– Видишь ли, – смущаясь, объяснил мне Серый. – Облом – это такая должность, на которой ты просто обязан был чувствовать себя несчастным.
– В каком смысле? – не понял я.
– Во всех! Что такое Знамя Провала? Это существо, которому всегда плохо, всегда не везет, его никто не ценит и не любит! Зато, чем хуже оно себя чувствует, тем лучше справляется со своими обязанностями!
– Кошмар! Так вот почему меня все чмарили?! – наконец-то, догадался я о причинах, мягко говоря, недружественного приема, который мне оказали мои коллеги.
– Лев, зуб даю, никто из наших этого не хотел. Да и сама должность уж сколько лет вакантная… Никого на нее не берем и, надеюсь, брать не будем. Просто, когда Кощей нападать стал, и ты же сам его тачкой сбил, мы решили, что это судьба!
– Хорошо, но деньги-то тут причем? – вернулся я к началу разговора.
– А деньги… Ну, это как бы компенсация. Так уж повелось. Облому сразу дают понять, что оклад у него – тьфу! А по правде остальные таких деньжищ в глаза не видят.
– Понял! – мрачно сказал я, и с грустью подумал, что проклятье Куберы потихоньку начало сбываться. В остальном же моя жизнь с каждым днем становилась все интереснее. Волк в искупление прежних наездов стал то и дело таскать меня в зверинец, знакомя с азами волшебной зоологии. Счастливчик и узбек втайне от шефа брали с собой в патрули, которые неизменно заканчивались у подножия волшебного дуба распитием пары фляжек живого пива сваренного на основе живой воды. Барс Мурзоевич всегда с радостью принимал нашу компанию, и хотя сам он пива не пил, зато очень уважал приносимого нами сушеного кальмара и анчоусов. Кот и я довольно быстро помирились с Дмитрием. Человек, которому на роду написано быть Счастливчиком, просто не мог не оказаться отходчивым парнем. А уж после того, как Васильев-младший в красках рассказал, как вытаскивал Кощееву смерть из моей задницы, поссоривший нас инцидент был и вовсе похоронен, под обвалами всеобщего смеха. Отношения с Ханом были и того лучше. Егерь считал себя моим должником, а меня самого неизменно норовил выставить героем. Благодаря чему, я неожиданно стал довольно популярной фигурой среди всех остальных членов Общества, которых к началу августа все-таки отпустили из Индии. Отчасти их освобождению способствовали и мои показания, данные представителям МЭК – Международного Эсхатологического Комитета. На сегодняшний день это была главная из всех известных мне магических организаций, состоящая исключительно из богов, демиургов, нескольких особо выдающихся героев и чародеев высшего порядка.
Задачей комитета было одно – цивилизованное проведение Конца Света. Примерно раз в две тысячи лет наиболее заслуженные потусторонние силы подавали заявки и состязались за право организации этого престижного мероприятия на своей территории. Комитет самым тщательным образом оценивал предложенные сценарии, материальные и нематериальные возможности соискателей, а также строжайшим образом оценивал предоставляемые гарантии безопасности участников. Теоретически по окончании лучший проект должен был быть воплощен в жизнь. Однако в силу исключительно одноразовой природы планируемого события, его полноценное осуществление раз за разом откладывалось. Соискателям же предлагалось пока проявить себя в более локальных, хотя и несомненно масштабных катаклизмах, таких как извержения вулканов, цунами, эпидемии и мировые войны. Большинство из подателей заявок с пониманием относилось к желанию Комитета не спешить, дабы со временем выбрать по истине лучший из всех возможных вариантов. Однако находились и те, кто принимался самостоятельно реализовывать свой проект. И вот тогда МЭК проявлял себя в полную силу. Внеконкурсные Концы Света не устраивали никого. Так вышло и на этот раз. Гоняясь за Белкой и изумрудами, чья мощь лежала в основе опаснейшей задумки
Перуна по переустройству мира, мы даже не представляли, что все происходящее уже попало под пристальное внимание уполномоченных представителей Комитета. И среди богов, возглавивших волшебное ополчение, и среди командного состава людей находилось не менее десятка тайных агентов, которые контролировали весь процесс противостояния, а заодно пытались выяснить не является ли данный кризис очередной злонамеренной попыткой проведения несанкционированного апокалипсиса. Теперь все было кончено. Земле больше не угрожала ни реставрация язычества, ни божественный абсолютизм, ни идеи национал-политеизма, а главное – конец света очередной раз так и не показался в конце тоннеля. Убедившись в этом, МЭК, в общем-то, перестал интересоваться данным инцидентом. Однако, дабы избежать повторения подобных событий в будущем, Комитет все же провел тщательное расследование, после чего сам же и вынес несколько судебных определений. Например, он определил Перуна в группу анонимных демиургов. Так называлась специальная психотерапевтическая программа, где богов приучали чувствовать себя частью мирозданья, а не его центром. Кубера получил более мягкое наказание. Видимо, судей тоже зацепила его речь о следовании своему предназначению. В результате коварный бог отделался всего лишь ста годами общественных работ. В течение всего этого срока он должен с понедельника по пятницу внушать принципы благотворительности земным предпринимателям, а по выходным сочинять ответы на
Письма Счастья. Воинов божественного ополчения и вовсе отпустили с миром, вернее, не стали задерживать. В тот момент, когда Река Времени поглотила и унесла накопленную изумрудами энергию, большая часть существ, прибывших из других потусторонних анклавов, сразу вспомнила, как в наших широтах может быть холодно и неприютно. Впрочем тех, кто захотел остаться, тоже не тронули. Так что территория «той стороны» стала существенно более обитаемой, нежели ранее.
Как ни удивительно, но самый существенный урон от решений МЭК понесла Волшебно-Чародейская Комиссия. В ее работе были выявлены вопиющие факты превышения должностных полномочий. Кроме того, выяснилось, что медицинский департамент вэчекистов сознательно исказил информацию о масштабах конфликта, завязавшегося на «той стороне», чем спровоцировал всю остальную организацию на неоправданное применение силы. В результате ВЧК была лишена контроля над волшебно-исправительными учреждениями, сохранив за собой лишь полномочия по регистрации местожительства волшебных существ и таможенные функции на контрольно-пропускных Переходах между сторонами. Что касается нашей организации, то как раз к ней у МЭКа претензий почти не нашлось. Разве что Велеса слегка пожурили за то, что он, не дождавшись возвращения Куберы в Индию, все же вернулся домой, чем слегка нарушил равновесие божественного присутствия. Обо мне и вовсе не упомянули, что с одной стороны безусловно радовало, а с другой лишний раз показало, насколько великим нет дела до малых и тех событий, которые кажутся нам судьбоносными. Интересно, что с тем же равнодушием Комитет отнесся и к преступлению Ивана. Его также вызывали для дачи показаний, и даже разрешили Кощею получить сатисфакцию путем поединка, но никаких карательных мер на бывшего защитника наложено не было. Между тем, Дурак сам продолжал содержать себя под домашним арестом. Все три месяца, прошедшие с возвращения Белки он провел в одном из складских помещений штаб-квартиры, лишь изредка выходя оттуда в ванную, либо на кухню. Питался скудно. Спал на полу, используя в качестве подстилки тот самый спальник, в котором когда-то припрятал Кощеево яйцо. Кстати, именно этот мешок Волк считал одной из важнейших улик в пользу Ивановой невиновности.
