— Вот это да! — пораженно протянул я, краем глаза наблюдая за батальной сценой, изображенной на одной из стен.
— Что вы сказали? — переспросила графиня.
— Прошу прощения, можно мне ненадолго перехватить управление над вашим телом? — спросил я.
— Делайте все, что захотите, — ответила Снежана, слегка поколебавшись.
— Не бойтесь, больно не будет, — успокоил я ее. — Да и вы сами будете наблюдать за моими действиями, а если захотите, сможете в любой момент вернуть контроль себе. Просто мне очень хочется рассмотреть Школу немного детальнее, а больше такой возможности в ближайшем будущем не предвидится.
Пояснив причины своего поступка, я перехватил контроль над телом графини и полностью погрузился в ее ощущения. Сперва я немного покачнулся, так как центр тяжести оказался несколько иным, чем у мужчин, но потом развернулся и вполне уверенно подошел к заинтересовавшей меня картине, чувствуя, что тело подчиняется безукоризненно и легко. Оценив его возможности и подвигавшись из стороны в сторону, я удивленно уточнил у графини:
— Вы часто тренируетесь?
— Ежедневно, — сказала она. — Я пытаюсь полностью освоить все те навыки, которые вы мне подарили, и вот уже полгода занимаюсь со своими учениками, помогая мастерам боя и старшим ученикам Лина. А что?
— Все просто замечательно, — похвалил я ее. — Просто я почувствовал, что со дня нашей последней встречи вы стали намного сильнее и крепче.
Поглядев немного на картину, которая наверняка изображала сценку из Великой Войны, я направился дальше, осматривая фрески.
— А что за этими дверями? — поинтересовался я у Снежаны, поглядев на противоположную стену.
— Комнаты для занятий, — ответила та. — Сейчас там проводятся уроки у младших групп. Не желаете взглянуть?
Я не стал отказываться, поэтому подошел к первой попавшейся двери и легонько ее приоткрыл. За столами, очень напоминавшими школьные парты, сидели четыре десятка детей до семи лет, а перед всеми стоял мальчик, сжимающий в руках книгу и пытающийся читать по слогам. Низкорослый преподаватель рядом со столом и черной привычной мне доской следил за чтением и терпеливо поправлял ученика, а язык, на котором была написана книга, оказался гномьим. Наверняка Снежана ощутила мое удивление, потому что пояснила:
— Я решила, что начинать изучение языков нужно в самом раннем возрасте, поэтому увеличила нагрузку на младшие группы.
— И сколько же в Школе преподается языков?
— Немного, всего пять: общий, гномий, эльфийский, илькар — один из самых распространенных языков Империи и альтари.
— А у детей крыши не потекут от обилия информации? — усомнился я.
— Я не совсем поняла ваше выражение, но спешу заверить, что успехи уже очень заметны. В старшей группе все превосходно овладели альтари и гномьим, с остальными успехи пока средние, а вот эльфийский пока очень туго дается. Слишком много неоднозначных выражений и похожих понятий… Но эльфы-наставники предполагают, что скоро и у них наметится большой прогресс.
— А почему бы не доверить обучение магам? — спросил я.
Терпеливо, словно ребенку, Снежана стала объяснять:
— Нужно, чтобы первое поколение выпускников целиком освоило все методы обучения, потому что оно большей частью само станет наставниками. Также необходимо добиться всестороннего развития детей и выбрать оптимальные способы обучения, а без применения их на практике ничего не выйдет. Ну и Фариам временно запретил обучение с помощью магии, опасаясь, как бы имперцы не узнали об этой возможности. Ведь, как он объяснил, передача знаний языков — это только начало, а пронюхав об этом, имперские маги вполне резонно предположат, что мы точно так же обучаем своих одаренных, поэтому это может лишь спровоцировать нападение. Кроме того…
— Все, я понял, — прервал я графиню. — Действительно, с этим пока спешить не стоит.
Открыв следующую дверь, я увидел такую же по величине группу детей, которой толстенький наставник увлеченно рассказывал о первой войне с гномами. Причем делал он это настолько интересно, употребляя красочные сравнения, подчеркивая глупость тогдашних владык, которые все это допустили, что я сам невольно заслушался и с трудом заставил себя закрыть дверь.
— Ироис, наш лучший преподаватель древней истории, — прокомментировала Снежана. — На его уроках дети никогда не позволяют себе не то что баловаться, но даже перешептываться друг с другом.
Я только подумал, что Школе необычайно повезло с преподавателями. Наверняка Фариам не пустил все дело на самотек и нашел самых лучших, не пожалев денег для их найма. А открыв следующую дверь, я замер в изумлении, увидев, как маленькая девочка с улыбкой на лице вертит перед собой тремя огненными шарами. Но ведь я даже не почувствовал никакого проявления магии! Вот, что значит, находиться в теле, лишенном магических способностей.
Вероятно, на дверь было наложено какое-то плетение, которое я нарушил, потому что эльфийский наставник тут же обернулся ко мне и спросил:
— Госпожа Лисецкая, вы что-то хотели?
Мне очень хотелось посмотреть на процесс обучения магии и сравнить его с тем, который видел в Марахе и в школе Подгорного королевства, поэтому я уточнил у мага:
— Я вам не очень помешаю, если немного понаблюдаю за уроком?
Эльф усмехнулся:
— Ну, я не обещаю интересного зрелища, потому что к плетениям для работы с водой мы перейдем только на следующей десятице, но вы можете присесть куда-нибудь и посмотреть, как дети овладели простейшими плетениями огня.
Воспользовавшись приглашением, я взял стул у стены и поставил рядом с первым рядом парт. Дети возбужденно загомонили, обсуждая мое появление. Среди детских голосов я даже услышал выражение «тетя Снежана», поэтому только послал графине свое искреннее одобрение проделанной работой. Та ничего не ответила, но я ощутил, что она польщена похвалой. А эльф обратился к ученице:
— Спасибо Лая, ты молодец. Сегодня у тебя получилось просто замечательно, поэтому завтра ты продемонстрируешь это плетение на тренировочной площадке, а сейчас садись на место.
Радостная девчушка вприпрыжку поскакала обратно, а учитель выбрал себе новую жертву — немного флегматичного толстого пацана лет восьми и пригласил его выйти перед всеми и показать, что он усвоил. Чтобы ничего не пропустить, я активировал плетение магического зрения и начал наблюдать за тем, как перед мальчиком формируется остов плетения огненного шара. Однако я сразу заметил нечто странное, потому что этот остов был дублированным. Нити каркаса буквально сливались друг с другом, но все-таки представляли собой два плетения, которые пацан совмещал в одно, даже не задумываясь над этим. Странно, что вся конструкция у него сразу же не развеялась, видимо, плетение было настолько простым, что не разрушалось, даже будучи в некоторых местах дублированным. А вот преподаватель этого совсем не замечал, как раз в этот момент пытаясь утихомирить какого-то ученика, попытавшегося сформировать перед собой сразу пять огненных мячей.
