– Слушай сюда, шут гороховый, – не обещающим ничего хорошего тоном начала вспыльчивая девушка. – Вот я заметила: во всех неприятностях, в любой беде, в стычках с врагами – ты всегда находишься рядом со мной…
– Да-да, люби… – с энтузиазмом откликнулся влюбленный юноша, но своевременно прикусил язык, так и не выдав своего чувства.
– Что «да-да», болван?! – возмущенно завопила окончательно взбешенная Ребекка. – Вот я и думаю: так, может, это ты меня сглазил и несчастья мне приносишь, а?
Сломленный ее яростным напором, Беонир ошалело помотал головой, отметая несправедливое обвинение, попятился, споткнулся и упал, неудачно приземлившись на все те же злополучные останки чародейки Сильваны. Его напуганный истошный вой немузыкально взметнулся к потолку пещеры, эффектно присоединившись к воплям Ребекки. Я равнодушно пожала плечами, уже привыкнув к их бесконечным перебранкам, и подобрала оброненный воительницей листок.
Несколько мгновений я недоуменно таращилась на девственно-чистую бумагу, полностью абстрагировавшись от шума набирающей обороты ссоры. Пусть их скандалят: милые бранятся – только тешатся! Но куда, спрашивается, исчезли начертанные на листке строки, к счастью навечно врезавшиеся мне в память? Не иначе как они успешно выполнили свою миссию, попав к нужному адресату, а затем попросту покинули наш мир, чтобы не стать добычей нечистого на руку обманщика…
И посему мне не оставалось ничего другого, кроме как молча подивиться хитросплетению всевозможных жизненных коллизий, определяющих тот путь испытаний, на который я встала частично по доброй воле, а частично – подчинившись довлеющему надо мной предначертанию.
– Есть хочу! – непоследовательно выдал Беонир, похоже уставший от затянувшейся ссоры.
– И я! – мгновенно присмирела Ребекка.
Горе-друзья разом замолчали, выжидательно таращась на меня и умильно улыбаясь.
Руководствуясь почерпнутыми из книги знаниями, я подошла к стоящему у стены кувшину, открыла его и высыпала из сосуда пару пригоршней белой зернистой массы, напоминающей слипшуюся в комки крупу.
– Ешьте! – предложила я и, подавая пример, первая положила в рот несколько крупинок пищи. – Не бойтесь, это полезно и питательно.
Мои спутники не заставили себя упрашивать. Некоторое время в хранилище слышался только увлеченный стук крепких зубов, перемежаемый жадным чавканьем.
– Напоминает постный хлеб! – Ребекка сыто рыгнула и расплылась в довольной улыбке. – Не сладенько и не вкусненько, но жрать можно. Из чего это приготовлено?
– Этот необычный продукт называют небесной манной, – разъяснила я. – Эльфы привозили ее из пустыни Маграб, где она появляется по утрам, падая с неба на песок. Манна является незаменимой в дальних походах, не засыхает, не плесневеет и считается пищей воинов.
Услышав такое определение, Беонир и Ребекка гордо переглянулись. Я плутовато усмехнулась и продолжила:
– Одни мудрецы пришли к выводу о том, что манну нам посылают сами Неназываемые, но другие выдвинули куда более прозаическую версию происхождения небесной пищи, и, боюсь, вам она не понравится.
– Какую такую версию? – с подозрением осведомилась Ребекка, осторожно выплевывая на ладонь с десяток непрожеванных крупинок и опасливо на них косясь. – Ась?
– Эльфийские маги идентифицировали манну как экскременты мелких насекомых, похожих на саранчу, огромными стаями перелетающих через пустыню! – со смехом сообщила я.
– Бе-э-э! – брезгливо скривился Беонир. – Вот гадость-то!
– Зато мы не умерли с голоду! – резонно напомнила я. – Предлагаю запастись ею впрок, ибо она весьма пригодится в дальнейшем.
– Ну уж нет, я отказываюсь жрать тараканьи какашки! – категорично отрезала Ребекка, гадливо морщась и высыпая из ладони оставшуюся несъеденной манну. – Я знаю одного лавочника, торгующего неплохим вяленым мясом… Подожди, – она испытующе прищурилась, – так, значит, ты не намерена отступать и собираешься отправиться на поиски очередного испытания?
Я многозначительно кивнула.
Ребекка и Беонир переглянулись, а затем совершенно одинаковыми жестами возложили свои ладони мне на плечи.
– Мы идем с тобой! – безапелляционно заявили они такими суровыми голосами, словно намеревались любой ценой выбить из меня согласие.
Но я и не думала возражать, отлично понимая: держи своего врага поблизости от себя, дабы успеть своевременно проникнуть в суть его замыслов. А друга – тем более, чтобы вовремя посвятить его в суть собственных замыслов.
– И куда мы отправимся? – спросила безмерно любопытная, каковой и положено быть кошке, Ребекка.
– На Зачарованный берег, к Полуденным эльфам, – откровенно ответила я.
– Но почему к ним? – не очень-то удивился Беонир, похоже ожидавший от меня именно такого решения.
– Этот пункт указала мне сьерра Кларисса, – уклончиво пояснила я, намеренно умолчав о том, что в прочитанном мною наставлении первым пунктом упоминалось море.
Теперь я намеревалась сама планировать свой путь, руководствуясь именно наставлением, а не корыстными директивами верховной чародейки. Впрочем, Беониру и Ребекке совсем не обязательно об этом знать. Я осознавала, что пришел мой черед обзавестись личными, тщательно оберегаемыми от них тайнами.
Сердце мое преисполнилось надеждой, и я легкомысленно позабыла о вычитанном в книге предупреждении, пророчащем мне скорую гибель. Я почти поверила в то, что сумею наладить размеренное течение своей жизни, мудро управляя обстоятельствами и благоразумно обращая их на пользу себе. Возможно, все это выглядело на редкость глупо, но у меня имелось весомое оправдание – собственная молодость. Я пока еще плохо знала себя и окружающий мир и не ведала главного: зачастую ничто так сильно не мешает нам радоваться жизни, как сама жизнь!
Над главным храмом богини Банрах, возведенным в центре одной из площадей Блентайра, сгущались черные тучи. К несчастью, это были не те тучи, которые принесли бы с собой благодатный дождь, способный напоить истощенную засухой и холодом почву. Нет, наблюдаемое атмосферное явление не имело ничего общего с обычной грозой. На самом деле оно не предвещало ничего хорошего.
Устрашившись гнева своей кровожадной покровительницы, город испуганно замер, укрывшись за прочными ставнями и накрепко заперев двери домов. Улицы опустели, и обычно многолюдный Блентайр не проявлял ни малейших признаков жизни. Богатые дворяне попрятались в глубоких подвалах, а простолюдины забаррикадировались в погребах. И даже немногочисленные городские крысы, еще не угодившие в похлебку или нищенское жаркое изголодавшихся бедняков, забились в щели, интуитивно почувствовав приближение неведомой опасности. Блентайр затаился и ждал, уповая на милость судьбы, потому что давно уже разочаровался в милосердии богини.
