– Да, – тут же ответила Сорта, – Но я этого не сделаю…
– Сделаешь! – уверенно возразила Эльнорда, – Ты сделаешь все, что скажет тебе Серый, иначе ты не сможешь делать уже ничего!..
– Не сделаю, – упрямо повторила Сорта, но ее глаза на миг оторвались от кончика клинка и метнули в меня мгновенный взгляд, – Вы все равно меня убьете…
– Ну, почему? – переспросил я. – Мы, как правило, люди достаточно милосердные.
– Тогда меня убьет королева, – логично заключила Сорта.
– Мы постараемся ее убедить не делать этого…
– А скорее всего, Юрга убьет вас обоих… Вы просто не знаете его возможностей.
– Знаем, – спокойно возразил я, -И имеем не менее серьезные возможности противостоять его возможностям.
Сорта, видимо, хотела еще что-то сказать, но в этот момент в комнате раздался едва слышный шепот:
– Отец…
На мгновение мы замерли, застыл на месте даже кончик Эльнординой шпаги. И тут снова, уже чуть громче, послышалось:
– Отец… Папа…
Я стремительно повернулся к постели Кины.
Она по-прежнему полулежала на подушках, но теперь в ее глазах появилось странное растерянное выражение и смотрели они… на темно-зеленый сверток в моей руке. Она выпростала из-под одеяла руки… тонкие, почти прозрачные, слабые руки, и протянула правую вперед в обессиленном жесте.
Я не помню, как очутился возле королевы, судорожно срывая с меча остатки Эльнординого плаща. Когда благородная сталь исчерченная темными знаками, матово блеснула в колеблющемся свете свечей, глаза Кины широко раскрылись и она снова прошептала: – Отец…
Потом она неожиданно перевела взгляд на меня и спросила:
– Кто ты?.. Я тебя не вижу… Открой окно, здесь так темно…
Я метнулся к ближайшему окну и сорвал тяжелую штору. Но света не прибавилось – окно было закрыто снаружи глухой ставней. И тут я, взревев, словно раненный зверь, грохнул кулаком по раме. Стекла со звоном посыпались на ковер, что-то громко хрустнуло, не то дерево рамы, не то моя рука, но я не чувствовал боли! Не переставая отчаянно реветь, я бил и бил в ненавистное дерево, пока оно не разлетелось в щепки и в комнату не хлынул поток зеленоватого солнечного света!
– Гэндальф!.. – раздался позади меня голос Кины, – Как хорошо!..
Я обернулся… Кина откинула голову на подушки и закрыла глаза. Ее губы тронула слабая улыбка, а обе ладони лежали на клинке меча, словно черпая из него новые жизненные силы.
Не слишком понимая, что происходит с королевой, я снова взглянул на приспешницу лже-Юрги и наткнулся на круглые желтые глаза Сорты. Ее лицо было донельзя удивленным:
– Она назвала тебя Гэндальф?..
Мое имя она произнесла словно не совсем понимая его, с запинкой, как нечто невозможное, нечто странное и страшное, и чуть помедлив, повторила:
– Гэндальф!..
– Гэндальф Серый Конец, – насмешливо представился я, чуть наклонив голову.
Сорта все смотрела на меня, как будто никак не могла поверить в мое появление, а потом вдруг произнесла:
– Тогда зачем тебе я?..
И тут до моей бедной головы наконец дошло, что Кина узнала меня! Узнала, несмотря на изменившийся облик, незнакомую, чудную одежду!.. Несмотря на свое состояние!
А может быть, благодаря своему состоянию?!
На душе у меня стало легко и весело. Как будто мне не предстояла еще встреча с советником Юргой, не висело надо мной обещание Баррабаса вернуться в этот мир, не надо было срочно искать оставленный ему маяк!
Кина узнала меня!
– Действительно, ты мне больше не нужна, – спокойно сказал я, – Эльнорда, сдай ее дежурным гвардейцам, пусть они ее постерегут.
Эльфийка, не отводя шпагу от лица Сорты звонко крикнула:
– Ребята! Зайдите-ка сюда!
Двери мгновенно распахнулись и в комнату вошли двое рослых ребят. У каждого из них с левой стороны камзола, от сердца, смотрела оскаленная морда здоровенной кошки.
– Барсы!.. – удовлетворенно мурлыкнула Эльнорда, – Этой змее связать руки, заткнуть пасть, завязать глаза и в самый темный подвал. Только сначала я ее обыщу!
– Мы, с твоего разрешения, останемся здесь… – бросил я эльфийке и повернулся к гвардейцам.
– Значит Фродо вас нашел?..
– Он вышел на наш передовой разъезд, и ребята быстро доставили его к воеводе, – начал докладывать один из них, – Мы были всего в двух часах езды от Замка, в лесу. Когда малыш сообщил воеводе о состоянии дел в замке, тот выслал вперед четыре группы по четыре человека. Мы подъехали порознь и быстро… заменили стражу в воротах и на башнях, – гвардеец улыбнулся, – Ну какая из койотов гвардия… Сейчас Замок полностью под нашим контролем.
– А как же праздник? – поинтересовался я.
– А праздник начался, правда, с небольшим опозданием, у господина советника случился какой-то непорядок в одежде, но мы здесь ни при чем. Сейчас он уже в зале малых приемов, произносит речь…
– Вот как? – удивился я. И по правде говоря, было чему удивиться – гвардейцы Шалая смогли совершенно скрытно и быстро провести очень сложную операцию. Так провести, что даже не потревожили ни гостей ни насельцев Замка.
– Мне бы надо его послушать, а я не могу оставить королеву… – задумчиво начал я. Но меня тут же перебил гвардеец:
– В приемной пятерка наших ребят, так что к королеве муха не пролетит. А потом, я так понял, что госпожа Эльнорда тоже останется с ней.
Эльфийка, как раз закончившая обыск пленницы, повернулась к говорившему и пропела своим милым голосом:
– Вы меня тоже узнали, мальчики?..
Обе широкоскулые обветренные рожи тут же расплылись в неудержимых улыбках.
– Так ведь наш полк выбрал тебя своей покровительницей! – немного смущенно сообщил один из них.
Теперь уже и Эльнорда довольно заулыбалась.
– Значит вы под руководством своей покровительницы обеспечите покой королевы, – решил я, – а я пойду, попробую закончить свой старый спор с советником.
– Оставь мне кусочек! – бросила мне в спину Эльнорда, вызвав, непонятно почему, бурную радость гвардейцев.
Я оглянулся на свою подружку и покачав головой посоветовал:
– Лучше прикажи разыскать королевского лекаря…
– Точно! – воскликнула Эльнорда и повернулась к своим подшефным.
Но их разговора я уже не слышал, мне надо было как можно быстрее добраться до зала малых приемов.
Зал этот, как мне было известно по прошлому посещению, находился в первом этаже противоположного крыла Замка, и его большие застекленные двери открывались в замковый сад, что позволяло, при желании, использовать и этот сад для приема гостей. Само помещение зала было небольшим, но высоким, и вдоль его стен тянулась довольно широкая галерея.
Подойдя к широко открытым дверям зала малых приемов, я услышал громкий, уверенный голос советника Юрги, уже, по-видимому, заканчивавшего свое выступление:
