Блэза на время оставили одного, ушли вниз, где устроили пир и слушали певцов. Блэз немного подремал, потом встал с постели и сел у окна. До него слабо доносилась снизу музыка. Он думал о Розале, когда снова раздался стук в дверь и вошла сама графиня вместе с Арианой и Бертраном. Рюдель следовал за ними, а также канцлер Робан. Лица их были мрачными. Ариана, как сразу заметил Блэз, недавно плакала. Прежде чем кто-либо заговорил, он заставил себя сделать медленный, глубокий вдох, словно для того, чтобы вернуть себя обратно в этот мир.
— Прибыл один человек, — произнес Бертран, а графиня, очень бледная, молчала. Ее лицо выглядело маской, высеченной из мрамора. Но в ее глазах отражался такой гнев, какого он никогда прежде не видел. — Человек из Гораута. Он привез нам очень плохие новости и просит, чтобы его привели к тебе.
Валери и Ирнан привели этого человека. Блэз немного знал его. Коран из Гарсенка, один из лучших, как сказал ему однажды Ранальд. Этот человек, не произнеся ни слова, опустился на колени перед Блэзом. Поднял и сложил вместе ладони для клятвы. Блэз, сознавая, что это тоже начало чего-то необратимого, медленно встал со скамьи у окна и взял руки корана в свои ладони. А потом выслушал слова древней клятвы Коранноса, обращенные к нему в этой комнате наверху, в замке Барбентайн, словно никогда их раньше не слышал. Точно так же, как со знаменем, подумал он: когда они предназначены для тебя, то все по-другому. Он бросил взгляд на Ариану. Она плакала. Он снова посмотрел на корана, сосредоточившись на словах.
— Я клянусь тебе именем Коранноса, всевышнего огня и света, и кровью моего отца и его отца, что буду хранить тебе верность. Моя служба продлится до врат смерти. Я признаю тебя в глазах людей и нашего святейшего бога своим господином.
Мужчина сделал паузу. Тут Блэз вспомнил его имя — Таун. Он из северных земель, во всяком случае такой у него акцент. Таун поднял на него взгляд и в первый раз посмотрел ему в глаза.
— И я также признаю тебя, — продолжал он, и его голос звучал удивительно громко теперь, когда он произносил слова, не входящие в древнюю клятву, — моим истинным королем. Я не буду спокойно спать ночами и не отстегну меч от пояса до тех пор, пока ты не сядешь на трон в Кортиле вместо предателя, сидящего на нем сейчас. Именем Коранноса клянусь.
Блэз прочистил горло. Его охватило чувство ужаса; слезы Арианы, тишина вокруг него. Он сказал:
— Принимаю твою клятву. Принимаю тебя в ряды своих людей, Таун Гораутский. Предлагаю тебе кров и поддержку и сам даю тебе клятву перед богом быть твоим сеньором. Прошу тебя встать. — Он перехватил его руки и помог корану подняться. — А теперь расскажи мне, что случилось.
Таун рассказал. Во время его рассказа Блэз внезапно обнаружил, что еще полностью не оправился, как считал прежде. Именно Ирнан, пристально наблюдавший за ним, быстро придвинул ему кресло у окна. Блэз опустился на него.
По-видимому, его отец и король Адемар начали не с посланий и элегантно сформулированных требований возвращения Розалы с ребенком. Они начали с огня.
Кадар странно вел себя ночью, часто просыпался, требуя поесть, и тут же засыпал, почти сразу же, как только кормилица подносила его к груди. Некоторым малышам, объяснила пришедшая по просьбе Розалы жрица, требуется неделя или две, чтобы понять, что в темные часы надо есть меньше, а спать больше. Розала, понимая, что при обычных обстоятельствах, дома, она находилась бы в это время далеко от ребенка, а Кадар жил бы со своей кормилицей в другом крыле замка или даже в совершенно другом месте, все же не могла сдержаться и шла по коридору посмотреть на него, когда он плакал.
Она сонно возвращалась обратно, накинув лишь ночной халат, подаренный ей графиней, когда увидела, что кто-то ждет в тени возле ее двери. Она остановилась, инстинктивно испугавшись, ее рука старалась поплотнее запахнуть халат.
— Прости меня, — сказал герцог Талаирский, выходя на свет. — Я не хотел тебя пугать.
Розала прерывисто вздохнула.
— В последнее время меня легко напугать. Раньше я такой не была.
— Ты находишься в незнакомом месте, — мрачно пробормотал эн Бертран, — и у тебя появилась новая ответственность. Думаю, это естественно.
— Не хочешь войти? — спросила она. — Кажется, у меня еще осталось вино. Я могу послать служанку принести еще.
— Не нужно, — ответил он, — но спасибо. Да, я зайду. Есть новости, о которых тебе следует знать.
Было уже очень поздно. Что-то стучало в груди Розалы: ее сердце, которое гремело, как барабан.
— Что случилось? — быстро спросила она.
Он не сразу ответил, а открыл дверь и пригласил ее в комнату. Подождал, пока она сядет в кресло у камина, и сел сам на низкую скамью напротив. При свете пламени его глаза казались необыкновенно голубыми, а шрам на щеке белым.
— Что-то с Блэзом? — спросила она. Ей рассказали об утренних событиях уже несколько раз многие люди. Герцогиня де Карензу принесла ей белый цветок и объяснила его значение. Цветок стоял сейчас в вазе у окна. Она сидела и долго смотрела на него после ухода Арианы, думая о том, что сделал Блэз, и расплакалась, к собственному удивлению.
— С ним все в порядке, — успокоил ее Бертран де Талаир. Потрогал пальцами ухо. — Боюсь, он станет весьма похожим на меня, по крайней мере в одном, когда снимут повязку, но, не считая этого, он не слишком пострадал. — Он заколебался. — Я не знаю, как много это для тебя значит в данный момент, но могу сказать, что он сегодня утром сделал честь своему имени и своей стране.
— Мне об этом говорили. Это для меня кое-что значит, конечно, учитывая то, о чем он объявил перед поединком. Они скоро придут за ним, не станут долго ждать.
Герцог Талаирский слегка поерзал на скамье и промолчал.
— Понятно, — сказала Розала, крепко сжимая на коленях ладони. — Они уже пришли.
— Пришли, но не за ним. Они еще несколько дней не будут знать о нем. Сегодня ночью они уничтожили деревню под названием Аубри, всех убили, а потом сожгли жриц тамошнего храма.
Розала закрыла глаза. У нее начали дрожать руки.
— Значит, они приходили за мной, — сказала она. Ее испугал собственный голос, он был сухим и тонким, словно ручей в период засухи. Казалось, это говорит кто-то другой, находящийся далеко. — Это из-за меня.
— Боюсь, что так.
— Сколько людей?
— Мы еще точно не знаем. Возможно, пятьдесят.
— Кто там был? Из Гораута то есть. — Она все еще сидела с закрытыми глазами. Она обхватила себя руками. Ей вдруг стало холодно.
Его голос звучал мягко, но он не скрывал от нее ничего. Она поняла, что он поступает так из большого уважения к ней.
— Сам король, как нам сказали. — Он поколебался. — Твой муж и твой брат тоже.
