На ватных ногах от тяжелого дня и навалившейся информации, девочка прошла в спальню, еле передвигая ногами. В комнате было шумно, как и в коридоре хребта. Яриловцы совсем не умели быть тихими: крики, визг, смех и громкие споры были постоянными их спутниками и своеобразной визитной карточкой. Персей, как обычно, веселил девчонок, а они покатывались со смеху.
Мирославе было не до этого. Она с каменным лицом прошла к своей кровати и стала молча стягивать с себя форму. Ее слух уловил снижение уровня шума, и она обернулась. Голоса и смех соседок смолкли, сейчас все взгляды были направлены на нее.
— Ложимся спать! — рявкнула яриловка, сама от себя не ожидая такой грубости. Но ее психика явно давала сбой. Кто-то уже в очередной раз заманивает обманом школьников к Пуще, и уж на этот раз они не допустят печального исхода. Но для этого ей нужно было, чтобы все улеглись по кроватям и поскорее уснули, иначе ей не отделаться от их вопросов, когда она будет уходить.
Астра недоуменно на нее уставилась, сидя на ковре около своей кровати и перебирая в шкатулке украшения для волос. Она кинула взгляд на ошарашенную Иванну, никак не ожидавшую от Морозовой помощи в успокоении блока. Именно ей всегда приходилось налаживать тишину и порядок, так как она была старостой. Придя в себя, девочка мотнула головой со светлой косичкой, в которую были вплетены нити макраме, и замахала руками.
— И правда, давайте спать! Сегодня ночью все закончится, коровья смерть уйдет, а завтра уже сможем навестить Никифора, Дуню и Буранчика!
Суета, которая началась, раздражала Мирославу еще больше. Она кинула взгляд на Персея, вышагивающего по рабочему столу и тот, взмахнув крыльями, влетел за полог, усаживаясь на своем гамаке. Его черные глаза-бусинки неотрывно следили за девочкой.
— Не засыпай, у нас еще дела, — яриловка, сбросив мундир, влезла под одеяло прям в школьных брюках и резко задернула полог. Она оставила между тканью и кроватью небольшую щелочку, чтобы контролировать ситуацию. Как только все уснут, ей надо незаметно выскользнуть из блока, чтобы наконец разобраться в разгулявшемся в Подгорье мракобесии.
====== Рукопись двадцать первая ======
Комментарий к Рукопись двадцать первая Эстетика к главе https://t.me/griffindor777/3198
Треки морена – hauk
Fjord – nikita yamov
глава отредактирована под ориджин 28.10.23
ᛣᛉ
После отбоя в Ведограде стояла полная тишина. Лишь изредка в разных концах коридоров раздавались голоса дежурных, следящих за тем, чтобы никто не нарушал ранний комендантский час в хребтах.
Правда, именно сегодня дежурных было в разы больше. Выскользнуть из их «курятника» получилось не сразу.
Мирослава с Персеем на плече и Яромир встретились, когда оба шли к выходу. Полоцкий хотел взять с собой Вершинина для дополнительной подстраховки, но тот славился богатырским сном. Если уснул, не проснется, пока не проспит норму, хоть из пушек стреляй. Не сумев растолкать друга на его кровати, Яромир бросил эту затею и пошел к выходу из хребта. Девчонок в лице Иванны и Астры решили и вовсе не брать. Не хотелось искать Софию большой компанией, дабы не привлекать к себе лишнего внимания.
По пути друзьям пришлось пару раз прятаться в чужих блоках, потому что старосты, хоть уже и провели первый обход спален, все равно шныряли туда-сюда, следя за порядком. Угомонить яриловцев и после традиционного отбоя было делом нелегким, а когда он еще и объявлялся на пару часов раньше — вовсе обрастал осложнениями.
Вскоре все же им удалось выскользнуть в общий коридор с помощью Персея, который по очереди перенес их через порог главной двери хребта, дабы следящие чары не выдали нарушений и не доложили об этом заведующей.
Путь до Заколдованной Пущи оказался дольше обычного. Ребята прятались в темных нишах и за большими колоннами в коридорах и проходных залах, стараясь остаться незамеченными. Когда все же они дошли до коридора, ведущего к лесу и ферме, им навстречу дунул ледяной февральский сквозняк, пробирающий до самых костей. Ворон каркнул и покрепче ухватился за ткань тулупа на плече Мирославы, когда подул сильный ветер.
Снаружи ударил жгучий мороз — наступал Велесов день — самый последний и самый холодный день зимы. Где-то вдалеке слышался лай собак с фермы и близлежащей деревни, в которой жили ее работники. Снег под валенками хрустел так громко и звонко, что Мирослава стала опасаться, дойдут ли они до погоста незамеченными. К их общему удивлению, они выбрались из школы довольно легко.
Опасения нарваться на дежурящих у выхода к Пуще учителям или работникам Подгорья не сбылись. Никого не было. Странно…
Персей взлетел в воздух сразу же, как только компания вышла из каменных стен школы наружу. По пути к выходу они договорились, что ворон будет указывать им безопасный путь, чтобы яриловцы не напоролись на обряд опахивания, либо на кого похуже. А также он будет указывать направление к погосту, ибо никто из них не знал, где точно он расположен.
— Пошли по окраине Пущи, скроемся за деревьями, чтобы точно никто нас не увидел, — тихо заговорил Яромир, схватив подругу за рукав тулупа и потянув за собой.
Мирослава, нервно оглядываясь, пошла за другом, утопая в высоких сугробах. Они натянули теплые штаны поверх валенок, чтобы снег не насыпался внутрь, поэтому хотя бы за это переживать пока не стоило.
Путаясь в плотных кустарниках, они пробирались по краю леса, следя за Персеем, летящим прям над их головами. Колючие ветки пытались хлестать ребят по лицам, от чего приходилось жмуриться, чтобы случайно не выколоть себе глаза. Они им еще пригодятся.
Густой пар валил изо рта, когда дыхание начало сбиваться из-за ходьбы по высоким сугробах и глубоким канавам, неожиданно появлявшихся на их пути. Приходилось тратить время на то, чтобы аккуратно спуститься, перелезть или обойти природные препятствия.
Полоцкий периодически помогал подняться Мирославе, которая почти по бедро проваливалась в ямы, скрытые рыхлым снежным покровом. Она кряхтела, поднимаясь на ноги, и чувствовала, как по ее лбу и спине бежит пот. Под варежки насыпался снег, он нещадно колол голую кожу, заставляя тело девочки покрываться мурашками.
Спустя какое-то время раздался звук отбивающих своеобразный ритм барабанов. Друзья остановились, прислушиваясь.
— Начался обряд, — догадался Яромир, поправляя съехавшую на лоб шапку. Его природный волчий слух и зрение служили ему верную службу. Парень навострил уши, чуть глубже вдыхая морозный воздух и вглядываясь в непроглядную темноту леса.
— Быстрее, пошли, — ринулась с места Мирослава, задирая голову к небу. Персей летал над ними метрах в пятнадцати-двадцати, прям над верхушками деревьев. Вышла неполная луна, освещая им дорогу. Ворон, заметив, что его спутники остановились, закружил над ними, чтобы не потерять из виду. Он также слышал оккультный барабанный бой и полетел скорее к кладбищу, до которого оставалось недолго.
У Мирославы пробежали мурашки по всему телу: музыка завораживала, неразличимые слова втягивали в непонятную и обволакивающую дремоту. То, что происходило там, на ферме, вызывало животный страх. Приходилось заставлять себя идти согласно намеченному плану, а не “делать ноги”.
Все нутро Яромира также противилось реальности. Его внутренний волк хотел сбежать, поэтому парень просто увеличил скорость, подхватив за руку, отстающую и запыхавшуюся подругу, постоянно бросающую обеспокоенные взгляды то на ферму, то на Персея. Они постепенно удалялись от звонких девичьих голосов, углубляясь по кромке леса к погосту.
Луна скрылась за тучами, и в какой-то момент на улице стало темно и тихо, лишь было слышно собственное тяжелое дыхание и хруст снега под ногами. Ворон спустился ниже, чтобы не упустить из виду своих спутников. Теперь он летел меж деревьев, перескакивал с ветки на ветку, а не порхал над самыми макушками вековых сосен. Раньше по ночам здесь ухали совы и филины, вылетавшие на охоту, но теперь даже эти птицы не подавали признаков своего присутствия в лесу.
