Я громко хмыкнула, вспомнив, как в сказке плененный Кощей обрел силу, выпив ведро воды, поднесенное Иваном-царевичем.
– Что? – уставился на меня Коля.
– Пока все сходится, – успокоила его я.
– В общем, насилу одолел, – продолжил Коля. – Пришлось его сокровища из пещеры потоком вымыть, чтобы он про девицу забыл и свои драгоценности бросился собирать по всей горе. Спустились с гор, девица меня благодарит, рук с шеи не спускает. Спрашиваю: «Куда тебя отвезти?» А она: «Куда хочешь, – говорит, – Кощеюшка, туда и вези. Я теперь твоя навеки». Ну я ее по-быстрому с коня ссадил да и умчался восвояси. А через несколько дней она меня разыскала да проследила за мной до замка. Тут уж я перепугался, выставил дядьку Феофана и велел ему ее отвадить. Феофан ей и скажи: «Я, – говорит, – и есть Кощей. Намедни молодцем прикинулся, а обычно я такой как есть. Не хотел тебе, краса-девица, жизнь губить, но раз уж ты меня сыскала, заходи, невеста дорогая, сейчас же свадебку справим!» Даже договорить не успел – невесты только пятки замелькали. А потом слухи пошли, что живет в замке старый колдун, который девиц похищает. Тут и дня не стало, чтобы к нам в замок молодцы со всего царства не наезжали, мечами не трясли и не обвиняли в пропаже своих невест. Я раньше и не думал, что в Лукоморье столько невест пропадает!
– Что ж, – заключила я, – все понятно. Что ты колдун, она сама видела, что сила твоя от воды – тоже скумекала. Что девиц похищаешь – приврала из вредности. А дальше уж дело молвы. Ты главное скажи, – я понизила голос, – ты про яйцо ей не проболтался?
– Про какое яйцо? – дрогнул Коля.
– Про такое, которое на острове Буяне спрятано. Если я ничего не путаю, там растет дуб, под дубом – ящик, в ящике – заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо, в яйце – игла, а в игле – жизнь твоя. И если ее переломить, каюк тебе, Коля!
– Во брешут! – с восхищением протянул Коля. – Это кто ж такое выдумал-то?
– Я про такое не слыхала, – покачала головой Василиса.
– И я что-то не припомню, – почесал за ухом Варфоломей.
– Сегодня же эту байку запущу! – Коля довольно потер руки. – Может, хоть меньше богатырей ко мне ездить станут. А то поспать спокойно не дают, целыми днями в ворота бьются. Пущай теперь на Буян все едут и ищут там, – он покатился со смеху, – яйцо с иглой в ящике под дубом.
– Ты мне, Василиса, главное скажи, – обратилась я к царевне. – Вернешься в избушку?
Кот вытянулся струной в ожидании ответа.
– Конечно, вернусь! – горячо заверила царевна. – Я же Бабушке-яге обещала.
– Тогда вот еще что, – я поманила ее к себе. – Мальчики, не будете возражать, если мы посекретничаем напоследок?
Отведя царевну подальше от мужских ушей, я задала последний мучивший меня вопрос – о приворотном зелье, которое в условиях строжайшей секретности в отсутствие Варфоломея она варила незадолго до ухода в Златоград, а потом отдала кому-то в лесу.
Василиса мучительно покраснела:
– Это не имеет никакого отношения к последним событиям.
– Нет уж, говори!
– Да ну, – замялась царевна, – ерунда…
– Василиса! – требовательно тряхнула ее я.
– Тебе обязательно знать? – взмолилась она.
– Без этого я не уйду.
– Хорошо, – сдалась она. – Но только обещай, что никому не расскажешь.
– Обещаю.
– Я варила его для Лешего, – одними губами выдохнула она.
– Для кого? – поразилась я. – Он что, просил приворожить к нему какую-нибудь юную березку?
Василиса покраснела еще больше и призналась:
– Это я хотела его приворожить и вылила зелье в лесу.
– К себе? – в недоумении переспросила я.
– Ну не к березе же! – рассердилась царевна. – Только помни, ты обещала!
Я не удержалась от улыбки, вспомнив, как обольстил меня Леший при своем первом цветущем появлении. И представила, каково было Василисе жить три года лесной отшельницей и из молодых интересных мужчин видеть только хранителя леса.
– А знаешь, я тебя понимаю. Но, надеюсь, ты поняла, что…
– Да поняла я, поняла, – перебила меня Василиса, с нежностью глядя мне за плечо, туда, где стояли Ив и Коля.
– Эй, – воскликнула я, – только не говори, что положила глаз на моего парня!
– А твоего парня зовут Кощей? – улыбнулась Василиса.
– Василиса! – раздался громкий окрик царя-батюшки. – А ну подь сюды, разговор государственной важности есть!
– Иду, батюшка. – Василиса просияла и поспешила к отцу.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – мяукнул у ног кот, глядя вслед хозяйке.
– Варфоломей, – потребовала я, – сейчас же объясни мне, что тут происходит.
Кота не надо было уговаривать дважды, а я слушала его, не веря своим ушам. Царь с царицей, после того как Василиса спасла их из горящего терема, были не сильно против магического дара старшей дочки. Коля, прежде испытывавший к Василисе неприязнь за то, что та оболгала его, выставив Кощеем-похитителем, впервые увидев Василису, все ей простил и прямо на пепелище сделал предложение руки и сердца. Поскольку все приданое царевны сгорело в огне, а Коля был готов взять невесту хоть в одном сарафане и даже любезно пригласил царя с семьей пожить в своем замке, пока они не восстановят терем, царь с царицей закрыли глаза на репутацию жениха и отсутствие царской родословной. И, обойдясь без традиционного сватовства, дали свое родительское благословение на сей невиданный в Лукоморье мезальянс.
К воротам как раз подъехала арендованная Колей для царской семьи карета, и царь с царицей и младшими дочерьми, распрощавшись с Василисой, которая обещала навестить их в ближайшие дни, отправились обживать замок будущего зятя.
Проводив родителей, Василиса с Колей вернулись к нам.
– За меня не волнуйся, – успокоила меня царевна, – я слово, данное Яге, не нарушу. Обещала служить людям заместо нее – так выполню. И доброе имя ее восстановлю, обещаю.
– А как же… муж? – Я покосилась на сияющего Колю. – Бабе-яге ведь не положено.
– Бабе-яге и внуков не положено было, – возразил Коля, – однако ж были. Как-нибудь разберемся!
– Я его для начала в баньке поселю, чтоб никто не видел, – сказала Василиса. – А там поглядим.
– Эх, столько я про эту баньку слышала, а попариться в ней так и не довелось, – вздохнула я.
– Так в чем же дело? – воскликнула Василиса. – Поехали!
Я покачала головой.
– Мы тут и так задержались, пора и честь знать. Тебя освободили, Бабу-ягу Лукоморью вернули – наше дело сделано.
– Спасибо вам за все. – Василиса поклонилась нам с Ивом в пояс.
– И вам совет да любовь, – улыбнулась я. – Давайте прощаться. Избушке от меня поклон передай. Береги Варфоломея и почаще сметаной корми!
Кот с урчанием бросился мне на шею. Я долго не могла выпустить из рук разомлевшего Варфоломея и грозилась забрать его с собой, на что кот шутливо возражал, что он не может бросить пять сотен своих лукоморских детишек ради другого мира.
