– Нет уж! – Моя телохранительница хрипло рассмеялась. – Давай-ка уж лучше вместе головы поломаем над этой загадкой, ибо в моей-то до сих пор туман клубится!
Мы с Ребеккой уселись на разные ступеньки и замолчали. Написанные на полу фразы чудом оказались не затерты и теперь настойчиво приковывали к себе наши взгляды, требуя расшифровки. В Библиотеке стоял промозглый холод, а со стен сочилась ледяная вода. В целом мы находились в обстановке, не очень-то располагающей к длительным ментальным изысканиям. А кроме того, мне жутко хотелось есть и спать.
Ребекка, как самая нетерпеливая из нас, первой нарушила чересчур затянувшееся молчание, но только для того, чтобы снова высказать упреки в адрес самой себя.
– Йона, прости меня! Ты еще не знаешь, какой камень я ношу за пазухой! – В ее голосе звучали горечь и стыд. – Сегодня ты спасла мне жизнь, хотя я сама, по доброй воле влипла в эти неприятности, да еще и тебя тащу за собой на дно. Я плохо умею благодарить, ведь, живя в вечной полутьме, учишься только ненавидеть тех, кто живет иначе, и еще – мечтать о свете. Но клянусь, я исправлюсь и…
– Кажется, я все поняла! – Своим радостным криком я своевременно прервала сцену, тяготившую нас обеих. – Оказывается, это так просто! И как я до сих пор не догадалась?!
– О чем ты говоришь? – опешила совершенно сбитая с толку Ребекка.
– Итак, у нас есть свет и клинок. Разве ты не понимаешь, какая игра их связывает? – Я вскочила и возбужденно заходила перед лестницей, распираемая захлестнувшим меня озарением. – Подсказываю: радужная! Ну?..
– Игра света на лезвии! – Ребекка восторженно рассмеялась. – Йона, твоя версия – гениальна!
– Давай попробуем, – предложила я.
Ребекка решительно выдвинула вперед подбородок и подбадривающе кивнула, словно говоря: «Я в тебя верю».
Я с некоторым страхом подняла валяющийся на полу стилет, приблизила к световой защите и начала медленно поворачивать, стремясь поймать луч света так, чтобы он падал точно на клинок. В глубине души я понимала, что моя догадка верна, поэтому испытываемый мною страх был скорее подсознательным, чем-то сродни непроизвольному преклонению перед буйной фантазией строителей этого невероятного места.
Наконец на одной из граней стилета заиграл яркий свет. Световой поток постепенно разрастался, и вскоре все лезвие засияло, переливаясь всевозможными цветами радуги. Но на сей раз это зрелище ничуть не раздражало глаза, поэтому мы с Ребеккой не отворачивались и не зажмуривались. Только тут я поняла, что сейчас происходит: стилет вбирал в себя световую защиту, которая становилась все тусклее и тоньше, пока не исчезла совсем. А потом клинок прощально сверкнул у меня в ладони и тоже потух.
– Исчезла! – изумленно выдохнула я, для верности проводя над книгой рукой. – Световая преграда исчезла!
– Не совсем, – опровергла Ребекка.
Я непонимающе повернулась и увидела, что лайил улыбается, не сводя с меня благоговейно расширенных глаз.
– Что с тобой? – Я почувствовала себя неловко, не сумев разгадать причину ее экстаза.
– Хей, Йона, Тьма меня забери! Ты теперь изменилась, и вся эта шушера находится у тебя на груди. Круто, ничего не скажешь! – Она указала на Звезду моей души, выскользнувшую из ворота полурасстегнутой рубашки. Прежде звезда выглядела пустой и абсолютно прозрачной, но теперь один из ее лучей наполнился серебристым сиянием, точно воспроизводящим цвет растаявшей световой преграды.
Откровенно говоря, я и сама знала, что изменилась, хотя Ребекка могла судить об этом только по моему магическому атрибуту, внутри которого мерцало светлое пламя. Мне казалось, что знания, почерпнутые из книги, словно прошили меня насквозь. На ум приходили совершенно парадоксальные вещи: приращение отрезанной человеческой ноги, изготовление универсального противоядия, причем составленного в кратчайшие сроки… Теперь моя память хранила сотни лечебных заклинаний.
И тут меня осенило – дрожащими пальцами я начала переворачивать страницы книги. Все они оказались пусты… Так, значит, моя мечта осуществилась – я получила знания, ранее хранимые волшебным фолиантом. Я стала чародейкой!
Хотя нет, все же книга опустела не полностью. Разворот, содержащий изображения звезды и меча, разделенные красной молнией-зигзагом, не изменился. Интересно, что все-таки обозначают эти символы? Я осторожно потянула страницы на себя, и о чудо! – они разошлись, выпуская из своих недр еще один листочек, полупрозрачный и тоненький, содержащий несколько едва различимых строчек. Я поднесла его к глазам, собираясь прочитать написанное, как вдруг меня отвлек просительный голос Ребекки.
– Йона, – умоляюще шепнула она, – извини, что отрываю тебя от дел, но, пожалуйста, помоги этому симпатичному дурню, Беониру, а то он никак не очухается…
Я засунула найденный листок за манжету камзола и лукаво улыбнулась:
– Так он все-таки тебе не безразличен?
Ребекка покраснела, как вареный рак, и гневно зарычала:
– Йона, зачем ты задаешь такие глупые вопросы, если заранее знаешь ответ? В нашем языке есть замечательное слово из трех букв. И обозначает оно «нет», хотя произносится совсем по-другому!..
Я понимающе усмехнулась, осознав, что с получением знаний из книги стала намного проницательнее, умнее и взрослее. Уж если Ребекка и хочет кого-то обмануть своей показной антипатией к ниуэ, то только саму себя!
– Так мне помочь Беониру? – спросила я.
– Да! – насупилась лайил. – Но не говори ему, что я тебя об этом просила!
Вместо ответа я просто подошла к юноше и прочитала короткое заклинание, приводя страдальца в сознание.
Ниуэ глубоко вздохнул, пошевелился, его веки затрепетали, а затем он открыл глаза и застонал:
– Тьма меня забери, как же мне плохо! Ничего не помню, но голова гудит, как колокол, и все тело ломит.
Тут Беонир нашел взглядом Ребекку, и его хмурое лицо немного прояснилось.
– Киска, как же я рад видеть тебя в здравии! – игриво протянул мой совсем еще недавно умирающий пациент, похоже при виде очаровательной лайил уже позабывший все свои злоключения. – Ох, моя голова… Скажите, у нас есть что-нибудь выпить?
– Вода! – издевательски хмыкнула коварная воительница.
– А покрепче? – капризно проканючил Беонир.
– Лед! – резко рявкнула лайил. – И хорош тут разлеживаться, поднимайся уже, нечего из себя неженку корчить!
– Зайка моя, рыбка моя, птичка моя, – начал льстиво увещевать юноша, – не ругайся!
– Ага, жди! – огрызнулась воительница, демонстрируя завидную моральную непоколебимость. – Так я тебе прямо сейчас уши развесила, глаза выпучила и принялась доверчиво клювом щелкать. Не дождешься! Вставай!
