Гольхский Университет Шроленсоуна – это комплекс из десяти крупных корпусов, выполненных в едином стиле ампира с колоннами, перистилями, стилобатами и прочим-прочим. Большинство зданий располагаются слева и справа от широченной центральной аллеи, по которой мы сейчас идём, а часть их кучкуются в конце. К сожалению, саму аллею нельзя назвать притягательной, поскольку осень элементарно превратила её в неприглядную дорожку с голыми деревьями и кустами.
Студентов вокруг очень много – разнородные группки молодых людей заполнили собой широченную дорожку и ответвления от неё. Кто-то спешит на занятия, а кто-то идёт отдохнуть от напряжённой пары на скамейке. Больше, чем здесь, народу можно встретить только на Рыночной площади. Самое начало учебного года, и поэтому большинство спешит учиться, а не прогуливать.
Среди деревьев показалась главная достопримечательность университета – маленькая статуэтка дракончика с отрубленным хвостом, восседающая на тонкой колоне-постаменте. Насколько мне известно, у студентов принято тереть обрубок хвоста на удачу или что там студентам нужно…
А впереди, начинается ряд бюстов на высоких постаментах, разрезающий аллею продольно пополам. Каждый из лиц, разумеется, был в прошлом величайшей личностью, непосредственно связанной с историей старейшего в Гольхе университета. Первым, естественно, был основатель учебного заведения доктор наук Ирвин Шроленсоун – дядька удивительно молодой для столь высокой учёной степени. Мне всегда казалось, что ради доктора обязательно нужно отдать немало десятков лет науке, чтобы уже к сединам получить почётное звание.
В конце аллея расползается в стороны до круглой площади, центром которой является острый обелиск. Четырёхгранный шпиль возносится в небо на целых двадцать ярдов. Проткнуть облака такой мог бы.
У подножия на всех четырёх гранях выбиты небольшие дырочки, каждая из которых символизирует один год работы университета. Всего мелких углублений на вид больше сотни.
К площади примыкают сразу пять корпусов – тот, что напротив нас, перпендикулярно аллее, главный. Это заметно не только по громадной надписи на фасаде, но и по величине колоссального строения. Туда нам и надо.
Фойе встретило нас удручающим одноцветием: стены выкрашены насыщенной зелёной краской, на полу – плитка из зелёного мрамора, а повсюду развешаны флаги учебного заведения, где также преобладают зелёный. Если конкретнее – на белом фоне зелёный силуэт белки грызёт зелёный же силуэт шишки в окружении тонкого зелёного орнамента. Зелени преступно много, а ведь я ещё не видел зелёных насаждений на улице в цвету…
За маленьким столиком у входа сидит немолодая консьержка, оживившаяся при появлении лиц, явно студентами не являющихся. Привставая из-за своего поста, она решительно поинтересовалась:
– Господа, я могу вам помочь?
– Мы ищем ректора, – ответила за всех Салли, – Не могли бы подсказать, где его найти?
Консьержка с сомнением оглядела посетителей: особенно ей не понравился я, сутуло мнущийся с руками, запущенными глубоко в карманы похожего на половую тряпку пальто. После жаркой драки с Митихом мне так и не дали шанса переодеться.
– Вы по какому вопросу? – потеряв решимость, промямлила женщина.
Салли быстро отыскала во внутреннем кармане жетон детектива, сотрудничающего с Сантибом. Ммм, а Салли-то, оказывается никогда не пользовалась стандартными для женского пола сумочками – только сейчас обратил внимание…
– У нас к ректору вопросы относительно профессоров университета.
– Опять с сектантами что-то? – округлились глаза консьержки.
– Почему вы решили, что дело связанно с ними? – попыталась навести конспирацию детектив Фер.
– Все беды нынче от них! – запричитала женщина и указала нужное направление, – Второй этаж, кабинет номер 205.
– Благодарим! – изображая глубокий баритон, сказал Истериан, и мы, заполучив необходимые ориентиры, двинулись в кабинет ректора.
Широкая лестница в два пролёта привела нас на второй этаж, где нам посчастливилось познакомиться с удивительной конструкцией. Прямо в стену вмонтированы огромные часы с циферблатом на всю высоту этажа. По отполированному медному кругу бегают три массивные железные стрелки, показывающие точное время. Часть стены сделана из стекла, так что можно понаблюдать, как внутри вертятся, крутятся, шатаются и всячески движутся детали часового механизма. Большие шестерни, пружинки, маховики, прямо как на стандартных башенных часах. В тот же механизм встроены песочные и водяные часы, наполовину выступающие из циферблата через специальные отверстия. Хитрый механизм переворачивает их точно в тот момент, когда содержимое верхнего сосуда оказывалось пустым.
– Ух, вот это вещь! – присвистнул Истериан, увидев чудные часы.
Мы немного прошлись по этажу, на месте номера 205 располагается поворот в очередной коридор. Заглянув в него, мы обнаружили узкий длинный закуток, заканчивающийся желтоватой дверью. Номер на двери именно 205, а подпись под ним говорит о том, что мы точно на правильном пути.
Стены узкого коридорчика оказались сплошь завешенными портретами всех ректоров университета с самого его основания, их тут набралось не меньше тридцати. Над дверью растянулся белый стяг с зелёной белкой. На двери, помимо цифр и слова «ректор», значится ещё и, собственно, имя главы университета, составленное из букв меньшего размера. Ректором оказалась женщина, а именно Миларди Винстон.
Постучав скорее для приличия, мы вошли в кабинет.
Визит был, очевидно, не вовремя, поскольку наше появление остановило на полуслове беседу импозантной дамы с сухеньким старым очкариком. Госпожа ректор застыла, не договорив своей фразы, не в силах сообразить, что в её кабинете забыли незваные гости.
– Мы из Сантиба, – продемонстрировала значок Салли, что должно ускорить взаимопонимание, – Нужно поговорить, госпожа Винстон.
Полноватая румяная дама с горящими красным губами и чёрными глазами, на которые не пожалели ни теней, ни туши, ни подводки, взволнованно дёрнула крохотным носиком и смущённо прошептала прямо-таки оперным сопрано старичку:
– Профессор Дункан, думаю, мы продолжим позже.
Престарелый профессор не стал возражать и с пониманием вышел, напоследок откланявшись. Дверь захлопнулась, дама испугано напряглась (видимо, есть у неё грех за душой, раз она так нервничает) и смущённо предложила нам один стул на троих. Мы с Истером по-джентльменски уступили место Салли.
Роскошный кабинет, спору нет: тут и вездесущий ампир, тут и вазы в углу стен, тут и дорогая мебель, на которую не пожалели ни древесины, ни лака, тут и награды с премиями, стоящие за стеклом в шкафах, тут и грамоты на стенах по соседству с портретами основателя университета, его сыновей и самой миссис Миларди.
