Волосы удлинились, побелели, отливая сияющим серебром. Отринув от себя мертвое тело вампира, он поднимался. Тот, кто больше не был Ашем. Перламутровыми молниями взметнулись за спиной двенадцать стихийных крыльев. Взгляд – серебряный металл. Холодный, беспощадный. Он торжествующе огляделся по сторонам. Ни с чем не сравнимая мощь кинула наземь всех, кто был поблизости. И эльфы, и вампиры могли лишь, задыхаясь под давящей силой, пытаться смотреть на того, кто возвышался теперь над полем битвы единственным победителем. Ифирин вырвался на свободу.
… будь проклят тот, кто сделал это с нами! – обрывок мыслей перед тем, как изумрудные глаза закрылись навеки…
– Аш… Аш… вернись… ты не можешь так… ты не должен… не выпускай его… – она была единственной, кто остался стоять, опираясь на меч. Ранко узнала, не могла не узнать того, кого видела в лабиринте. И понимала, что не просто так Аш позволяет ифирину выйти лишь там, в сердце узора стихий.
… волна кровавого безумия захлестнула сознание, выжигая огнем там, где было сердце…
– Он не вернется. Его путь закончен – я победил. Теперь я могу поспорить даже с Пламенем Мироздания. Ведь он сам вручил мне все двенадцать стихий. Хоть и связал узором. Но я ведь теперь не связан, – ифирин ухмыльнулся так, что Ранко похолодела.
– Ублюдок! Верни Аша! – потеряв рассудок, Ранко ринулась на ифирина, поднимая меч для удара. И сломанной куклой отлетела в сторону, не успев сделать и двух шагов, закричав от боли, причиненной раздробленными костями. … зеленые… синие… крик…
– Смог? – Саз соткался из воздуха, рассматривая ифирина и улыбаясь.
– Наконец-то! – Йей почти припал к ногам того, кого считал своим господином.
– С возвращением, – равнодушно бросила Кир, зависая в метре над землей.
– Больше не связан, да? – хлопнула огненными крыльями Рин.
– И что теперь? – поинтересовался Тил, присоединяясь к остальным.
– Разве так важно, что теперь? – и Сел тоже была здесь.
– О да, теперь ты развернешься, – язвительно подхихикнул Арк.
– Теперь ведь Пламя – не указ? – Зар.
– Не верится мне, что всё закончилось, – засомневалась Син.
– Вот и мне не верится, – поддержала ее Тар.
– А ничего и не закончилось, правда, Риз? – сторожко прищурился Йут.
– Всё только начинается, – лазурный Ифи был похож на грозовую тучу и уж точно не разделял всеобщей радости от освобождения ифирина. Похоже, он был в ярости.
– О чем ты, Воздух? – ифирин внимательно посмотрел на Риза.
– Я догадываюсь, о чем. Все понимают, только не говорят. Но, похоже, нашему Ризу молчать не хочется. Я бесконечно рад за тебя, что ты больше не связан. Только вряд ли тебе удастся воплотить задуманное, – спокойно произнес Йут, даже не глядя на ифирина. Всё его внимание было приковано к лазурному шиму.
– Не зли меня, Йут.
– Ни в коей мере. Но и ты не льсти себе. Твои угрозы мне не страшны, и я вполне могу не подчиниться. Ты как был всего лишь держателем, так и остался. Правда, Риз? – Итог смотрел на Риза в упор. И тот ответил, но не ему.
– Эй, звероглазый, ты же меня слышишь?! Всё еще слышишь? Проклятье! Так услышь не меня! … Идя путем Тринадцатой стихии, Не усомнись…
– Киргае зарат эзит Саразмананеташтиель! – выкрикнула Ранко что есть силы, выгребаясь из боли, превозмогая ее, вспоминая, как звучат слова призыва, способного дотянуться даже до Пламени Мироздания. В отчаянной надежде, что где бы ни находился Аш – он это услышит. И придет. Не сможет не прийти.
– Зеленые… они зеленые… – прошептала девушка, без сил распростершись на земле.
Увидеть так ясно то, что было спрятано, украдено. Вырвано нещадно из его памяти. С одной лишь целью – сохранить жизнь сосуду ифирина. Узнать, что она всё время была под властью иллюзий Риза. И видеть то, над чем ничто не властно, что не удастся спрятать навечно, как ни прячь. То, что выжжено, вышито на сердце, которое украли: Ее улыбку в лучистых зеленых глазах… Хитрый взгляд, когда она облизывает его пальцы… Яблоки в меду и заледенелые мониста клюквы… Мгновения, когда она была настоящей… Как радостно куталась в его объятья, согреваясь…
Как замерло трепетно ее сердце и задрожали ресницы, когда он ей сказал… И как успела всё понять, когда его кинжал вонзился в сердце… Проложенные для него тропы гибели в Проклятом лесу…
Туманы на пути в ловушку, заманить и уничтожить того, кто пробуждает память… Направленная Арком стрела, влетающая в грудь синеглазого вампира…
«Будь проклят тот, кто с нами это сделал!» – осколок последней мысли той, что ушла навсегда… та, за кем должен уйти и он.
«За что?» – на пороге смерти непонимание того, кто делал его жизнь настоящей, а не сном; того, чьей гибели не забыть и не простить.
Аш тонул в мути сознания ифирина, без боя отдав свое тело, уходя вслед за той, что была дороже жизни. Не было никакого смысла сопротивляться, узнав, как всё произошло на самом деле, и понимая: ничего не исправить. Возможно, стоило внимательней смотреть, откуда идут ее страхи. Заметить, что они вовсе не ее. Найти виновного и наказать, заставив отпустить удавку и не мучить кошмарами. Слепец, всё списывал на то, что слишком непохож на тех, к кому она привыкла. Захлебнулся своей любовью и не увидел угрозы.
Оставалась лишь обреченность. Лишь ждать, когда совсем угаснет тусклой искрой в сияющем серебряном тумане ифирина. Не имеет никакого значения, что сотворит с мирозданием вернувший свободу держатель стихий. Не просто так она была ему нужна, эта свобода. Но Аша это больше не волновало. Он перестал быть сумеречным эльфом, перестал быть друидом-метаморфом. Он превратился в сжимающийся клубок боли. Острыми шипами внутрь. В себя. Душа плавилась и сгорала в обратной стороне огня. Он не мог даже кричать от этой боли. Потому что даже самое сильное страдание и мука теперь не имели смысла. Никакого. Он просто уходил, бросая мир во власти держателя стихий. Стремился к той, которую любил.
Аш безропотно шел навстречу смерти, принимая ее как единственно возможный для себя путь. Цепляясь всем своим существом за зыбкие потоки Кир, он приближался к ней, желая найти успокоение в ее объятьях, надеясь, что за ее пределом встретится с возлюбленной. Вверяясь той, кого почитают как богиню, последнюю, кому отдают свою жизнь. Всесильную, власть которой никто не в силах отменить. И отшатнулся в недоумении, завидев слезы у нее на глазах. Вот так Смерть встречает тех, кто к ней пришел? Сожалея?
– Не для тебя мой путь, – скорбно проронила Кир, раскрывая объятья для того, кто не должен был умереть. И вздрогнула, услышав голос… извне.
