— Ее светлость очень утомлена дорогой.
— Все готово к ее прибытию. Хотя… — Мистер Сегундус указал на дом, — это, разумеется, совсем не то, к чему она привыкла…
Пройдя по короткому каменному коридору, они оказались в комнате, приятно контрастирующей с холодными и мрачными окрестностями. Все говорило об уюте и гостеприимстве. Картины и красивая мебель, мягкие ковры и приветливо сияющие лампы. Низкие скамеечки, на которые госпожа могла поставить ножки, если они устали; расписные ширмы, чтобы защититься от сквозняка, если она озябнет; разнообразные книги, если ей придет в голову что-нибудь почитать.
— Что, не подходит? — с тревогой в голосе поинтересовался мистер Сегундус. — Вижу по вашему лицу, что допустил какой-то промах.
Стивен едва не сказал, что видит нечто совсем иное: то, что увидит, оказавшись в комнате, ее светлость. Стулья, картины и лампы — все покажется ей призрачным. За ними встают куда более реальные залы и лестницы «Утраченной надежды».
Объяснять не имело смысла. Каждое произнесенное слово тут же превратится в какую-нибудь чепуху насчет пива, сваренного из гнева и злобы, девушек, чьи слезы при полной луне превращаются в опалы и жемчуга и чьи следы наполняются кровью в новолуние. Поэтому он сказал только:
— Нет-нет, все хорошо. Ее светлости больше ничего не потребуется.
Многим такой ответ мог бы показаться холодноватым, особенно после стольких трудов, однако мистер Сегундус принял его как должное.
— Так это та самая леди, которую мистер Норрелл воскресил из мертвых? — спросил он.
— Да, — подтвердил Стивен.
— Событие, с которого началось возрождение английской магии!
— Да, — снова коротко ответил Стивен.
— И тем не менее она попыталась его убить! Очень, очень странно!
Стивен промолчал. Он считал, что смотрителю сумасшедшего дома незачем размышлять на подобные темы, тем более что до правды тому все равно не добраться.
Чтобы отвлечь мысли мистера Сегундуса от предполагаемого преступления леди Поул, Стивен заметил:
— Сэр Уолтер сам выбрал это заведение. Не знаю, чьим советом он руководствовался. А вы давно содержите дом для умалишенных?
Мистер Сегундус рассмеялся.
— Нет, совсем недавно. Всего две недели. Леди Поул — моя первая пациентка.
— Вот как!
— Мне кажется, сэр Уолтер воспринял мою неопытность не как недостаток, а как достоинство! Другие джентльмены этой профессии обходятся с подопечными очень строго, чего сэр Уолтер никак не может принять в отношении собственной супруги. Мне не надо менять подход. В этом доме ее светлость ждут уважение и доброта. Так что, если не считать мелких предосторожностей практического толка — скажем, необходимости прятать ножи и пистолеты, — с ней будут обходиться, как с гостьей.
Стивен кивнул.
— Как вы пришли к этому?
— Каким образом я нашел этот дом?
— Нет, как стали смотрителем приюта для умалишенных?
— О! Совершенно случайно. В сентябре прошлого года мне посчастливилось встретить даму по имени миссис Леннокс, мою нынешнюю благодетельницу. Дом принадлежит ей. Много лет она пыталась найти хорошего жильца, но безуспешно. Желая мне помочь, она решила создать некое дело и поставить меня во главе. Сперва мы хотели основать школу волшебников, но…
— Волшебников! — удивленно воскликнул Стивен. — Какое отношение вы имеете к волшебникам?
— Самое прямое. Я сам волшебник.
— Что вы говорите!
Новость явно до такой степени поразила гостя, что первым порывом мистера Сегундуса было рассыпаться в извинениях — хотя он и не знал, в чем здесь извиняться. Поэтому он просто продолжил:
— Однако мистер Норрелл не одобрил наш замысел и прислал Чилдермаса, чтобы об этом сказать. Вы знакомы с Джоном Чилдермасом, сэр?
— В лицо знаю, — ответил Стивен, — хотя ни разу не разговаривал.
— Поначалу мы с миссис Леннокс не собирались его слушать — то есть, мистера Норрелла, а не Чилдермаса. Я написал мистеру Стренджу, но мое письмо пришло в то самое утро, когда пропала его жена. А всего лишь через несколько дней, как вы, должно быть, знаете, бедняжка скончалась.
Казалось, Стивен собрался что-то произнести, но потом просто мотнул головой. Мистер Сегундус продолжал:
— Стало ясно, что без помощи мистера Стренджа со школой у нас ничего не получится, и от этой мысли пришлось отказаться. Я съездил в Бат, чтобы поставить миссис Леннокс в известность. Она, добрейшая душа, велела мне не отчаиваться и сказала, что мы непременно что-нибудь еще придумаем. Впрочем, должен признаться, я покинул ее дом в самом подавленном расположении духа. Не успел я пройти и нескольких шагов, как мне предстало странное зрелище. Посреди дороги стоял человек в черных лохмотьях. Красные воспаленные глаза его не выражали ни мысли, ни надежды. Он яростно отмахивался от осаждавших его видений и что-то кричал, моля пощады. Несчастный! Больные телесным недугом находят облегчение во сне, но я почувствовал, что этот человек и в забытьи не сможет освободиться от демонов. Положив в руку несчастного несколько монет, я продолжил путь. Не могу сказать, думал ли я о нем, возвращаясь, — если и думал, то не отдавал себе в том отчета. Однако стоило мне переступить порог этого дома, как произошло нечто в высшей степени любопытное. На меня снизошло то, что называют видением. Я увидел несчастного безумца стоящим вот здесь, прямо в холле, — точно таким, каким видел его в Бате. И в тот миг я понял, что этот дом — с его тишиной и уединением — может стать приютом для тех, кто утратил рассудок и душевный мир. Я тут же написал миссис Леннокс, и она одобрила мой план. Вы сказали, что не знаете, кто порекомендовал мое заведение сэру Уолтеру. Могу ответить: Чилдермас. Да, Чилдермас обещал помочь мне, если это окажется в его силах.
— Вам лучше не упоминать вашу профессию или школу, сэр, во всяком случае, на первых порах, — заметил Стивен. — Ничто в мире — в этом или в ином — не доставит ее светлости такую боль, как открытие, что она вновь в плену у волшебника.
— Плен! — явно пораженный, воскликнул мистер Сегундус. — Какое странное слово! Искренне надеюсь, что здесь никто не почувствует себя в неволе! И уж, конечно, не ее светлость!
Стивен внимательно взглянул на собеседника.
— Уверен, вы совсем не такой волшебник, как мистер Норрелл, — заметил он.
— Надеюсь, что так, — с полной серьезностью ответил мистер Сегундус.
Примерно через час во дворе послышался шум. Стивен и мистер Сегундус вышли, чтобы встретить ее светлость. Экипаж никак не мог проехать по узкому мосту, и леди Поул пришлось пройти последние пятьдесят ярдов пути пешком. Она вошла во двор усадьбы с некоторым трепетом, всматриваясь сквозь хлопья густого снега. Стивен поймал себя на мысли, что лишь очень жестокий человек мог смотреть на нее — такую молодую, красивую и такую несчастную — и не проникнуться состраданием. Он мысленно проклял мистера Норрелла.
Казалось, нечто во внешности гостьи поразило мистера Сегундуса. Он бросил взгляд на ее левую руку, но кисть была скрыта перчаткой. Мистер Сегундус тут же овладел своими чувствами и любезно приветствовал ее светлость.
В гостиной Стивен принес им чай.
— Мне говорили, что ваша светлость чрезвычайно расстроены смертью миссис Стрендж, — заметил мистер Сегундус. — Могу я выразить соболезнование?
Дама отвернулась, явно пытаясь скрыть слезы.
— Соболезновать надо ей, а не мне, — ответила она. — Муж предложил написать мистеру Стренджу и попросить на короткое время портрет его жены, чтобы снять с него копию — мне в утешение. Зачем? Я и так не забуду, как она выглядит, — каждый вечер мы проводим время на одних и тех же балах — и, полагаю, так будет до нашей смерти. Стивен знает. Он понимает.
— Ах, да, — тут же поддержал мистер Сегундус. — Знаю, что ваша светлость очень боится танцев и музыки. Не беспокойтесь, здесь ничего такого не будет. Мы постараемся сделать вашу жизнь как можно более приятной.
Он начал рассказывать о книгах, которые они прочтут вместе, и о прогулках, которые совершат весной, если, конечно, ее светлость того пожелает.
Стивену, занятому приготовлением чая, разговор казался совершенно невинным — разве что раз или два мистер Сегундус перевел пристальный взгляд с него на ее светлость и обратно. Это и озадачило его, и рассердило.
Экипаж, кучер, горничная и лакей должны были остаться в Старкросс-Холле в распоряжении леди Поул, самому же Стивену предстояло вернуться на Харли-стрит. На следующее утро; пока ее светлость завтракала, он зашел попрощаться.
Когда он поклонился, она рассмеялась грустно и в то же время лукаво.
— Смешно вот так расставаться, когда мы оба точно знаем, что через несколько часов снова окажемся вместе. Не волнуйся обо мне, Стивен. Мне здесь будет лучше. Я чувствую.
