— Не нравится запашек?! Какие вы нежные, оборотни! — мерзкий смех разнесся по кладбищу.
— Игнис! — с серебряного перстня Яромира сорвалась огненная вспышка, почти попавшая в цель, но упырь оказался проворнее.
Он, спрятавшись за крышей домовины, лишь громко и истерично засмеялся. У Мирославы по спине и затылку побежали мурашки, а волосы встали дыбом. Огонь, упав в снег, тут же потух.
— Выходи и сразись! — прошипел Яромир, делая круг мимо могил.
— Храбрый волк! — продолжал глумиться над яриловцем Никифор, отползая в другую сторону. — Да только сейчас не полнолуние, щенок!
— Я еще и ведьмаг! Игнис! — разъяренный Яромир выпустил еще один залп огня, лунный камень на его перстне искрился и переливался. Упырь снова увернулся. Его скорость поражала. Несмотря на нечеловеческий вид, существо отличалось небывалой изворотливостью и быстротой.
— Как же ты заманил ее к себе? — подала голос Мирослава, все это время стоявшая, словно столб.
Никифор, пятясь, ухмыльнулся, а из его рта потекла струйка крови.
— Она — всего лишь метод, а не цель, — загадочно ответил бывший фермер, смотря красными глазами на яриловку.
— Как ты выдал себя за меня?! — спросил Яромир, обходя одну домовину за другой. Он шел, не разбирая дороги и не обращая внимания, наступает на покосившиеся могильные столбы или нет.
— Вы — малолетние идиоты, — коротко сказал Никифор, переводя взгляд на яриловца. — Всего лишь и понадобилось, что написать от твоего имени письмо, княжич. А уж она-то ради тебя готова на многое, об этом все толкуют!
— И кто же твоя конечная цель?! — холодно спросил Полоцкий, прищуриваясь.
Упырь засмеялся, чуть покачиваясь. В это время София судорожно вздохнула, и все повернулись к ней. Девочка чуть приоткрыла глаза и охнула, когда острая боль пронзила ее поврежденную шею. Хорсовка дотронулась дрожащими онемевшими пальцами до кожи, почувствовав на них вязкую темную жидкость. Когда до ее сознания дошло, что это кровь, глаза Мирской закатились, и мир вновь потемнел. Так даже лучше, будет меньше истерик.
— Слабаки-и, — вновь засмеялся Никифор, жадно облизываясь. Вся его сущность жаждала наброситься на девчонку и испить всю кровь до последней капли, но что-то его держало.
Яромир обошел домовину, на которой лежала полураздетая София, украдкой стянул с себя тулуп и укрыл им хорсовку. Его собственная температура тела всегда была на несколько градусов выше человеческой, поэтому и мороз ощущался менее остро. Он надеялся, что их разговор с фермером не затянется, чтобы и самому не замерзнуть, и девчонкам не дать околеть. Парень шагнул к Мирославе, с ужасом наблюдавшей, как с лица Софии сходит краска. Он встал впереди нее, отгораживая подругу от упыря.
Тот, в свою очередь, зачем-то натягивал кожаные перчатки.
— И все же! — Мирослава выглянули из-за плеча друга. Ее ресницы были покрыты инеем от горячего дыхания. — Чего вы добиваетесь?!
— Я-то? — упырь с удивлением на нее уставился своими кровавыми глазницами. — Я уже всего добился, милая. Ты и есть моя цель!
Одновременно произошло сразу несколько вещей.
Яромир, не желая терять времени на болтовню, глянул на истекающую кровью Мирскую и тут же бросил большой полыхающий огненный шар в сторону упыря, выкрикнув, что есть мочи заклинание.
Никифор, до этого медленно натягивавший кожаные перчатки, прытко нагнулся к земле и вытащил из-под слоя снега длинную цепь, закрученную на конце в петлю, как лассо. Он, словно американский ковбой, с легкостью раскрутил длинную цепь у себя над головой. Огненный шар, летящий прям в него, отскочил в сторону, соприкоснувшись с арканом. Яромир и Мирослава резко пригнулись и побежали вдоль возвышавшихся голбецов, а фермер все наступал.
Вдруг за спинами ребят что-то вспыхнуло, и раздался громкий визг. Тот самый огненный шар, запущенный Полоцким в упыря, метнулся в сторону Софии после того, как был отброшен закрученным лассо.
Девочка пришла в себя как раз в тот самый момент, когда на ней вспыхнул, словно спичка, смоченная в керосине, тулуп Яромира.
Чертыхнувшись, друзья ринулись обратно, огибая домовины с другой стороны. Яриловец остановился, поднимая руки и готовясь к атаке. Знал он совсем мало. Их никто не готовил к настоящим дуэлям, и изучали они простые бытовые заклинания, а заговоры, как назло, ни одни не приходили в голову. Пень-Колода, их классрук, если они сегодня выживут, убьет их сама лично за то, что ее ученики ни черта не усвоили.
— Беги, Мира! Иначе она сгорит! — крикнул парень, не оборачиваясь и не спуская глаз с цепи фермера.
Что-то в этой самой цепи его напрягало. Она, закручиваясь над головой упыря, подозрительно отблескивая при свете неполной луны. Запах, который она разносила в морозном воздухе, щипал ноздри, заставляя морщиться. Пара огненных вспышек подпалили ноги упыря, но тот, даже не опустив взгляда, просто скинул горящие валенки, встав голыми ступнями на утоптанный снег.
Мирослава, понимая, что ничем не сможет помочь другу, ринулась к визжащей Софии. Та из последних сил пыталась встать, но ее одетый на один рукав мундир, пропитанный кровью, примерз к крыше домовины. Девушка, потеряв много крови, обессилено смотрела на полыхающий тулуп.
Перескакивая через оградки, яриловка, утопая по колено в снегу, неслась к хорсовке. Стараясь не потерять на бегу соскакивающие с ног валенки, она, стянув варежки и засунув их в карман, схватилась за кусок тулупа Яромира, который еще пожирал жарким пламенем яркий и жгучий огонь.
Девочка стянула тяжелую горящую ткань, опрокидывая ее в сугроб и закидывая снегом. Увидев, что огонь стал затухать, она повернулась к Софии, которую, как казалось на первый взгляд, сейчас покинет ее изможденная душа. Хорсовка часто дышала, но закатывала глаза, лежа неподвижно.
— Ну-ка, не спать! — Мирослава чуть похлопала ее по щекам, пытаясь привести ту в чувства.
Она оторвала худую девочку от плиты, посадив ее. И, стянув с себя тулуп, стала натягивать его на Софию, протискивая руки в рукава. На кровоточащую шею хорсовки девушка намотала вязаный шарф, надеясь, что это поможет остановить кровь.
— Терпи, скоро все закончится!
И она рванула на помощь к Яромиру и ровно в тот момент, когда длинный аркан закрутился вокруг парня, встала, как вкопанная. Упырь захохотал так, что по спине девочки побежали мурашки ужаса.
Ее друг издал дикий крик, когда цепь обернулась вокруг его шеи. Конечно же, это было чистое заколдованное серебро. Он упал на колени, не имея возможности освободиться. Цепь обвилась вокруг его рук, крепко прижав их к телу. Вокруг горело несколько могил с деревянными голбецами. Под снегом тлели искусственные цветы и венки, издавая едкий запах пластмассы.
Оторвав взгляд от Яромира, Мирослава поняла, что упырь теперь не сводит с нее глаз. София осталась сзади, в нескольких рядах отсюда, а яриловка не хотела снова подвергать опасности и так обескровленную хорсовку. Мирослава рванула в сторону, очень надеясь на то, что ей хватит скорости убежать и увести кровососа в сторону. Утопая в сугробах, она судорожно вспоминала, что еще может его убить. В голову ей пришло осознание — осиновый кол. Завертев головой, девочка оглядывала пространство.
Но старое кладбище, на котором где-то вполне вероятно могла расти осина, осталось позади. Новое кладбище стояло на пустыре, где до ближайшего дерева надо было бежать и бежать, а мгновенно перемещаться с одного места на другое она тоже пока не умела. Как и не умела превращать предметы, сейчас бы ей очень пригодилось это умение. Иначе где ей взять кол?
Уже задыхаясь, она оглянулась назад и обомлела. Упырь находился в метре от нее, хищно скалясь. Мирослава остолбенела, медленно повернувшись к нему лицом. Стоять спиной к врагу не было лучшим решением.
— Что, не справился твой волчонок со мной? — нагнув голову вбок, спросил Никифор. Сейчас в нем не узнавался добродушный старичок-фермер, угощавший их чаем с парным молоком. Перед Мирославой сейчас стояло чудовище, восставшее из мертвых.
