«Хью».
Лиат не отрицала, однако сказала, что тот мертв. Сейчас, когда Хью смотрел на нее невинным голубком, она пожалела, что не расспросила Айвара после этого инцидента поподробнее.
— Я, право, в замешательстве. Прошу прощения, отец Хью. Я думала, что вы знаете этих женщин, как и моего брата Айвара, по своему пребыванию в Хартс-Рест. Отсюда и мое любопытство относительно книги, которая напоминает мне ту, которую я видела в руках у Лиат.
Он поиграл книгой, крепче прижал ее к себе и вздохнул, как бы приняв неприятное решение:
— Она украла эту книгу у меня. Но сейчас, как видите, я получил ее обратно.
— Украла? — То, что она именно это и подозревала, не сделало обвинение в воровстве более приятным. — Но как, почему?
Он на мгновение приспустил веки. Росвита не могла вообразить, какие мысли мелькают в его голове. Как и закрытая книга или занавешенная комната, он был для нее непроницаем. Он совершенно отказался от своего церковного одеяния и был в обычной для дворцового франта одежде: кружева, вышивка, короткий плащ с броской золотой пряжкой и при мече. Его принадлежность к Церкви выдавали лишь бритое безбородое лицо да красноречие.
— Об этом нелегко говорить, — открыл он наконец рот. — Мне это доставляет боль. Отец молодой женщины умер весь в долгах. Я заплатил его долги из соображений благотворительности. В результате она стала моей рабыней. У нее не осталось никого из родственников, так что она была совершенно беззащитна, поэтому я взял ее под свое покровительство.
— Да, конечно, — машинально произнесла Росвита, думая о горячих признаниях своего брата в любви. Конечно, сын графа не может жениться на безродной девице, да еще бывшей рабыне. Айвар не имел права даже думать об этом. — Она очень хороша собой, многие это заметили, и в какой-то степени хоть и бессистемно, но образована. Достаточно, чтобы привлекать внимание.
— Да, действительно. И вот она отплатила мне таким образом. — Он замолчал.
— Но как она попала в «орлы»?
Он явно колебался, не зная, продолжать ли.
— Вулфер, — сказала она и поняла, что попала в цель. Его губы заметно сжались.
— Вулфер, — согласился он. — Он взял то, на что не имел права.
— Но лишь свободные люди могут стать «Королевскими орлами».
Хью выглядел элегантно и уверенно, но на мгновение выдал свое огорчение.
— Я был вынужден…
— Почему же вы не пожалуетесь королю? Он, конечно, посочувствовал бы вашим неурядицам.
— Я не хочу обвинять отсутствующего, который не может сказать ничего в свое оправдание, — рассудительно объяснил Хью. — Не хочу использовать преимущество, которым воспользовался Вулфер. Он заявил на Лиат права от имени короля, не поставив в известность самого короля. Не хочу также, чтобы казалось, что я использую свое теперешнее положение, — он улыбнулся, — будем откровенны, сестра Росвита, свое положение при принцессе Сапиентии.
— Никто не смог бы вас упрекнуть, если бы сейчас заговорили об этом с королем. Все единодушно одобряют ваше влияние на принцессу.
Он скромно поклонился:
— Я сам упрекнул бы себя, сестра.
4
Эйка собирали войска, а он беспомощно наблюдал. По тому, под каким углом падал свет сквозь окна собора, и теплу, вползающему в собор через открываемые днем двери, Санглант заключил, что наступила весна. Когда спадет весенний паводок, благоприятные ветры позволят Эйка получить подкрепление с севера.
Они уже прибыли и стояли, столпившись у подножия тропа Кровавого Сердца, как мусор, выкинутый на берег морем.
В тот день, когда вернулся мятежный сын, он понял, что пора действовать. Если пришел даже он, значит, предстоят большие события, притягивающие даже отверженных. Жрец, сидевший вне досягаемости Сангланта, преподавая ему науку чтения по костям, с любопытством обернулся, чтобы посмотреть на молодого принца с деревянным кольцом Единства на шее.
— Ты зачем вернулся? — по-человечьи рычал Кровавое Сердце на стоявшего перед ним гордого, несгибаемого молодого Эйка.
— Я привел восемь ладей, — ответил сын, указывая на кого-то из Эйка с ним рядом, возможно представителя тех, кто остался за дверями собора. Сейчас в Генте было столько Эйка, что они уже не помещались в собор одновременно. Он чувствовал их металлический запах. — Эти двое — фьорд Хаконин, эти — Сканин, а вот этот — фьорд Валдарнин. Еще три ладьи из фьорда Рикин. Это пополнение для твоей армии.
— Почему я должен принимать тебя, если мой голос и мой приказ отослали тебя домой без чести?
Санглант оценил расстояние между собой и жрецом, затем порылся в тряпье, которое когда-то было его одеждой, и вытащил значок «орла». Резким движением запястья он швырнул его одной из своих собак, слева. Внезапное рычание собак, рванувшихся к значку, испугало жреца, он отпрянул в сторону.
На мгновение жрец оказался в пределах досягаемости Сангланта.
Прыжок! В одно мгновение Санглант вывернул жрецу руку, выхватил у него деревянный ящичек и нож и отпрыгнул назад, под защиту своих собак.
Собаки бешено лаяли и скакали, из глотки Кровавого Сердца несся яростный рев, все Эйка в зале засуетились, их собаки взвыли. Стоял невыносимый гомон. У него лишь несколько мгновений.
Не до тонкостей — но им и не было места в ожесточенной схватке. Санглант яростно рубил замок коробки. Нож был все еще острым, замок трещал, летели щепки, и вот крышка отскочила, содержимое вывалилось на пол.
Он не имел представления, как должно выглядеть сердце Эйка. Но где еще стал бы хранить Кровавое Сердце свое сердце? Зачем жрец постоянно носил при себе и оберегал этот ящичек?
Но на пол высыпались лишь ворох пуха и перьев да белое существо: голое, без перьев или шерсти, размером меньше его ладони. С рудиментами глаз и ушей, намеком на хвост, четырьмя конечностями, оно напоминало выкидыш какой-то нечистой матери, кошмарное бесформенное чудище. Оно шлепнулось на каменный пол и замерло, не подавая признаков жизни.
Подохло.
Не доверяй видимости смерти.
Он поднял нож.
Плашмя опустилось на него древко копья, второе копье вонзилось в спину, как раз под ребрами. Он рванулся вперед с занесенным ножом, его собаки напали на атаковавших его Эйка. Но зрение исчезало, мир стремительно померк в глазах.Столб солнечного света уперся в плиты каменного пола, осветил крошечный труп. Дохлый эмбрион содрогнулся, изогнул спину…
Ожил!
И отскочил прочь как раз за мгновение до удара лезвия ножа о камень пола.
Кровавое Сердце все еще яростно вопил.
Санглант сорвался с копья и двинулся за ожившим уродом, но цепь рванула ошейник. Дальше пути не было. Жрец, дико визжа, бросился догонять свое сокровище, виляющее между сапог Эйка, спешивших уничтожить врага.
