Юноша не ответил, но по его лицу всё было понятно. По крайней мере Лонгвею.
— Да уж. В следующий раз будет сложновато тебя убить. Если понадобится, конечно, — он схватился за серые кристаллы на поясе, — Ладно, бывайте! Передавай сестре привет!
Кристаллы сдетонировали мгновенно, и окутали всё улицу дымом.
Как только он рассеялся, Лонгвея здесь уже не было.
* * *
«Держись…», — я плёлся к Аргусу, — «Только… не засыпай…»
Кому я это говорил? Не знаю. Всем, наверное.
Я видел, что Аргус только что потерял сознание. Чувствовал, что вот-вот рухну и сам.
Понимал, что долго не продержусь.
Мои силы… не восстанавливались. Вместе с сердцем, наёмник уничтожил и мои ядра, обрубив мне возможность генерировать энергию и переваривать впитавшуюся Бездну. Он прекрасно знал, как воевать против таких как я. Мне просто повезло, что опыт моей прошлой личности позволил бездумно питать мозг и сращивать голову с телом.
Просто повезло.
Моё восстановление — результат истощения собственных клеток, в которых остались отложения энергии. Я выжрал сам себя. Пришлось сожрать даже собственные руки, чтобы восстановить пальцы для возникшего из неоткуда Воплощения.
Но я не продержусь долго. Нет, я не потеряю сознание или свалюсь с ног.
Я умру.
С каждой секундой моё сердце бьётся всё медленнее. Оно просто не вывозит.
— Аргус…, - я упал на колени перед стариком, — Аргус… очнись, — я взял его за руку, — Аргус… дедушка… очнись…
Я не хотел, чтобы он умирал.
Я… не хотел снова терять свою родню.
— Вставай… ну… вставай! — я подёргал его за руку, словно малолетний ребёнок, дёргающий умершего родственника на его похоронах.
Я приложил руку к шее Аргуса и постарался прислушаться. Из-за оторванной кожи мышцы на пальцах были очень чувствительны, и только благодаря этому я почувствовал…
Пульс.
— Жив…, - я болезненно улыбнулся, — Жив…
Я сжал руку дедушке.
Он… жив. Слава богу.
Хоть кто-то не умрёт на моих глазах.
«Чёрт…», — я опустил руки, более неспособный их нормально поднять, — «Вот бы и папу увидеть…»
Вряд ли. Я понимал, что не доживу.
Не смогу.
Моё сердце остановится раньше. Оно уже едва бьётся.
Позади послышался хруст камней и приглушённый удар. Я обернулся и увидел, как высвободившийся из камней Лео свалился наземь. Он дышал, но не шевелился.
Тоже жив, значит.
Хорошо…
Надеюсь, что с Мей всё в порядке.
Да… наверняка в порядке. Убийца сказал передавать ей привет, и если он действительно сбежал, то Мей должна быть жива.
Надеюсь. Очень сильно надеюсь.
«Красиво…», — подумал я, глядя на чёрные небеса.
Моё сердце почти не билось. Я сидел на коленях перед телом родного дедушки и с задранной вверх головой смотрел на чёрные тучи и огромный водоворот, расширяющийся без влияния Директора.
Не могу пошевелиться. Даже голову — и ту вряд ли опущу.
У меня не осталось сил.
Всё. Это… всё.
Кажется, пора моей истории закон…
«Водоворот…», — до меня только дошло, — «Нет… нет-нет-нет…»
Почему-то только сейчас я слышал то безостановочное шипение, какое исходило от Аргуса. Увидел его высыхающую кожу.
Понял, что он не восстановятся.
— Нет… только не это…, - я взял руку Аргуса и попытался встать сам, но неподьёмное тело старика потянуло меня вниз и я беспомощно свалился лицом в чёрную лужу, — Нет…
Я попытался снова, но меня ждал тот же результат.
Я не могу перенести старика.
Не могу его спасти.
Да и что толку? Бездна ведь… никуда не исчезнет. Даже если я чудом подвину его на метр и спрячу под обломками, чёрные реки, что пришли в движение без Директора, через десять минут всё затопят. Ни Аргус, ни Лео, ни Мей — никто из них не переживёт Бездну.
Она убьёт всех.
Она уничтожит мир, в котором им ещё жить.
Все, кто мне дорог… умрут.
Снова.
Опять.
— Нет…, - я прохрипел, бросая руку дедушки, и поднимаясь на одно колено, — Нет, только не так.
Я пытаюсь подняться. Падаю.
Снова. Падаю.
Ещё раз. Падаю.
Лишь с четвёртой попытки, лишь с помощью стены, возле которой лежал Аргус, я смог встать на обе ноги и удержать равновесие.
— Вы не умрёте…
У меня не оставалось сил. Я дышал с большим трудом. Но даже так…
Что-то позволило сделать мне шаг. Затем второй. Потом третий. И ещё. И ещё.
Я шёл. Я волочил ноги по земле, запинался, падал и снова вставал. Моё дыхание то пропадало, то возвращалось. Даже биение моего сердца куда-то исчезло. Я его не слышал. Не чувствовал.
Но я продолжал идти.
Прошёл мимо Аргуса, мимо Лео. Мимо обломков Великой Школы и даже мимо трупа Директора, до которого почти добралась лужа Бездны.
— Вы не умрёте… не умрёте…, - бормотал я, не в силах даже поднять голову, — Не так… только не так…
Я просто знал куда идти. Просто… чувствовал.
Я шёл к водовороту. Шёл к Энтропии. Я слышал её зов.
Эпицентр катастрофы находился рядом — Директор специально сидел возле него, чтобы сдерживать.
Долго идти не пришлось.
Я не хочу… чтобы кто-то умер. Я и раньше не хотел, только тогда у меня была хоть какая-то надежда, что получится остановить Энтропию.
Я изначально не рассчитывал выжить. Но и умереть я планировал с боем — не опустив руки и сделав всё, чтобы остановить катастрофу.
Но сейчас… когда меня вот-вот настигнет всё та же смерть… я понял, насколько влияют условия, с которыми ты умираешь.
Я бы не встал и не пошёл из последних сил, жертвуя дыханием и сердцебиением, если бы знал, что все выживут.
Но они не выживут.
И потому я не мог умереть. Не сейчас.
Я встречу свою смерть здесь — в водовороте.
Я делаю последний шаг и захожу в центр чёрного вихря. На удивление, всё внутри него сохранилось — такой же класс призыва, каким я его помню.
И всё такое же огромное чёрное существо с длинными руками, стоящее в его центре.
«Вы не умрёте… никто из вас не умрёт…»
— Эй, Энтропия. Я пришёл закончить начатое, — прохрипел я максимально громким голосом, каким мог выдать.
— З͙̃а̭̊к̠̍о̞̎н̰ͤч̥̽и̘͒т͙͊ь̥̑?̫̍ Т͚ͥы͚̎?̘ͯ — ухмыльнулась тысяча призрачных голосов, — Т̥ͫы̲͗,̞͆ ч͙ͧе̩̚л̹ͥо̱͐в̟ͮе̩ͨк̼̎,̣̿ е̩̿д̦͑в̩͌а͙ͣ п͈͊е̱͋р̑ͅе̘̒д̠̒в͚͌и̤̇г͎ͥа͇͆е̣ͫш̥̚ь͚̅ н̠̈́о̳̉г͔̔а͚͑м̻ͮи͖̂.̼̀ Т͚ͯв̜ͨо̯̑ё̳̾ с̜ͧе̺̽р̯ͪд̣̒ц̫͐е̺ͫ у̱͐ж̺͒е̣ͯ д̮̍а̬̂в̦̊н̪ͤо̬̇ о͓̂с̺͐т͓̋а̪̎н̥̿о̻ͨв̤̇и̹͊л͓̀о̳͒с̭̉ь̣̅,̪̈́ т͔̔в͓̑о͉͌и̫̌ л͔̚ё̰̍г̦͊к̱̌и̯ͬе̄ͅ п͕ͥе̦̋р̳̅е̩ͭс̰̆т͎̀а̖̐л̣͐и̦ͨ р̖̌а̹ͩб̺͛о͎̑т̹͌а̩͑т̜̐ь̋ͅ,͙̐ и̯̅ в̲̿о͉͒т̹ͯ-̺̽в̯̏о̮̿т͕̽ н̯̍а̞͋ч̥̑н̤̆ё̘̃т̯ͤ ӳ̭м͖͑и̭ͭр͚́а͈ͮт̀ͅь͖̊ м̜ͯоͯͅз̘̓г̤̃.͈͒ Т̠̓ы̚ͅ ж͓͑и͚̓в̂ͅё̲̐ш̬ͭь̞̒ л͕ͪи̩ͫш̖ͬь̩ͪ б͖͆л̠ͬа̼̄г͓̔о̹ͪд̙̄ӑ̰р̖ͭя̫̚ м̠ͣн̰ͩе̙̍ и͚̇ м̻̏о͉̍е͚̒йͮͅ Б̫͗е͕̎з̦ͨд̒ͅн͇̄е̮̎,̮̅ д̰̓в̭̌о͔͐р̖ͤн̫͂я̩̒г͎̐а̠͗.̯͊
— Да, ты прав. Я жив благодаря тебе и вот-вот умру, — я свалился на колени, больше не в силах стоять, — Но и ты сдохнешь вместе со мной.
На моей груди образовывался круг Колодца.
— Т͕ͥы̰͂ о̹̋б̝̇ы̪̾ч̝̀н̗̊ы͚̐й̱͊ ч̠̊е͖̾л͚̎ӧ̟в̦̍е̹̑к̰̐,̖̑ М̦ͮа̮̄р̬̾ќ̬у̳͊с̘̈ Р̪̌е͈ͦй͉͆в̬̈и̝̓л͎͗ь̠́.͔͊ Т͚̐а͉͂к̖̾о̰̍й͇̾ ж͖̅е̱͂ к͕ͩа̲́к̝ͮ и̙͂ в͓̌с̥ͦе̲ͬ о̤ͮс̦̅т̩̆а͎̿л̠̐ь̭ͥн͇͐ы̖̒е͈̉ ч̹ͫе͍̾л̲̐о͍̋в̦̌е̭͆ч̦͒е̯́с̖ͣк͙͛и̣̅е̊ͅ у̦ͨё̞͊б̤ͬк̱͆и̰̐.̯̄ А̭͛ я͉̂ —̳͑ Э̺̉н̥̈т̺̎р͔̽о̠͆п͙̉и͍̓я̆ͅ.̮̓ Я̬̽ б̳ͤы̤͆л̺̏ р̗̔о̙̿ж̪̾д̗̀ё̼̆н̱̍ в̉ͅ т̪ͣо͓̍т̤̋ м̲̊о̠́м͎ͩе̥͆н̘̎т̮͌,͇ͤ к͖̆а͎͐к̝̍ б̤̏ы̜̓л͖̇ӑ̩ р̜̃о̖̄ж̫̃д̤͌еͭͅн̩̌а̤̎ в͉ͧс͕̐е̮̾л̟ͫе̹̄н̟ͭн̭͊а̪̍я̼͋.͎̌ Я̞͛ ж̣͆е̼̎ е̞ͩд͖̑и̖̎н̟̊с̩̔т͔̑в̤̈́е̲̍н̖̏н͓͒ы̝̿й̖ͣ,͙̍ к̬ͦт̱̇о̭͑ у̻͂в̙͐и͇ͭд̰̈и̳̓т̺̉ е̞͐ё͕̓ к̻̎о̅ͅн̝͂е̠ͥц̱̊.̞̋ Т͙̈в̦ͯо̪͋ё̻̆ с̖̚у̜ͮщ̺̋е̮̇с̞ͫт̝̾в̭̽о̲́в̝ͩа͉̽н̣͛и̲ͨе̣̂ —͚̓ р͍͂ѐ̙з̳̇у̩ͬл̥̍ь̺̒т͔ͯа̮ͯт̖͑ л̼́и̟̚ш̜͋ь̮ͫ м͓͗о͕̃е̥̓г̭̽о̻̋ р̫̍о̙̿ӂ̰д̦ͦе̯̐н̲̉и͓̓я͍ͫ.͕̽ В̫̔ыͥͅ —̹͌ л̹̎и̰ͫш̯̇ь̳̌ с̱̈л̩͌у̻̚ч̺ͮа̣̂й̤̅н̺ͮӧ̩́с̰̏т͖͒ь̲͐,͎ͧ в̚ͅо̜̓з̮̆н͚̿и̼̏к͚̿ш͍̎а̱̋я̲͊ н̘ͪа͈͒ м̮ͤо͕ͦё͖̿м̙ͯ ф̟̚о̙͑н̲͋ё̩.̩̓ А͓̓ т̖ͭы͙̄,̰͆ т̹́а̠̅к̹͗о̰ͥй͔̿ ж͎̔е̣ͩ к̳͒а̬̎к̻̅ и͈ͥ в̫ͮс͈̍е̩ͩ.ͣͅ Т̥͆а̣͆к̭̑ с̗̔к̥ͫа̝̋ж̘̂ӥ͔́,̮̀ ч̯̿т͉̂о̼́ в͖ͦы̱ͣ,̖̓ у̤͗ё̯̆б̩͊к̯̾й̣,͉̎ с̹ͧп̲̓о̘ͫс̣ͥӧ̗б̦̉н̜̄ы̫ͮ м͓̉н͖ͫѐͅ с̳͊д̱ͯе̩̄л̼͛а̗͗т͕̉ь͚ͪ?͚̐
— Мы? Ничего, — ухмыльнулся.
