Впереди показалась широкая песчаная коса, на которой на деревянных сваях виднелся домик без окон. В этом месте делают остановку все речные путешественники, чтобы отдохнуть после опасной дороги по каньону. Все именно так, как рассказывал лоцман, хотя, по мнению Рушаля, в этом месте всенепременно должна была быть таверна, раз уж место такое популярное. Но нет — купцы, регулярно проходящие этим маршрутом, сподобились построить лишь этот одинокий сарай, чтобы в случае непогоды ночевать не под открытым небом.
К командиру с заискивающей улыбкой подошел лоцман — тощий мужичонка из местных. Судя по лицу, возраст его был явно не так велик, как можно было предположить, глядя на его тело. Кости выпирают, серая кожа висит складками, вся в каких-то прыщах и бородавках — лоцман производил неприятное впечатление. Рушаль понятия не имел, как надо жить, чтобы так выглядеть. Мужчина должен быть сильным и крепким, владеть оружием, уметь скакать на коне, а на этого плюнь — зашибешь.
— Господин, — прошепелявил лоцман, — прибыли.
— Сам не слепой, — надменно ответил командир, хотя на самом деле он был совсем не господин и детство провел в самом бедном квартале Беллуса. Впрочем, он тут же спохватился: жрецы учат, что нужно всех людей привечать. Святой воин должен быть не только хорош на поле боя, но и быть символом, располагать к себе людей, привлекая в ряды верующих новых прихожан. Вот только Рушалю эта наука давалась туго. Да, он был отличным бойцом и хорошим командиром, да, бог отметил его — поэтому теперь он не простой сотник в армии его Святейшества, а Святой воин, один из немногих. Но, как он ни старался, наука терпимости и красивого разговора давалась ему с трудом, что неизменно вызывало выражение скорби на лице верховного жреца. Впрочем, сам Рушаль в тайне ото всех не считал это недостатком. Не надо, чтобы к нему тянулись все люди. Ему хорошо рядом с воинами, а они мыслят и разговаривают точно так же, как он сам. В кругу людей богатых и знатных ему неуютно. Впрочем, Рушаль все-таки старался следовать советам братьев из храма. Вот и теперь он снова повернулся к лоцману, чтобы поддержать разговор:
— Отчего нормальный причал и гостиницу никто не поставил?
— Так ведь не каждый день суда идут. А зимой и вовсе все пережидают.
В словах лоцмана был резон. Командир наморщил лоб, но не нашелся, что еще сказать. Впрочем, лодки уже подошли совсем близко к берегу, и стало не до разговоров — пора было начинать разгрузку.
Дорникус
Местность и в самом деле начала понижаться: гигантские валуны остались позади, лошади все чаще ступали по земле, а не по камню. Путники даже ухитрились в одном месте добраться до воды, наполнить пустые бурдюки и, наконец, напоить лошадей. По прикидкам Боркуса, до Оробоса оставалось уже не так далеко — не больше пары дней пути. Правда, могли возникнуть сложности на границе, но эта проблема была решаема.
Вдалеке показалась группа всадников, которые тоже заметили троих путников и устремились им навстречу.
— Капитан? — спросил Кирин, придерживая своего жеребца.
— Похоже, все-таки довелось нам свидеться с лодочниками, — вздохнул Дорникус. — Что ж, едем, как ехали. Может, расспросят, да и отстанут. Но на всякий случай приготовьтесь.
— Драпать или мочить? — деловито поинтересовался Боркус.
— По обстоятельствам, — пожал плечами командир и достал из мешка искусные артефакты. 'Огненный шквал' он зажал в левой руке — отличная штука, если бы не приходилось экономить заряды. Вырубатель пристроил на седле так, чтобы был рядом, но в глаза не бросался. 'Кокон тишины' помимо своей основной функции давал в бою хорошую защиту от стрел, жаль только, разворачивался достаточно долго. Увы, но запускать его сразу не стоило. После некоторого размышления Дорникус цепочкой привязал амулет к запястью: успеет активировать — хорошо, нет — так нет.
Боркус ослабил петлю на секире, что висела притороченная к седлу. Теперь в случае чего, ее легко можно схватить и использовать по назначению. Только Кирин не сделал ничего: кинжал у него и так на поясе под рукой, метательные ножи всегда готовы к бою. Впрочем, Дорникус считал, что оружие не понадобится: они путешественники, едут по своим делам, никого не трогают. И больших ценностей у них с собой нет… По крайней мере, на виду.
Всадники явно спешили и подъехали уже совсем близко. Все как один рослые и крепкие мужчины. По взглядам, по повадкам, по выправке явно читалась военная школа. Только один из них выбивался из общей компании — щуплый, без оружия, закутанный в простой дорожный плащ. 'Наверное, чародей', - прикинул про себя командир охотников за головами и погладил Вырубатель.
Самый рослый мужик с черной курчавой бородой натянул поводья и зычно скомандовал:
— Стойте, где стоите! Кто такие, куда направляетесь?
Дорникус тоже придержал своего коня:
— Путешественники. Держим путь в Оробос по личной надобности, — и с легким вызовом добавил: — Сами-то вы кто будете?
— Те, кому отвечать надо быстро и по делу! — рассердился мужик и рукой подал знак своим людям. Трое воинов сейчас же выхватили из-за спин луки и натянули тетивы. Прочие даже не притронулись к оружию. Простая демонстрация силы, ничего опасного. Бородач, выждав мгновение, чтобы до троицы хорошенько дошло, кто здесь хозяин, продолжил:
— Еще раз! Кто, куда и откуда?
Дорникус примирительно показал пустые ладони:
— Дорникус из рода эль Таво. Возвращаюсь домой.
— Что-то не похож ты на благородного! — не поверил здоровяк, хотя тон его явно изменился в лучшую сторону. — А эти кто? — добавил он, ткнув пальцем в других охотников за головами.
— Боркус, мой телохранитель. И, — взмах рукой в сторону Кирина, — наш провожатый. Из местных.
— Почему не по реке?
— Сам который день задаюсь этим вопросом! — улыбнулся Дорникус. — Есть надежда, что теперь, когда можно спуститься к берегу, удастся найти попутное судно.
— Встретили кого-нибудь по дороге?
— Только пару охотников: отец с сыном. А больше никого. Места дикие, безлюдные.
Бородач явно пребывал в раздумье. Он покосился на невозмутимое лицо худосочного мужика в плаще и, не дождавшись от него подсказки, распорядился:
— Поедете с нами в лагерь, покажу вас командиру. Поедите, попьете, может, про лодку договоритесь.
— Было бы чудесно, — жизнерадостно согласился Дорникус, тем более что особого выбора у него не было.
Луки исчезли, колонна стала разворачиваться, бородатый здоровяк достал из кармана какую-то вещицу и что-то зашептал в нее. Очевидно, стал докладывать своим.
