– Что ты с ними сделал? – спросил Курт у Йолна.
– Я «остановил мир» в этом месте, – пояснил гном. – Дракон взялся невесть откуда и сразу бросился на королеву. Король закрыл ее собой. Дракон плюнул огнем. Что было делать?! Я сделал, что мог. Точней, я не мог этого… но все же как-то сделал. Сам не знаю как… По правде говоря, я и сейчас не вижу лучшего решения. Если оно и существует, то явно лежит за пределами моих скромных способностей. Я очень слабый маг.
– Так. И чего ты хочешь от меня? – спросил Курт.
– Чтобы ты все исправил… как-нибудь, – с надеждой отозвался Йолн. – Ты – великий маг, это сразу видно. Ты сможешь.
– Спаси его, чужеземец, – тихо попросила королева Шенген. – Спаси моего мужа.
– Если бы я знал, как это сделать, – растерянно проговорил Курт.
– Я думаю, ты знаешь, – заметил Мур. – Просто забыл об этом, как всегда. Придется малость освежить твою память.
С этими словами он безжалостно размахнулся, выворачивая Курту руку, и как-то особенно больно саданул того по лбу. Курт взвыл. От удара внутри него проснулось и тяжко заворочалось то неведомое чудовище, которое он иногда наивно считал своей Силой. Оно проснулось, открыло глаза, и…
– Уберите этот! Этот… как его… Щит Оннера, черт! – взревел Курт. – Уберите!!! Уберите подальше! Быстрей!
– Щит Оннера?! – встревоженно изумился Линард. – Но…
– Прочь!!! – рычал Курт.
Винк Соленые Пятки первым понял, в чем дело. Нырнув в палатку короля, он схватил Щит, и, мгновенно открыв портал, переместился к границе лагеря.
Курт вздохнул с облегчением. Взъярившийся в нем ураган не разнес его вдребезги. Ураган расправил плечи, потянулся, достигая границ Мира, глубоко вздохнул и обернулся к человеку и дракону. К человеку, дракону и пламени между ними.
– Всем отойти! – скомандовал Курт, чувствуя, как Сила привычно покалывает кончики пальцев.
Он шагнул к прозрачной глыбе застывшего воздуха, в которой неподвижно замерли король, дракон и пламя. Шагнул, отводя руку для удара, на мгновение замер, а потом тяжело ударил прямо в застывший ветер.
Во все стороны брызнули осколки окаменевшего ветра. Вздрогнул Эруэлл. Взревел дракон. Курт ухватил пламя, словно диковинную ткань, рванул к себе, комкая ее в руках. Метнувшийся было вперед дракон жалобно заскулил, получив ногой по морде. Линард потом всеми Богами клялся, что нога Курта увеличилась в размерах и стала величиной с гору, не меньше. Курт дунул на скомканное пламя и повелел ему превратиться в кольцо. Еще раз треснул дракона ногой по морде и надел кольцо на палец. Теперь у него на руке было аж три кольца. Зеленое – Вэйэрн Лаанрон. Тускло мерцающая чернота – то, что осталось от сочиненного Архимагом кокона. А теперь еще и третье – кольцо из огня выдохнутого драконом межмирья. Курт немного полюбовался на его цвет, а потом подскочил к дракону и принялся лупить его кулаками. Дракон визжал и хрюкал. Наконец, наскучив этим нудным занятием, Курт плюнул на дракона и ют исчез. Много менестрелей потом пытались описать этот подвиг, но ни одному так и не удалось передать все его своеобразие.
– Пакость какая! – с чувством произнес Курт.
– Если ты еще и достанешь меня из той лужи, куда забросил, я скажу тебе, что ты молодец! – проговорил посох.
– Мог бы и сам вылезти, – машинально огрызнулся Курт. – Превратился бы и вылез.
– Нет уж, хватит с меня пока превращений, – откликнулся посох. – Хорошенького понемножку.
– Тебе видней, – пожал плечами Курт, подымая посох и отряхивая его от воды.
– Молодец! – тотчас же проговорил посох.
Шенген со слезами на глазах обнимала Эруэлла, а Линард обнимал их обоих. Вернулся Винк Соленые Пятки, принес Щит Оннера, отдал его Эруэллу и вежливо отошел в сторонку. Впрочем, у него самого было с кем обниматься. Хотя сегодня обнимались не только влюбленные. Весь лагерь, вся оннерская армия обнималась друг с другом. Чудесное спасение Верховного Короля превратилось во всеобщее празднество. А уж Курта обнимали все, кому не лень, он даже устал немного.
Когда восторг немного утих и Агларии удалось наконец объяснить всем, кого это интересовало, что обнимать и целовать Курта является ее неотъемлемым и священным правом, наступил вечер. Аглария и Курт уже собрались было нырнуть во вполне подходящий густой куст и продолжить то, что им так понравилось и от чего их отвлекло правильное понимание чувства долга, но не тут-то было – их остановило тихое деликатное покашливание за спиной.
– Ой! – сказана Аглария и вздрогнула. – Дедушка…
– Раньше пугаться нужно было, – проворчал Великий Магистр Йоштре Туйен. – Сейчас-то – чего?
– Дедушка… я…
– Ты?!! Это я чуть со страху не помер, когда тебя эти мерзавцы к повозке прикрутили! – возмутился старый маг. – А про твои художества, предваряющие этот кошмар, я вообще молчу! Ты чуть не погубила задание!
– Я?!
– Молчи! – рыкнул старик. – Столько нахальства, самоуверенности, наглости, наконец! Такое высокомерие по отношению к противнику! Разве я этому тебя учил?! А те пакости, что ты устраивала Курту и Муру, – это и вообще непростительно! Толкать под руку агентов, выполняющих важное, да что я – наиважнейшее задание! – это, дорогая моя, называется предательством, и по закону военного времени…
– А ну-ка – стоп, Ваша Милость! – вмешался Курт. – Теперь это не только ваша внучка, но и моя девушка, так что я все равно не позволю отрубить ей голову или что вы там еще задумали!
– Да?! – ехидно усмехнулся Йоштре Туйен. – Что ж, об этом я тоже догадался. А посему как мудрый и многоопытный начальник я принимаю решение, которое подсказывает мне моя великая мудрость. Выслушай же свой приговор, Аглария: Я, Великий Магистр Йоштре Туйен, Глава Белого Ордена, Член Регентского Совета Джанхарской Короны, Глава Департамента Разведки и прочая, прочая… лишаю свою внучку Агларию Верлифлену Энерли Атар Эйет Эль всех прав и обязанностей, изгоняю ее из Корпуса Волонтеров Разведки и передаю ее стоящему передо мной Начальнику Одиннадцатого Отделения Департамента Разведки Джанхара, агенту высшего класса Курту, из рук в руки, дабы он и его посох следили в дальнейшем за ее поведением и предотвращали опасные последствия оного. Приговор действителен с сего дня и в течение трех лет, после чего означенная Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль может вернуть себе все утраченные права, если означенный Курт засвидетельствует мне ее примерное поведение. Я сказал.
– А свадьба когда? – хладнокровно осведомился Курт.
Йоштре Туйен вытаращился на него.
– Зачем тебе эта головная боль?! – вырвалось у него.
– Но вы же именно это имели в виду, – небрежно пояснил Курт. – Кстати, разводиться через три года я не собираюсь. И не через три – тоже.
