— Но….
— Ты не беспокойся, рядовой, — в голосе Верона звучало сочувствие. — Уж чем-чем, а подвигами я тебя обеспечу. У нас тут жарковато.
— Но…, — с ужасом в глазах попытался возразить сын тагга.
— Не благодари меня, — отмахнулся капитан. — Это мой долг — помогать новичкам. После курса тренировок получишь назначение на головное истребительное судно. Оно сейчас как раз на ремонте. Там двое стрелков уже погибли. Будешь третьим.
— Но…, — Октейст простер руки к собеседнику.
— Поверь мне, рядовой, после нескольких рейдов получишь полное прощение его величества. О двух твоих предшественниках генерал Ферен сказал, что именно так и представляет себе выполнение воинского долга до конца. Равняйся на них. А сейчас иди к сержанту, он займется тобой.
Так блестящий молодой пармский дворянин, оказавшись в милости у капитана, был отряжен на совершение подвигов. И вот, по истечению пары недель, он получил место у наводящего механизма пушки. Этот механизм был очень прост и состоял из двух вращающихся колес, скрепленных между собой палками. Одно колесо находилось на носу судна, а второе — на бушприте. Если вращать колесо на носу, то двигалось и другое колесо. С помощью нехитрых планок осуществлялось прицеливание.
«Адмирал Аррал» был оснащен по последнему слову короля, поступившему из Парма перед его отъездом. Судно двигалось благодаря парусам и усовершенствованному иктернскому амулету, а на мачте красовалась антенна для приема и передачи закодированных сообщений.
Интересна история возникновения имени корабля. Когда первая шхуна была уже почти готова, то капитан Рьянн поднял вопрос о наименовании на совещании с высшим военным руководством. Верховный ишиб живо заинтересовался этим.
— А как обычно называют корабли? — спросил Аррал.
— Да как угодно, — ответил бывший пират. — Подойдет любое приличное имя. Например, «Восток» или «Жезл» или «Отважный». Иногда суда называют по имени какого-нибудь выдающегося полководца или короля.
— Ну что же, — сказал Верховный ишиб. — Тогда предлагаю назвать просто и со вкусом: «Аррал, Великий и Могучий Победитель Врагов Круанта и Ранига».
Генерал Ферен тяжело вздохнул:
— Это название слишком длинное.
— Я рад, что по сути имени возражений нет, — лицо учителя Михаила приобрело счастливое выражение. — Пусть будет просто «Аррал».
— Но корабли называют в честь полководцев, — снова возразил Ферен.
— Тогда «Генерал Аррал».
— Но ты никогда не командовал сражениями.
— А почему ты решил, что речь идет обо мне? — Верховный ишиб хитро прищурился. — Капитан сказал, что название может быть произвольным. Может, мне именно такое нравится. Просто «генерал» и просто «Аррал». Только вместе.
— Чаще всего называют все-таки в честь флотоводцев, — уточнил Рьянн.
— «Адмирал Аррал», — мгновенно отреагировал старый ишиб.
— Но ты не адмирал! — Ронел даже хлопнул рукой по столу.
— Я такой же адмирал, как и генерал. А насчет генерала уже все, кажется, согласились.
Поэтому сын тагга Октейст оказался на палубе славного «Адмирала Аррала», корабля, которым командовал лично капитан Рьянн. И дворянин имел множество возможностей убедиться в жестком или даже жестоком нраве бывшего пирата.
— Что ты там копаешься?! — капитан находился от рядового вдали, не решаясь нарушить королевский запрет и приблизиться к пушке-амулету. — А если враг покажется на горизонте? Мне нужно точно знать, заработает эту штука и когда! Если я сейчас же не получу ответ, то сидеть тебе в темной по возвращению.
Перспектива очутиться в камере в то время, когда остальные получат долгожданный отпуск и смогут выйти в город, совсем не вдохновляла Октейста. К нему не могли быть применены телесные наказания: он все-таки дворянин, да и король не приветствовал это. А вот в дисциплинарной тюрьме сыну тагга уже пришлось побывать благодаря капитану Рьянну.
— Господин капитан, я закончу в течение получаса. Но должен предупредить — пушка не выдержит более трех выстрелов. Бушприт уже сильно заледенел, я только что отколол лед. Скоро амулет выйдет из строя.
— Три выстрела?! Тебе точно придется отсидеть пару дней! Почему столько растратил во время предыдущего сражения?
— Я был вынужден использовать два выстрела, чтобы поразить ишиба тонущего корабля, который почти поджег наш борт, господин капитан.
— На ишиба достаточно одного выстрела.
— Первый был неудачен, господин капитан.
— За ишиба хвалю. Представлю к денежной награде. За перерасход — двое суток в темной.
— Слушаюсь, господин капитан.
В этом был весь Рьянн — он щедро чередовал награды с наказаниями.
Октейсту было искренне жаль, что ему не удастся в ближайшем времени прогуляться по городу. Ситуация в Иктерне улучшалась на глазах. Когда сын тагга только прибыл сюда, послевоенный город все еще производил удручающее впечатление. Но за короткое время наметился решительный сдвиг. Прежде всего — снизились цены на продукты и резко сократилось количество нищих и попрошаек. Октейст, да и все остальные знали, кого следует благодарить за это — принцессу Анелию. Но мало кто догадывался, что двигало ею.
Анелия по прежнему ни во что не ставила простых людей, но усердно выполняла приказы короля. Буквально по пунктам. Если Нерман сказал, что нужно улучшить быт горожан и бороться с бедностью, что же, она так и делала. Король заметил, что нужно быть милосердной, принцесса согласилась и с этим. Анелия старалась изо всех сил претворять в жизнь распоряжения своего жениха. Необходимо подавить преступность? Она будет беспощадной. Требуется собрать бездомных детей и отправить в Сцепру? Принцесса сделает это так, что ни один волос не упадет с голов сирот. Ее личное презрительное отношение к людям не имело никакого значения. Анелия умела подниматься над своими чувствами во имя достижения цели. Служанка принцессы замечала, что ее хозяйка перед принятием важных решений неизменно доставала один и тот же свиток с королевской печатью. Разворачивала его, пробегала глазами, словно пытаясь найти там противоречия тому, что собирается сделать или произнести, и только потом предпринимала что-либо. Анелия делала это регулярно, несмотря на совершенную память ишиба. Она старалась скрупулезно выполнить волю короля, невзирая на собственные эмоции и желания.
— Торопись, рядовой, — напутствовал Октейста капитан и, развернувшись, направился к мостику.
Дворянин со вздохом вновь принялся прилаживать отсоединившуюся в ходе последней битвы направляющую планку.
