— Думаю пока, — ответил Хрут.
— Думай-думай, только постарайся порядок не сильно нарушать, — попросил стражник и пошел дальше по своим делам.
— Постараюсь, — улыбнулся Хрут, а про себя подумал, что в других городах за подобное ему не раз серьезно отвечать приходилось и не волновало стражу, что он честь свою защищал, а тут…. Хороший город.
— Ты молодец, — подошел к Хруту Дракон. — Тебе Варвара порекомендовала сюда приехать?
— Нет, — покачал головой Хрут. — Ну, надо же, — с теплотой подумал он: — Варвара. Чем не хороший знак? — а вслух спросил. — Ты сам здесь живешь или в Белом городе?
— Не тут и не там, я далеко отсюда живу. Но здесь мне нравится, а в Белом городе Варвара.
— Опять Варвара, — мужчины не слышали как со спины к ним подошла Синеока. — Только и слышу от тебя Варвара да Варвара, — девушка сердито сверкнула синими глазами.
— Синеока, прелесть моя, — заулыбался Дракон. — Ты просто неотразима, когда сердишься. Я же уже объяснял, что Варвара мне….
— Да-да, Варвара тебе как сестра, — перебила его девушка. — Того ее имя я от тебя все время слышу.
— Ну, во-первых, я Вареньку нежно люблю, — возразил Дракон. — Как сестру люблю, — поспешил добавить он. — А во-вторых, Лавр бесится, когда я ее упоминаю и Радомир тоже.
— Ты гад, Дракон, ты знаешь об этом? — поинтересовалась Синеока.
— Да, прелесть моя, — расплылся в улыбке Дракон. — Лавр мне об этом уже не раз говорил. — Но разве можно упускать такую возможность его позлить? Перестань, так с самого начало пошло, мы оба делали вид, что за Варвару бьемся, но сейчас Варвара мне сестра. Ему кстати тоже, но мне по настоящему, а ему так, на словах.
— Ты врешь и даже глаз не отводишь, — все еще злилась Синеока. — Я не верю ни единому твоему слову.
— Синеока, милая, — обнял девушку Дракон. — Ну, хочешь, я тебя с ней познакомлю?
— Познакомишь? — Синеока даже перестала вырываться из объятий любимого. — А вот хочу.
— Прекрасно. Давай только пообедаем сначала, неохота лететь на пустой желудок, — и Дракон потащил подругу в ближайший трактир, напрочь забыв о Хруте.
— Дриады, кентавры, да еще и драконы, — подумал Хрут. — Это место нравится мне все больше.
Пообедав, Хрут отправился прогуляться за стены города. Украдкой, чтобы не смущать жителей, полюбовался на поселение кентавров, свернул в лес и снова дошел до Злого озера, а потом побрел обратно.
— Гуляешь, значит, — откуда-то с поля выскочила женщина.
— Гуляю, — несколько растерялся мужчина.
— Нет, вы посмотрите на него, — женщина уперла руки в бока. — Он гуляет. А воевода что тебе велел?
— Воевода? Мне? — совсем растерялся Хрут.
— Ну не мне же. Ладно, погулял и хватит, вон там у березы бери косу и принимайся за работу, а я, уж так и быть, воеводе про твои гуляния не расскажу.
— Простите, но я….
— Марш косить, — топнула ногой женщина.
— Ну, косить так косить, — сдался Хрут. — Отчего бы не помочь, коли так просят, — бухтел дружинник, стягивая с себя рубаху и снимая пояс с оружием, давненько он косу в руках не держал. — Эх — трава ровно ложилась под косу. Хрут ушел уже довольно далеко, когда на луг пришел воевода с несколькими дружинниками.
— Прости, Зоренька, задержались немного, — повинился перед женщиной, отправившей Хрута косить, воевода. — Дела важные не пускали.
— Да знаю я ваши дела, — усмехнулась женщина. — Хорошо хоть одного прислал, славно вон как косит, девки еле поспевают за ним собирать.
— А кто это? — присмотрелся воевода.
— Как это кто? — удивилась Зоря. — Один из твоих молодцев.
— Это не мой.
— Мне кажется, я его в городе видел, — сказал один из дружинников. — У него одного глаза нет, так?
— Так, — Зоряна схватилась за сердце. — То есть ты сказать хочешь…..
— Что это не наш дружинник, — хором ответили женщине.
— Ох, матушка Земля, а я его косить заставила, да ругалась еще, что долго шел. Ой, что ж делать то теперь?
— Сильно ругалась видать, раз он так бодро косить побежал, — засмеялся воевода. — Да не переживай ты так, Зоренька, пойду объясню ему что ошибка вышла, а ты, ну не знаю, покорми его что ли как следует.
— Я покормлю, только объясни ему все и попроси пусть не сердится. А вы, — она кивнула на дружинников, — Живо берите косы и за дело.
— Здрав будь, помощничек, — подошел к Хруту воевода.
— И вам здравствовать, — остановился Хрут.
— Тебя как величать?
— Хрут я.
— А я Большак, воевода местный. Тут, понимаешь ли, Хрут, недоразумение небольшое вышло, тебя за дружинника приняли, а я обещал хозяйке ребят прислать, с покосом помочь.
— Ясно, — улыбнулся Хрут. — Ну да мне не трудно, даже приятно, а то все мечом да мечом махать приходится.
— Ты откуда будешь, Хрут? — поинтересовался воевода.
— С севера я.
— Это я вижу. А с чего родину оставил, насколько я знаю, сородичи твои, разве что в набеги на нашей земле бывают.
— Не все северяне мне сородичи, у нас тоже княжеств много.
— Так отчего же ты от своих ушел? — повторил вопрос Большак.
— Дабы несчастий на родных не накликать, — вздохнул Хрут. — Богов я чем-то прогневал, глаз у меня они в наказание забрали, вот я и ушел, чтобы семья моя не пострадала.
— И что, твои боги, до сих пор злы на тебя?
— Нет, с богами я теперь с мире, видать, верно решил, что уйти надо, а может вину свою искупил.
— Что искупил это хорошо, — кивнул воевода. — В Быстрограде проездом али обосноваться решил?
— Если в дружину меня к себе возьмешь, то отчего бы не обосноваться.
— Может, и возьму, — пожал плечами воевода. — Приходи с утречка завтра да дружинный двор, я на тебя в деле посмотрю. Ежели испытания пройдешь, пойдем к князю, за князем последнее слово будет.
— Приду, — пообещал Хрут и снова принялся косить.
Вечером, когда солнце клонилось к закату, Хруту принесли кувшин молока и краюху еще теплого хлеба. Зоряна долго извинялась за грубость, а Хрут жевал, да только улыбался.
Возвращаясь в город, Хрут увидел Любаву со Стояном. О том, что с девушкой главный городской колдун, Хрут догадался по полному отсутствию усов. И дело не в том что усов не было, мало ли на свете мужиков усы сбривающих, дело в том что стоящий рядом с Любавой мужчина иногда потирал рукой подбородок при этом отдергивал руку и вздыхал.
— Простите, — подошел к ним Хрут. — Я не знаю, может не совсем к вам, — он смутился.
— Случилось что? — поинтересовался Стоян.
— Возможно, и нет, — Хрут замялся.
— Ты скажи, а мы уж сами решим важно или нет, — подбодрила дружинника Любава.
