Бель проводила отпуск в имении отца, Арилан написал ей, что приедет, попросил придти в соседнюю деревушку... Тогда она еще не совсем понимала, почему он не желает заехать к ним, но после слов: 'Я люблю тебя, но я не свободен: я обещал матери вернуть трон Сеговеев' всё встало на свои места.
И теперь, целуя его, наслаждаясь его прикосновениями, Бель мечтала о том, чтобы поскорее всё кончилось. Нет, не этот миг, а их двойственное положение. Чтобы не нужно было прятаться и лгать.
Как это и ни странно звучит, как только Арилан женится, станет легче. Первый шаг будет сделан. Наверняка, Бель станет его любовницей. Что ж, если иначе нельзя, то она согласна.
Но сейчас Бель старалась об этом не думать, выскользнув из беседки, шепнув, что они могли бы провести вместе несколько дней у подруги. Принц обещал подумать и, как обычно, ответить шифрованным письмом - их общая придумка. Шифр изобрела Бель, а книгу для расшифровки выбрал Арилан.
В бальную залу они вернулись по отдельности, с интервалом в четверть часа. Виконтесса первой, принц - вторым, сделав вид, что за чем-то посылал слугу.
Зара сбежала из сада гораздо раньше. При виде первого же поцелуя воспользовалась тем же заклинанием перемещения в пространстве и оказалась в одной из проходных комнат дома главы Департамента внутренних дел. Всё внутри неё клокотало от гнева и обиды, от сознания того, что её хотели использовать, как средство, подло обманывали все эти месяцы, от подлости Арилана Сеговея. Хотелось немедленно рассказать обо всем отцу, отомстить этому предателю.
С другой стороны, она же отказала ему, не выйдет за него замуж, значит, план сорвался.
- Зара, кто это Вас?
Девушка вздрогнула и очнулась от состояния болезненной задумчивости.
- Зара, что-то случилось? Не спорю, это не моё дело, но у Вас такое лицо... И платье в крови.
Сеньорита Рандрин удивленно взглянула на лиф платья -действительно, кровь. Ах да, она же оцарапала руки о шипы, потом, видимо, машинально вытерла их о платье.
- Так, кровь, похоже, Ваша. Все руки исцарапали... Кстати, кто? - Нубар Эрш внимательно рассматривал сеть кровоподтеков на теле подчиненной.
- Я сама. О розы.
- И что Вам понадобилось в розовом кусте? За кем-то
подслушивали? И этот небезразличный Вам человек был там не один?
Девушка покраснела и опустила глаза. Минимум фактов - а какой быстрый и точный вывод!
- Вытягивайте руку: будем лечить Ваши душевные и телесные раны. Пятна-то выводить умеете? - Зара кивнула. -Вот и прекрасно, а то пришлось бы объяснять, что на Вас не напала нечисть.
Одно легкое скользящее прикосновение пальцев - и от царапин не осталось и следа. Она практически ничего не почувствовала, только легкое приятное покалывание и тепло, будто от живого тепла камина.
Граф убрал руку и выразительно покосился на пятна на лифе. Смутившись, девушка поспешила привести платье в порядок. Потом задумалась, покусывая кончики губ.
- Что-то хотите сказать? Я Вас внимательно слушаю.
Взвесив все за и против, девушка решила, что Арилан
Сеговей заслуживает того, чтобы его тайна была предана огласке. Разумеется, упоминание о Бель она упустила: виконтесса Мейлер никогда не была её подругой, но и в числе врагов не числилась, зачем подставлять её? Может, принц и её обманывает.
- Что ж, умный мальчик, - выслушав, задумчиво протянул Эрш. - Пытается выжить, как может. Жалеете?
- О чём? - не поняла сеньорита Рандрин.
- О том, что он Вас не любит. И не надо возражать, у Вас на лице всё написано. Вас ведь именно это больше всего возмущает. Оно и понятно: уязвлённое женское самолюбие. А Арилан Сеговей... Нужно его чем-то занять и женить, чтобы перестал мечтать о троне предков. Напрасно, конечно, Советник привёз его в Айши, нужно было оставить юношу в каком-то провинциальном городке. А так, если займется политическими играми всерьёз, взойдёт на эшафот.
- То есть Вы ничего не сделаете, даже не скажите герцогу? -изумилась девушка.
- А что я должен сделать? - граф пристально посмотрел ей в глаза. - Хотите, чтобы его посадили в тюрьму? Чтобы, как в далёкие времена, за малейшее оскорбление платили кровью? Зара, это лишнее, за ним и так наблюдают. Юношеский максимализм проходит, а исковерканную судьбу не исправишь. Ну какую опасность он представляет сейчас для Советника? Как он, по-Вашему, собирался от него избавиться? Да женись он на Вас, стал бы типичным подкаблучником и о троне спустя год семейной жизни даже не заикался. Вы уж простите, Зара, но назвать Вас безобидной овечкой и тенью мужа язык не поворачивается. У Вас сильный характер, Вы такого, как Его высочество, сломите. Может быть, не сразу, с годом я погорячился, но через пять лет он будет, как шёлковый.
- По-Вашему, я так ужасна? - усмехнулась Зара.
- Вы Рандрин, - пожал плечами глава Департамента иностранных дел. - Да еще э-эрри. Вы же не умеете подчиняться, никогда не сделаете того, что противоречит Вашим принципам. Это я по себе знаю.
- А, по-моему, Вы великолепно умеете настаивать, любой послушается.
- Настаивать? Умею, только Вы это на себе не испытывали. Надеюсь, мы и впредь обойдемся без ментальной магии. А теперь выбросите из головы Сеговея и подумайте о себе. Девушку красит улыбка. Вот так, хотя бы глаза заблестели. Надеюсь, - он склонил голову, - сеньорита не откажет мне в следующем танце?
- Не откажет, особенно если среди зрителей будут мои коллеги. Пусть умрут от зависти.
- А еще спрашивали, ужасны ли Вы! - рассмеялся Эрш, подавая ей руку. - Пожелать смерти стольким людям! Кстати, какого пола?
- Женского. Я же увела у них такого кавалера.
- Да если бы у них! Мне тут покоя не дают некоторые члены Совета, голова кругом идет. Так уж пусть лучше от
хорошенькой девушки, чем от их идей.
Слегка смутившись, Зара одарила его лазурью глаз. Как-то странно слышать комплименты от своего начальника, да еще такие естественные, будто, произнося их, он не задумывался о том, что говорит. И всегда что-то новое, никогда не повторяется. Вроде бы ничего особенного, никаких витиеватых эпитетов и сравнений, а так приятно. Может, все дело в интонации? Неудивительно, что его женщины любят: Нубар Эрш умел их притягивать. По департаменту о нем ходило множество слухов, а девушки старательно прихорашивались перед тем, как зайти к нему в кабинет. Интересно, а у него был роман с кем-то из подчиненных?
С графом она танцевала впервые и надеялась, что не в последний раз. И дело вовсе не в том, как он двигался, а в том, что с ним было интересно. И легко. Открытая доброжелательность, подчеркнутое внимание к ее особе, размывшаяся грань между начальником и подчиненной.
