В трех милях позади них над холмами вздымались облака пыли — шли опустошители. Топот ног и шипение становились все громче.
И оттуда уже доносились вопли людей.
— Все погибнут, — тихо сказала Аверан. Она сидела в задке телеги, глядя на раскинувшуюся перед ней картину, и на сердце у нее было тяжело.
Девочка думала, что они с Биннесманом помогли этим людям. Предупредили их. Но этого, как оказалось, было мало.
— Не все, — сказал Биннесман. — Кого-то мы и спасли. Может быть, даже многих.
Но когда они въехали на вершину, девочка увидела опустошителей. Те уже показались из-за гребня дальнего холма, и по дороге перед ними бежали в панике люди и мчались телеги.
Убежать от этих чудовищ было невозможно. Прятаться бесполезно. Перед опустошителями люди были что мыши перед кошками.
Вдали виднелся строй рыцарей Габорна в ярко блестевших на солнце доспехах. Они скакали по холмам на юг, не в силах противостоять бешеному натиску орды.
Биннесман окликнул Аверан.
— Не смотри, — сказал он. — Ничего хорошего это тебе не даст.
Но Аверан так не считала. То, что она видела, приводило ее в ярость, а ярость придавала силы.
Габорн, остановившись на одном из холмов над Фелдонширом, задумался, не сделать ли еще попытку задержать чудовищ. К его рыцарям успели присоединиться сотни местных жителей. Молодые крестьяне, верхом, вооруженные луками и дротиками. Они рвались в бой, надеясь заслужить Избрание. И небольшое войско Габорна заметно разрослось.
Но для Фелдоншира Габорн сделать уже ничего не мог.
Последняя надежда оставалась на ручей, протекавший в узком ущелье между холмами, который перегораживал опустошителям дорогу. На склоне холма хуторяне поставили каменную изгородь, чтобы овцы не забредали в овраг. И за этой изгородью расположились сейчас около ста крестьян с луками наготове.
Опустошители приближались к Фелдонширу.
Из города успело убежать слишком мало людей. В долине под холмом еще метались крестьяне, загружая телеги. И рыцари Габорна, глядя на них, не могли стоять на месте.
— Милорд? — вопросительно сказал Скалбейн. Но Габорн ответил:
— Ждите. Мы ничего не можем сделать. Нам негде укрыться, и вы это прекрасно понимаете.
Он не хотел испытывать судьбу. Ибо знал, что орду им не задержать.
У рыцарей от разочарования вытянулись лица.
Барон Кирка, по-прежнему державшийся рядом с Габорном, запыхтел, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на помощь обреченным людям. Ожидание казалось бесконечным, хотя прошло всего несколько минут.
Затем в миле от них в ущелье показались первые ряды Боевого Порядка опустошителей. Земля задрожала.
Остановить их было невозможно.
Чудовища приблизились, и лучники, поднявшись из-за изгороди, осыпали их градом стрел.
Мало у кого из них были луки мощные достаточно, чтобы пробить со ста ярдов шкуру опустошителя. И еще меньше стрелков могли попасть в цель на таком расстоянии. Однако несколько чудовищ они все же уложили на месте, прежде чем опустошители начали защищаться.
Носители клинков, несясь по ущелью, ответили градом камней. Колдуньи, вскинув посохи, пустили чары.
Фелдонширские лучники бросились к своим лошадям. Кое-кому повезло — они успели ускакать. Но большинство погибло.
Затем орда миновала ущелье и вступила на земли Фелдоншира.
Опустошители сметали попадавшиеся на пути дома, простоявшие века, растаптывали сады и все, что попадалось под ноги.
Люди бросились бежать кто куда, побросав все и пытаясь спасти хотя бы детей.
Оглушительные вопли толпы заглушали даже топот опустошителей.
Кому удавалось отбежать в сторону с пути чудовищ, те спасались. Кому не везло, тем уже ни в чем и никогда не могло повезти.
Бежавшие впереди носители клинков хватали и пожирали людей и овец, давясь от жадности. Набив брюхо, они извергали съеденное и принимались жрать дальше.
Габорн застыл в каком-то оцепенении. На западе показались рыцари Лангли, которые скакали позади орды, добивая отставших. Копья они уже все потеряли и орудовали теперь боевыми молотами.
А на востоке дорога была забита людьми и повозками. Она превратилась в западню для убегавших. Люди кричали от ужаса, но деваться им было некуда. И на пути опустошителей их оставалось еще около десяти тысяч.
Один из рыцарей Скалбейна вырвался из строя, поскакал вверх по склону холма. Подъехав, он поднял забрало. Это был маршал Чондлер.
— Добрые вести! — крикнул он. — Опустошители совсем ослабели. Мы их бьем тысячами!
Но никто ему не ответил. Он бросил взгляд туда, куда смотрели все остальные, и улыбка его исчезла, сменившись мрачной гримасой.
— Милорд, — спросил Чондлер, — что мы можем сделать?
Габорн чуть помедлил с ответом. За последний час он перебрал в уме все возможности — и стрельбу из луков с вершин холмов, и атаки копьеносцев… Любой вариант должен был закончиться их разгромом. Кроме единственного.
И он ответил сердито:
— Не вставать у них на пути. Убивать отстающих.
Он все еще не верил до конца в реальность происходящего. Ведь он по-прежнему был Королем Земли и слышал ее голос. Он точно знал, что в час его величайшей нужды Земля откликнется. Но сейчас он смотрел на эту бойню и не мог ее остановить. Больше всего у него болело сердце из-за раненых, которые так и остались в своем лагере у реки. Их участь была предрешена.
Опустошители уже входили в город. Среди домов и мастерских они немного замедлили бег, отыскивая спрятавшихся людей и пожирая их.
Габорн прислушался к своим ощущениям. Многие из его подданных все же успели убежать. Часть их находилась сейчас на другом берегу реки, на севере. Еще часть скрылась в холмах на юге. Опустошители шли прямо через Фелдоншир. На юге и на севере людям ничто не угрожало.
Но Габорн почувствовал приближение новой опасности. Она угрожала даже тем, кто сумел укрыться от опустошителей. Это могло означать только одно. Чудовища, добравшись до Вонючих прудов, вернутся потом обратно в Фелдоншир.
И еще что-то назрело, куда более значительное. Габорн сосредоточился. Земля предупреждала, что опасность возросла десятикратно. Под угрозой находился весь мир. И Габорн никак не мог сообразить, что же изменилось,
Потом вдруг понял. Исчез Радж Ахтен. Должно быть, погиб в Картише, сражаясь с опустошителями. И его смерть была отчего-то чрезвычайно опасной для мира.
Габорн не знал, что и думать.
Тут Чондлер, глядя на разорявших город опустошителей, заявил:
— Милорд, я принес клятву верности Братству Волка. И не собираюсь стоять здесь и смотреть, как умирают люди.
Габорн уныло покачал головой.
