Но кроме того, оставалась проблема Масленки. Если она останется, то потеряет его навеки.
Эльфы из хосписа переложили Пони на носилки. Они сложили рядом с ним разные автоматы и ножи, а потом заметили легкий лук, который явно не относился к оружию секаша.
— Доми, ваш лук и стрелы.
Проще было взять лук и колчан, чем объяснять, что это — вещи Воробьихи.
Все еще не зная, что решить, Тинкер двинулась за носилками, которые эльфы понесли к анклавам. Уйти или остаться. Она дошла уже до середины моста и вдруг остановилась.
Она не знала, что делать, и у нее не хватало времени.
«Ты все еще рассуждаешь, как человек».
Как ни обидно это признать, но Воробьиха была права. Тинкер думала о завтрашнем дне, о том, что случится через месяц или через год. Если она останется, то потеряет Масленку навеки. Но ведь люди знают о существовании Эльфдома. Их технология располагает всем необходимым для строительства ворот. Среди людей есть они, которые будут отчаянно подталкивать их к такому строительству. Скорее раньше, чем позже, но появятся еще одни ворота, и они будут базироваться на Земле. Она остается.
Лишь приняв решение, Тинкер осознала, что за нею неотступно следует Солнечное Копье.
— Доми, — сказала эльфийка-секаша. — Думаю, небезопасно оставаться на мосту, когда воздух так трясет.
Уже несколько минут, как звуки боя прекратились, и Тинкер вернулась на место строительства нового дворца. Оттуда открывался панорамный вид Питтсбурга. Ей оставалось лишь несколько минут. Слышался низкий рокот, все сотрясалось от вибрации. Обнаружив кучу брезента размером с кушетку, Тинкер села на нее. Наступили последние мгновения, когда она видит свой родной город.
— Тинкер! Что происходит? — окликнул ее Ветроволк, едва появившись из лесу вместе со своими секаша. — Они пытались вернуться на Черепашью речку, но с долиной что-то не то.
— Что значит «не то»?
— Она как-то… расплылась.
Тинкер подумала.
— Эффект завесы мог расширить зону ворот, так что, наверное, несколько наслаивающихся друг на друга реальностей были разрушены импульсом обратной связи.
— О чем ты говоришь?
— Ворота, которые я построила для они, создают резонанс с орбитальными воротами. Эффект завесы с орбитальных ворот посылает импульсы на местные ворота. Вот так. — Она сложила пальцы в кулак и провела над ним ладонью другой руки, демонстрируя радиус эффекта. Скоординировала движение верхней ладони с биением импульсов обратной связи. — Этот участок переносится из одного измерения в другое. Эльфдом, Земля, Онихида. Эльфдом, Земля, Онихида.
— Но затронутая эффектом зона не расширится?
— Нет! У местных ворот не хватит мощи, чтобы повлиять на зону шириной больше чем в несколько сотен футов. Максимум милю.
— Ты все так и задумала?
— Понимаешь, я задумала взорвать орбитальные ворота. И это может произойти в любую секунду. После чего Питтсбург навсегда вернется на Землю.
Ветроволк оглянулся на город внизу, а потом снова посмотрел на нее:
— Значит, ты остаешься со мной?!
— Да, это мой дом.
Он целовал ее, когда наступила тишина. В его объятиях ей легче было перенести боль разлуки. И все-таки она не хотела внезапно увидеть, что город исчез, а поэтому не открывала крепко закрытых глаз и думала только о том, как сильно любит Ветроволка. За поцелуями последовало другое. Он осторожно опустил ее на брезент и, стараясь не касаться порезов и ушибов, нежно занялся с нею любовью.
Позже, когда минуло несколько минут покоя и тишины, он сказал:
— Любовь моя, мне кажется, это не сработало.
— Как не сработало? — Тинкер повернулась и взглянула туда, куда смотрел он. Питтсбург оказался на месте. — Черт! — Она снова откинулась на спину и посмотрела на небо. — Проклятье! Что же пошло не так?
— Возможно, твои ворота сломались первыми.
— Ох, я была уверена, что этого не случится. Этого не происходило ни на одной из моделей, которые я прогоняла.
— Все это неважно. Мы решим эту проблему политическими методами.
Она громко фыркнула.
Земные правительства вряд ли захотят разрушить ворота. Ведь на них завязано столько денег.
— Мы можем добиться компромисса. Если они разрушат орбитальные ворота, мы субсидируем строительство наземных.
Это звучало как долгий, растянутый во времени ужастик с они, вылезающими из щелей на каждом шагу.
Тут внимание Тинкер привлекла движущаяся по небу искорка.
— Падающая звезда, — показала она ему. — Люди верят, что она исполняет желания.
Ветроволк покачал головой:
— Я никогда не пойму, почему раса, не обладающая магией, может верить в волшебные свойства таких случайных вещей.
— Принятие желаемого за действительное.
— Но чего желаешь ты?
— Избавиться от орбитальных ворот, не вызвав при этом войны между измерениями.
— Мудрое желание. Но вот еще одна падающая звезда.
Тинкер заморгала, глядя на ночное небо.
— Это мое воображение или она действительно гораздо больше, чем первая?
— Смотри! — сказал Ветроволк, показывая на что-то вроде шаровой молнии. — И там тоже.
— А! То, что нам кажется падающими звездами, на деле является кусками орбитальных ворот, падающими в атмосферу после взрыва. Меня удивляет, что их просто не отшвырнуло.
— Кого не отшвырнуло?
— Ну, все эти части и механизмы орбитальной конструкции. — Тинкер махнула рукой. — Ох, ох, как это нехорошо. Мы не должны были бы видеть ворота. Если это ворота. Ведь они на орбите над Землей… Ах, черт, неужели я случайно перенесла их в космическое пространство над Эльфдомом…
— Если они сломаны, то какая разница, — сказал Ветроволк. — Произошло Выключение. Вот и все.
Но Тинкер посмотрела на огни ночного города, раскинувшегося по холмам и речным долинам.
— Ох, на самом деле это все очень нехорошо. Я… я… я думаю, что теперь Питтсбург навсегда остался на Эльфдоме. Мне надо было получше все рассчитать… Наверное, я изменила константу, закрутив ее слишком сильно… Или это резонанс, возникший между двумя воротами…
— Без ворот на орбите мы не сможем вернуть Питтсбург, — подытожил Ветроволк.
— Ох, ох, как это ужасно.
— А я-то думал, ты хочешь остаться.
— Хочу, хочу! Но город! Без снабжения с Земли в Питтсбурге уже через несколько недель начнется голод.
— Ах да! Но не волнуйся, любовь моя. Мы что-нибудь придумаем.
Скваттер — поселенец на незанятой земле; лицо, самовольно поселяющееся в чужом доме.
