— В Миноре забываются морянские названия и традиции. Кочевники-светляки, захватившие восточные земли страны, претендуют не только на право обрабатывать наши поля и охотиться в лесах, но и входить в состав городских советов. Они разбогатели на продаже своего скота и теперь называют себя дворянами, потому как покупают титулы и проходят службу в Лемахе наравне с нами, потомками Орфилона, — продолжал граф Нориа. — Ведан разрушен, и государь лишь тратит монеты на жалование своим чиновникам в его мелких городках. Другие государственные провинции — Навия и Лемах — наполнены алмаагцами, которые распоряжаются на этих землях как им угодно, обложив жителей низкими налогами. В Навии процветает судостроение, а мы с вами платим за эти самые корабли, которые необходимо ремонтировать в первом же порту, тысячи золотых. В Лемах же мы отправляем наших сыновей, да и сами потом должны явиться в войска по первому требованию государя и служить там наравне с простыми наемниками, которые до этого может были ссыльными в Истаре. Религиозные провинции Мории — Малая Мория и Тайраг — уже совсем не подчиняются нашему правителю, имея свой уклад и законы, и вмешиваются зачастую в жизнь других государств. В Рустанаде русы до сих пор соперничают с тонами. Легалия собирает собственные войска для защиты пограничных уделов от гарунов, а о наших владениях и говорить нечего! В Амане на дворянских землях ежегодные восстания, причем погашают их государевы войска, которые набраны из обычных смердов-крестьян, нередко встающих на сторону бунтарей. Релия и Далия никак не могут объединиться для защиты своих общих интересов в совете представителей. И лишь Алмааг собирает монеты со всех уголков морийской земли.
— Не забывайте, граф, что объединение Релии и Далии не произошло из-за совсем пустяковой детали, — вмешался в разговор молодой маркиз. На его плечах красовались погоны, свидетельствовавшие о прохождении службы на флоте в Алмааге. — Моряне никак не сумели определиться с названием единой страны. Релийцы настаивали на Редалии, тогда как наши собратья в Далии — Дарелией.
— И хорошо, что пустяк затормозил эту бредовую идею, предложенную, кстати, алмаагскими советниками, — сказал Анте де Кор. — Тогда в совете наши интересы представлял бы всего один дворянин.
— Что толку, от того, что их сегодня двое, — раздался смешок. — Их мнения не сходятся ни по одному вопросу, потому что далийцы и релийцы никогда не поймут друг друга, а точнее не захотят этого делать.
— Дорогие друзья! Это ещё раз говорит о слепоте и глухоте нашего государя, — воскликнул Анте. — Дарвин II был великим правителем, но он погружает свою страну за собой в пучины Моря. Его сын, Гравин, совсем заждался обещанного престола. Принц-наследник мечтает о власти, богатстве и главенстве Алмаага над другими морийскими государствами. Но не забывайте, что у Дарвина был старший сын, к которому и должен был перейти по праву трон в Алмааге. Релий, царь черноморский, уже скончался, но его сын, Ортензий, воспитанный своим отцом в нашей вере и по нашим обычаям, будет свежим побегом на прогнившем пне.
— Мория была и пока ещё остается великой державой, — выкрикнул из задних рядов один из старых графов, сидевших на диване, — но да не забудут наши умы ещё более грозного извечного соперника — Ал-Мира.
— Войны с гарунами не избежать! — послышались со всех сторон возбужденные высказывания. — Ал-Мира с каждым годом захватывает новые земли на юге, порабощая дикие племена черных людей! Пора наказать гарунских пиратов и работорговцев, сующихся в морийские пределы!
— В первую очередь нам надо реформировать нашу армию, — пытался успокоить слушателей граф де Кор. — Пора уж разрешить нам самим организовывать военные части, чтобы мы смогли защитить своих жен и детей на родной земле!
В это время передние ряды, окружавшие графа расступились. Под восхитительными взорами мужчин к хозяину бала медленно подошла его дочь. Имира улыбалась и слегка кивала головой знакомым. Анте потерял нить разговора, увидев великолепие любимой дочери. Он нежно поцеловал её в лоб и предложил поднять полные кубки вина за прекрасных релийских женщин.
Появление графини отвлекло всех мужчин от жарких споров и разговоров. Многие, услышав из бальной залы музыку, поспешили к своим дамам, чтобы первыми пригласить их на танец. Предложения посыпались со всех сторон и в сторону хозяйки. Хотя молодые кавалеры быстро поняли их тщетность, увидев, к кому направилась зеленоглазая красавица.
Вин широко улыбнулся, встретив суровый взгляд старой подруги. Он послушно взял её за руку и вывел из кабинета. Имира нежно прильнула к его телу, и они закружились в медленном танце под звуки скрипки. Вин понимал, что девушка холодна и обижена. Конечно, их встреча могла и должна была произойти в первый же день его возвращения, но, как сам себя оправдывал пират, были дела, которые не терпели отлагательств. Хотя правда заключалась не в отсутствии времени, а только желания. В этот вечер Оквинде решил не убегать и не прятаться, а серьезно поговорить со своей названной невестой. Он прошептал ей о намерении покинуть полную залу людей, и они неспешно отошли к выходу, а после выпорхнули из душного помещения в студеную ночь двора.
Беглецы укрылись на конюшне, которую освещал блеклый свет лампы. Конюший, узнав хозяйку, быстро удалился прочь, прикрыв за собой двери. Имира тут же бросилась на шею графа, крепко его обняв.
— Я так по тебе скучала. Я так долго тебя ждала! — зашептала девушка в полутьме.
— Я тоже очень рад тебя видеть, Им, — спокойно ответил Вин, освобождаясь от её рук. — И я тоже очень соскучился.
— Я специально пригласила на бал видия Олия. Он сможет повенчать нас прямо сейчас! О, ничего не говори, Винде, — девушка приставила к губам пирата пальцы в знак молчания. — Я знаю от Велли, что ты скоро собираешься опять уезжать. Я очень хочу отправиться с тобой!
— Во-первых, зима не время для венчаний, а, во-вторых, я не могу взять тебя с собой в путь.
— Видий объявит о нашем решении и для всех это будет подтверждением давно задуманных планов! А как обрадуются наши родители! Ты ведь ещё не забыл, что они с самого нашего рождения решили нас поженить, Винде?
— Я знаю, что это их самое заветное желание.
— Только их? — Имира надула губы и подняла вверх тонкие брови.
— Нет, нет, Им, — закачал головой Вин. — Это наше с тобой желание. Я помню, как в двенадцать лет попросил тебя стать моей женой.
— Я до сих пор храню твой подарок у самого сердца, — девушка достала из потайного кармашка на груди маленькую белую береговую ракушку овальной формы. — Вин, почему ты бросил меня и сбежал из дома? Тогда все обернулось бы по-другому, и мы были бы оба счастливы!
