Здоровенный детина долго не мог понять, о чем его спрашивают.
— Высокий парень келл в парике и юбке, — втолковывал дуболому Алекс.
— Это тот, что с тобой выходил?! — радостно осклабился гостиничный страж.
— Ага, — улыбнулся Алекс.
— Не, не было, — покачал головой привратник. — Я никуда не отходил. Разве что по нужде.
Александр быстро поднялся на галерею и постучал в дверь.
— Кто там?
Жрец сидел за столиком и наносил на лицо вечерний макияж. Перед ним стояло зеркало, кое-как закрепленное между двух кувшинов.
— Это ты? — удивился Тусет. — А я думал, Айри вернулась.
— А её нет? — насторожился Александр.
— Проклятая девчонка пошла погулять и пропала! — раздраженно бросил старик, едва успев поймать зеркало.
Александр положил на сундук мокрую рубаху и взял серебряный диск с ручкой.
— Вот так держи, — распорядился жрец. — А где поэт?
— Задержался, — ответил юноша. — У него там какие-то дела с хозяйкой.
— Зря ты его одного оставил, — упрекнул старик, размешивая в горшочке краску для губ. Александру захотелось возразить, что еще «зряще» было отправлять в город сопливую девчонку, которую, может быть, сейчас пытают налетчики. Но он промолчал. Не стоит пока подымать панику. Солнце еще не село, и время есть.
— Девки тебе понравились? — спросил жрец, разглядывая себя в зеркало.
— Угу, — буркнул Алекс. Молодой человек все еще никак не мог привыкнуть к косметике келла. Старик производил впечатление нормального мужика, а красился словно стареющая поп — звезда.
— Какие там дела у поэта с хозяйкой? — поинтересовался Тусет.
— Не знаю, — пожал плечами Алекс, отведя глаза. — Кажется, она к нему не равнодушна.
Старик фыркнул.
— Он красавчик. Стареющим женщинам нравятся молодые любовники.
Он махнул рукой, дав понять, что можно опустить зеркало.
— Мудрец, разреши, я схожу чего-нибудь поем, — попросил Александр.
— После любви потянуло на еду? — спросил жрец.
— Надо восстановить растраченные силы, — улыбнулся юноша. — Не думаю, что во дворце Сентора Касса меня покормят.
— Это вряд ли, — согласился Тусет. — Иди, поешь.
Нашарив в кармане кусочек серебра, парень спустился в обеденный зал и заказал себе гуся. После всех сегодняшних происшествий и приключений у него проснулся зверский аппетит. Довольно быстро служанка поставила перед ним блюдо с зажаренной птицей, две плюшки и кувшин с пивом.
С хрустом пережевывая хрящи, Алекс не забывал прикладываться к пиву. По мере наполнения желудка настроение постепенно улучшалось. За соседним столиком уселся какой-то толстый келлуанин в дорогом парике из человеческих волос. Александр знал, что такое могли позволить себе только очень богатые люди. От гуся мало что осталось, и юноша собирался заказать себе еще чего-нибудь, но служанка была занята. Склонившись, она раскладывала на столе перед толстяком разнообразные блюда. Келл, как бы ненароком, гладил ее пониже спины. Она стояла лицом к Алексу, и поймав его взгляд, призывно улыбнулась.
Александр сразу вспомнил маленькую комнатку в публичном доме и вновь почувствовал дурноту. Юноша торопливо схватил кувшин и двумя мощными глотками допил пиво.
«Надо брать себя в руки, — лихорадочно думал он, догрызая крылышко. — А то я с голоду помру, если буду на каждую голую… так реагировать. Женщины здесь одежкой не сильно обремененные».
Чуть горьковатый напиток помог восстановить душевное равновесие. Алекс даже смог заказать себе у той же служанки миску фиг, не обращая внимания на ее томные взгляды и «эротические» телодвижения.
Поглощая десерт, он наблюдал за воротами гостиницы, стараясь не прозевать появление Айри или Треплоса. Тени удлинялись, фиги убавлялись, но никто из слуг жреца не появлялся. Александр протянул руку за последней ягодой, когда во двор гостиницы ворвался Треплос со свертком в руках.
Алекс вскочил и окликнул его. Поэт встал как вкопанный.
— Иди сюда! — махнул рукой Александр. — Подкрепись… после трудов праведных.
Юноша подошел, сел напротив.
— Вот, — сказал он, протягивая сверток. — Твои вещи.
Алекс увидел, что это кожаные браслеты с кинжалами, завернутые в трусы. Смутившись, он положил их на колени как раз за миг до появления служанки. Ослепительно улыбаясь, Треплос заказал себе вареной говядины и вина с медом. Женщина понимающе улыбнулась и, «стрельнув» глазами, отправилась на кухню.
— Золото госпожа Грейла оставила, — вполголоса продолжил поэт.
Александр кивнул, не зная, куда девать глаза от смущения.
— Она обещала примерно наказать Циаду… — вздохнул Треплос.
— За что?! — вскричал юноша, привстав на табурете.
Поэт удивленно вскинул брови.
— Ну ты…, она…, — он растерянно развел руками. — За то, что она не сделала свою работу…
Алекс едва не задохнулся от негодования, но промолчал. Ему было стыдно рассказывать о том, что произошло. Нашарив последнюю фигу, он отправил ее в рот. К счастью подошла служанка, и Треплос стал во всю заигрывать с ней.
Александр перекатывал во рту косточку и мрачно смотрел в стол. «Теперь из-за твоих тараканов накажут бедную, ни в чем не повинную девчонку, — думал он, и только что обретенное душевное спокойствие разлетелось вдребезги, словно фарфоровая чашка. — Надо вернуться, поговорить с Грейлой?»
Алекс вспомнил высокомерную усмешку женщины, ее снисходительно — насмешливый взгляд. «Нет. Ни за что! Не убьет же она Циаду в конце то концов?! Не станет товар портить». Он вспомнил, как его пороли на конюшне замка Гатомо и скрипнул зубами.
Александр не заметил, как служанка ушла к другим клиентам, и Треплос начал что-то говорить.
— Эй, Алекс! — окликнул его поэт. — Ты меня слышишь?
— Прости, — извинился тот. — Задумался.
— Ты так перепугал Циаду, что она описалась, — Треплос с аппетитом пережевывал нежное мясо.
— Я не хотел, — поморщился Александр и, стараясь уйти от неприятной темы, спросил:
— Ты Айри не встретил?
— Нет, — удивленно замотал головой собеседник. — Она что пропала?
— Жрец отпустил ее погулять, — объяснил Александр. — До сих пор не вернулась.
— Может еще придет, — махнул грязной рукой Треплос. — Если налетчикам не попалась. Эти убийцы церемониться не будут.
Алекс тоже начал подозревать, что девочка попала в беду.
— Я пойду, а ты ешь.
Он встал, но поэт, с трудом глотая полупережеванное мясо, жестом остановил его.
— Что?
— Послушай, Алекс, — Треплос ладонью вытер жирные губы и тут же растянул их в похабную улыбочку. — А как у вас это делают?
