги, — Лонгвей достал короткий клинок и вбил его в живот Аргуса, пронзая его внутренности и окончательно обрубая регенерацию, как делал то с Маркусом, — И если вас смог победить я, обезьяна без магии, то может вы не такие уж и особенные?
Из разорванного живота Аргуса вытекала кровь. Он чувствовал, как клинок режет его внутренности.
Ощущал, как вместе с силами, его тело покидает и жизнь.
Он понимал, что это конец.
Они проиграли.
— Возможно…, - ухмыльнулся старик, — Чёрт… не думал, что умру от чьих-то рук.
— Никто не думает, — ответил Лонгвей, приставляя меч к шее жертвы.
— Твою мать…, - прохрипел Аргус, — А ведь… только с внуком встретился. И узнал, что сын жив…, - его глаза стекленели, — Ну что ты за… говно… Лонгвей.
— Что-то передать Мей?
— Ага…, - хмыкнул старик, — Чтобы яйца… тебе оторвала.
— Жаль тебя, — улыбнулся Лонгвей, — Мы бы дружили. Но увы, — он заносит меч для удара.
«Да уж…», — в последнюю секунду своей жизни, на лице Аргуса засияла улыбка, — «Прости, Марк. Херовым я был дедушкой…», — он прикрыл глаза, слыша, как клинок рассекает воздух.
Он прожил долгую жизнь. Очень. Он понимал, что рано или поздно она оборвётся, но…
Для Аргуса это была самая ужасная смерть. Он нашёл своего внука, узнал, что родной сын жив, наконец получил надежду на ту спокойную жизнь вместе с семьёй, о какой мечтал.
Он… не хотел умирать.
«Ладно… прощайте», — он выдохнул, — «Надеюсь, я с вами там не увижусь. Живите долго, Кайрус, Маркус. Простите, и прощайте»
Клинок остановился. По шее Аргуса пошла кровь.
Но он её прекрасно ощущал.
— Ты издеваешься… ублю…, - хотел было сказать старик.
— Какого?… — пробормотал Лонгвей и отвёл клинок от шеи жертвы.
Послышались шаги. Тяжёлые, шаркающие шаги.
Аргус открыл глаза.
Там, в проходе, едва стояло на ногах сгорбленное тело. Оно едва держалось, чтобы не завалиться, а туловище походило на разодранный и изрезанный кусок мяса.
— Ладно, а вот теперь даже я удивлён, — задрал брови убийца, — Скажешь как?
— Нужно было рубить мозг, — Маркус едва поднял руку и постучал по виску.
— Ты прирастил голову к телу и восстановил сердце? Ну надо же, чего только в мире не увидишь, — покачал головой Лонгвей, — Что-ж, ладно. Давай второй раунд. Надеюсь получится.
— О-о-о, надейся. Надежда — это единственное, что может тебя спасти, — Маркус сложил печать руками.
Лонвгей сразу же напрягся и отскочил.
«Ч-что он…»
— Воплощение!
Убийца выхватил сияющую катану.
— Венец эволюции Фатума!
Том 2. Глава 25
И… ничего не произошло. Вообще.
«Плохо…», — подумал Лонгвей, уже приготавливаясь отражать заклинание антимагическим клинком.
Воплощение — уникальное для каждого мага заклинание. Оно зарождается в душе, и если то происходит, маг сразу знает как его применить и что оно делает. Воплощение — что-то вроде вершины уникальности мага. Оно всегда отражает его душу и разум.
И оно всегда очень могущественно. Конечно, есть неполные воплощения, но их довольно легко отличить от настоящих. Для того, чтобы применить это заклинание, его всегда нужно произнести. И чем опаснее оно звучит — тем опасней и является.
Неполные Воплощения — что-то наподобие "Зона Антимагии" или "Стена огня". Полное и опасное воплощение — «Грех и отчаяния» или «Всепожирающая смерть».
«Венец эволюции Фатума» — звучит не опасно. Очевидно, это не атакующее заклинание. Но оно… всё ещё звучит как нечто могущественное.
Лонгвей это понимал.
Юноша, чьё имя заказчик так и не сказал, медленно пошёл до убийцы. Едва переставлял ноги, не мог нормально выпрямиться или даже поднять руки. По нему действительно было видно, что воскрешение выжрало из него все силы.
Но Лонгвей на это не купится. Даже если юноша, чья костяная маска спала с лица, блефовал насчёт Воплощения, то он всё равно, твою мать, отрастил себе сердце и выжил после четвертования!
«Очень плохо…», — нахмурился Лонгвей и молниеносным отработанным движением выхватил одноручный арбалет.
Он прицелился, надавил на спусковой крючок и…
Арбалет сначала заклинило, а затем кристалл в болту случайно сдетонировал.
Мужчина успел отбросить резко сломавшееся оружие и избежать урона, но сама ситуация его напрягла.
«Да ну нет… да вы гоните», — опыт бесчисленный убийств подсказывал мужчине, в чём именно кроется суть вражеского воплощения, — «Хах, да не, бред. Но нужно проверить»
Он схватил взрывные кристаллы, слегка их разломал и сразу же отбросил в сторону, отскакивая от них как можно дальше.
И они тоже едва не сдетонировали у него прямо в руке.
«Да нет, не бред…».
— Ха-ха-ха-ха. И впрямь, чего только в мире нет, — захохотал Лонгвей.
Каков был шанс, что арбалет выйдет из строя именно сейчас? Или что именно эти взрывные кристаллы окажутся бракованными? Почему он не использовал их раньше? Почему именно сейчас?
— Что-ж за душа у тебя такая, раз из неё вылезло такое воплощение? М, чудовище? — Лонгвей наклонил голову.
Юноша лишь медленно плёлся в его сторону с распахнутыми от ярости глазами.
— Ладно, я сдаюсь, — Лонгвей поднял руки, — Я отказываюсь от своего заказа.
Парень остановился. Его лицо исказилось от удивления.
— Думаешь тебе кто-то поверит? — прохрипел он.
— Я убийца, а не САМОубийца. Зачем мне награда за заказ, если я в нём помру? А принципов у меня не особо много, и честь наёмника в них не выходит, — он заулыбался, всё ещё держа руки у головы, — А тебя я уже не выиграю. Стоило и впрямь мозг уничтожать. Спасибо за опыт, учту, если понадобится.
«Какое же чудовище», — Лонвгей радовался, что увидел что-то новое.
— Перед тем как я сбегу от вас, инвалидов, ответь на вопрос. Твоё ведь Воплощение — мгновенное отражение любого урона? Фатум — судьба. Венец эволюции — условное бессмертие, причём в мире пищевой цепи. Именно поэтому ты не просто бессмертен, но и попутно закрепляешь положение в этой самой цепи. Суть твоего воплощение — отражение любого урона на стадии его планирования, да? Стоит мне захотеть выстрелить, как я же этот выстрел и получу. Верно?
