— Гномы никогда бы такое не забыли!
— И карлики!
Я почувствовал стыд за свою расу. Наверное, впервые в жизни мне было стыдно за людей, забывших такую жертву…
— Пошли, Горлопан, — крякнул Фонарщик, поднимаясь с земли. — Нам с тобой сегодня первыми заступать на дежурство.
Никто не разговаривал. Все постепенно укладывались спать, лишь одинокая фигурка шута так и осталась сидеть возле огня, наблюдая за пляской маленького костерка….
Дождь лил как из ведра. Боги распороли животы низких мглистых туч, и водопады воды низвергались со свинцовых небес на землю. Тучи закрыли собой солнце, и мрачный день стал еще мрачнее и тоскливее. Непогода лютовала, пытаясь доказать утопавшим в размокшей жиже солдатам, что не стоит им оставаться и ждать наступающего врага.
— Прочь! — кричал дождь. — Прочь!!
Ливень срывался с неба водопадом, стегал по одежде косыми плетями, моросил мягкими лапками, холодный, теплый, злой, колючий, жалящий, ласкающий, кусающий. Десятки разных обличий одного проклятущего сына погоды, поставившего своей задачей довести людей до изнеможения.
Солдаты устали, замерзли и насквозь промокли. Лучники зло косились на небо — влага портила луки, и никакие эльфийские хитрости по сохранению тетивы не помогали.
— Гуляка! — негромко позвал Харьган, вытирая ладонью мокрое лицо.
— Да? — на зов подбежал командир мечников.
— Бери своих ребят. Хватайте все топоры, что найдете в отряде, и рубите деревья на той стороне оврага.
— Хорошо, — не моргнув глазом, сказал воин.
Сотник вообще не привык удивляться приказам командиров, а тем более друга Харьгана.
— Разрешишь выполнять?
Островерхий шлем был слишком велик и налезал Гуляке на глаза, но сотник, сколько его помнил Харьган, от этого не испытывал никаких неудобств.
— Давай. Стаскивайте стволы к нам, затем разберем мост. Устроим Первым приятную встречу.
Собеседник улыбнулся щербатым ртом, сжал руку в воинском салюте и убежал поднимать своих.
Харьган вздохнул.
Тяжело. Боги! Как тяжело смотреть на них! Он старик, уже почти стукнуло шестьдесят — ему умирать не страшно. Но вот те, кем судьба уготовила командовать… Мальчишки. Двадцатилетние, тридцатилетние мальчишки. Он всех их считал слишком молодыми, чтобы они умирали здесь, перед мостом, перекинутым через пропасть глубокого безымянного оврага. Будь его воля — и встречать врага остались бы только те, кому уже нечего терять в этой жизни. Те, кому некуда возвращаться, те, чья семья — это друзья-солдаты, а родная мамочка — орущий на всех десятник.
Капли юркими ящерками стекали по волосам и грубому некрасивому лицу Харьгана, чтобы затем упасть на захлебывающуюся, перенасыщенную водой землю. В этот поздний август было очень много дождей, казалось, сам мир рыдал, наблюдая за происходящей на земле войной.
Орки нагрянули внезапно. Никто не ждал этой войны, поэтому в первые дни катастрофы, обрушившейся на землю Валиостра, армия потеряла слишком много солдат. Они проигрывали сражение за сражением. Битва при Иселине, черная вода которой на века нахлебалась крови воинов как той, так и другой стороны. Пылающие стены Ранненга. Еще с десяток неизвестных и менее значительных битв, это уже не говоря о сотнях никому не известных стычек, проходящих по всему фронту боевых действий.
И вот теперь последняя надежда. Последняя зацепка за ускользающую свободу королевства — битва, которая спустя некоторое время разразится под Авендумом. Но ни Харьган, ни его люди уже не смогут принять в ней участие. За них перед армией орков встанут другие…
Старый воин нисколько не сомневался, что он и его люди найдут последнее пристанище в этой мокрой земле на склонах глубокого оврага. У них только одно задание — задержать врага как можно дольше, пока основные силы людей не укрепятся под новой столицей Валиостра. Теперь отступающая армия находилась где-то далеко позади них, а впереди, за завесой тумана, ждала армия врагов.
Орки не слишком спешили. Какая разница — пустить кровь людишкам часом раньше или часом позже. Они Первые, и они будут владеть всеми землями, а люди… Люди отправятся кормить червей. Вначале валиострцы, затем Мирануэх, потом настанет черед гномов и карликов, а уж напоследок придет очередь мерзких родственников — эльфов.
— Харьган! — Молодой воин, совсем еще мальчишка, подошел к стоявшему возле моста командиру. — Приехали еще два обоза со стрелами.
— Чудесно. — Командир наблюдал, как вереница людей с топорами бежит через мост к одинокому лесочку с унылыми от серой погоды деревьями. — Распредели среди лучников. И давай мне сюда пять десятков солдат, начнем строить укрепления.
— Не мало ли?
— Нормально, Кляо. Остальные пусть отдыхают.
Застучали топоры, не прошло и получаса, как все деревья маленькой рощицы были срублены под корень, а солдаты, кто на руках, кто волоком, кто привязав к стволам веревки, начали перетаскивать стволы с обрубленными ветками на другую сторону оврага.
— Гуляка! — вновь крикнул Харьган. — Распрягите лошадей из обоза, и пусть они вам помогают! Чего горбатитесь?
— Будь сдел! — скороговоркой крикнул лысый сотник с моста.
Дождь немного успокоился, теперь он лишь тихонько моросил. В воздухе висела водяная пыль. Было раннее утро, с земли поднимались густые белые клубы тумана. Уже в трехсот ярдах, на противоположной стороне оврага, дорога скрывалась в молочной пелене, и оставалось только гадать, как далеко находится враг. Вчера разведка сообщила, что передовые сотни орков в одном дневном переходе. Но это было вчера…
Дна оврага видно не было. Его стены не слишком отвесные, но и назвать их пологими язык не повернется. При неосторожном спуске вполне можно сломать шею. Где-то далеко внизу, иногда заглушая дождь, звенел ручей. Так что когда разберут мост, оркам придется вначале спуститься по одной скользкой глиняной стене, а затем подняться по другой. Только так они смогут добраться до укреплений.
— Харь, — обратился к командиру отряда старый ветеран в черной кольчуге, надетой поверх кожаной рубахи, — хорошую оборону из этих деревяшек мы не построим, может, послать еще сотню, пусть лес валят? Вон березовая роща так и просится под топор.
— Давай, Лис, — одобрительно кивнул Харьган.
Лис, такой же старый вояка, как и командир, невесело усмехнулся в усы и пошел отдавать новое распоряжение командира Песьих Ласточек.
Отряд получил это название лишь сегодня утром, когда последние воины армии Грока отступали, оставляя добровольцев в одиночестве встречать врага. Лис тоже не питал иллюзий остаться в живых после сражения. Да и никто не надеялся пережить грядущую битву, все знали, на что идут, когда вызвались в добровольцы. Точнее, в смертники.
