поняла, что нужно ее подруге, и подошла, чтобы присоединиться к ней. Она приложила обе руки к поверхности, удивляясь ее структуре.
— Так много всего, — Она повернулась к Сестре Сова. — Вы сочтете нас странными, но нас сюда привела маленькая деревянная бусинка, не больше ногтя большого пальца, самая ценная вещь, которая у нас была. Все дерево, которое мы когда-либо видели. А теперь... это.
Монахиня нахмурилась, все еще продолжая улыбаться.
— Вы не проходили через леса, чтобы добраться до нас? — Она отвернулась и пошла дальше.
Куина и Яз последовали за ней, переглянувшись, понимая, что им придется быть более осторожными в своих словах.
— Ну... — начала Яз, надеясь, что правдоподобный ответ придет ей в голову, когда она заговорит. — Ну, когда мы...
— Что, черт возьми, это такое? — взвизгнула Куина и пронеслась мимо Яз, как будто ее преследовали демоны.
Яз повернулась, чтобы посмотреть, и отступила назад, потрясенная. Существо было маленьким, но двигалось с яростной важностью, не выказывая никакого страха. Его ноги были похожи на тонкие, ребристые кости, и оно стояло на двух из них, все его ступни были растопыренными пальцами и ничем больше, как у Наблюдателя. Оно смотрело на нее черными глазами-бусинками, расположенными по обе стороны от острого выступа, торчащего из его лица.
— Боги в Море! Здесь их еще больше! — Куина прижалась к Эррису, пытаясь использовать его как щит. — Сеус послал их, чтобы убить нас!
— Мы называем их цыплятами, — сказала сестра Сова. — Это нелетающие одомашненные птицы. Они бродят вокруг и клюют в поисках пищи.
— Они выглядят злыми. — Куина, казалось, не успокоилась.
Прежде чем сестра Сова успела рассказать про цыплят, раздался резкий металлический звон. Сначала Яз подумал, что это, возможно, кузнец ковала новый кусок металла, но тон был слишком ровным, и казалось, что он доносится откуда-то сверху.
— Бител, — сказала сестра Сова, как будто это все объясняло.
Яз задумалась, не вернулась ли старуха на свой родной язык:
— Прости?
— Это колокол, он прозвонил предупреждение, — сказала Мали. — Мы должны собраться у дома настоятельницы. Это очень срочно.
— Пойдем! — Сестра Сова резко повернула и направилась к одному из больших строений, расположенных рядом с большим куполом, с самой высокой точки которого, как теперь поняла Яз, звонил колокол.
Открытые пространства монастыря быстро начали заполняться. Монахини, как молодые, так и старые, появились из дверных проемов, некоторые вытирали руки о фартуки или поправляли повязки на волосах. Двое в красных одеждах уверенно прошествовали мимо, стройные, прикрытые оружием, свисающим с их бедер. Женщина в сером спрыгнула с ближайшей крыши и приземлилась без видимых трудностей, прежде чем последовать за потоком. Послушницы начали высыпать из арочных проходов, одна группа поспешила вверх по каменным ступеням из того, что служило подземным городом монастыря. Многие были маленькими детьми, другие — почти взрослыми женщинами, отличающимися от младших монахинь только тем, что их волосы оставались непокрытыми.
Многие послушницы уставились на Яз и ее друзей. Эррис и Турин привлекли к себе больше всего внимания, но присутствие Мали также вызвало интерес. Пока они спешили к дому настоятельницы, послушницы переговаривались, и Яз уловила на их губах имя Мали.
Казалось, все здания монастыря опустели. Сотня или около того монахинь и послушниц жались друг к другу от ветра, который едва ли был ветром, наблюдая за ступенями дома настоятельницы и ожидая. Сестра Сова подошла и встала на ступеньки вместе с другими старшими монахинями перед большой дверью из обитого железом дерева. Бител замолчал, последний лязг эхом отразился от башен и крыш.
Яз и ее друзья стояли на краю толпы. Наблюдая. Ожидая.
— Это как-то связано с сообщением, которое принесла птица, — предсказала Мали.
— Я думала, ты шутишь. Птицы приносят сообщения? — Яз удивленно посмотрела на небо. Она огляделась вокруг, наконец-то в этот момент тишины осознав, что они добились своего. Они достигли конца своего невозможного путешествия. Так далеко ото льда, что его не было видно. Так тепло, что они могли бы ходить голыми, если бы позволяли приличия. Они стояли среди людей, которые всю свою жизнь прожили в этой жаре и изобилии, на острове из камня посреди зеленого моря. Деревянная бусина Куины была бесценной наградой, и все же в пределах видимости было достаточно деревьев, чтобы у каждого человека на собрании могла быть тысяча таких. Не тысяча бусин — тысяча деревьев!
— Мы добились своего. Мы здесь. — Она сразу же захотела, чтобы Зин это увидел. Она хотела, чтобы Квелл мог полюбоваться лесами и полями, бегущими реками, цыплятами, расхаживающими тут и там, как крошечные лорды, находя еду, просто лежащую на земле. Майя должна была быть с ними. И Као. И все остальные, кто пал после того, как Яз сама упала в Яму Пропавших.
Чья-то рука нашла ее. Куина крепко сжала ее руку:
— Это действительно настоящее, не так ли? Это происходит на самом деле?
Турин тоже стоял очень близко, словно они втроем должны были прикрывать друг другу спины в толпе.
— Это удивительно. Я хочу спуститься туда, где зелень. Я хочу все увидеть. — Он взял ее другую руку, голые пальцы переплелись с голыми пальцами. — Мы могли бы жить здесь. Подбирать еду с земли, как цыплята. Нам даже не понадобится убежище.
— Теус и Стержень-корень дышат нам в затылок, — предупредил Эррис, — и Сеус не перестанет пытаться убить нас. Если он не сможет использовать своих металлических монстров, он просто найдет другой способ. Он контролирует сети. Теус смог найти для нас выход, но Сеус вскоре узнал об этом. И мы потратили впустую несколько часов в тех пещерах.
Мали прислушалась к невнятной болтовне среди младших послушниц. Она повернулась к остальным, чтобы сообщить о своих выводах:
— Архонт приехал в гости!
— Кто такой архонт? — спросила Яз.
— Большой человек, — объяснила Мали. — Есть первосвященница Церкви Предка, а под ней — четыре архонта. Этого назначили недавно, после несчастного случая с Архонтом Эльбрада. Вся империя разделена на четыре престола, и архонт, который приехал в гости, отвечает за престол, в котором мы находимся.
— К нам приезжает важный жрец, — перевела Яз для остальных.
Вскоре появилась настоятельница, высокая угловатая женщина, держащая еще более высокий посох, заканчивающийся золотым завитком. Она сказала им то же самое, что и Мали, используя гораздо больше слов.
