— Тихо! — прижал палец к губам постовой. — Ты мне ничего не говорил, а я не слышал. Веди свою соплячку вниз. Там Уль — даросец дежурит. Луком даже здесь воняет.
— Иди, — воин толкнул девочку вниз по крутым осклизлым ступеням.
У лестницы под факелом сидел на табурете толстый стражник, закутанный поверх доспехов в даросский плащ. Перед ним на перевернутой корзине лежали большая очищенная луковица, горсть соленых оливок и кусок толстой лепешки.
Увидев спускавшуюся Айри, он удивленно привстал, но, заметив за ней воина, успокоился и откусил кусок луковицы.
— Тебе чего? — спросил он с набитым ртом.
— Вот, девчонку привел. Пристрой куда-нибудь до утра.
— Кто такая?
— Попала в облаву. Говорит случайно. Завтра десятник разберется.
— А она ничего, — хохотнул воин. — Тоща только
— Она рабыня важного келлуанина, — предупредил Уля воин. — Мага!
Тот вздохнул.
— Куда я пристрою? Её же в любой клетке сразу…
— Поищи местечко. Она никуда не убежит.
— Оставил бы на улице, — продолжал бурчать даросец, заедая луковицу лепешкой.
— Холодно там.
Постовой отряхнул с одежды крошки и встал, держась за спину.
— Пошли, соплячка.
Он взял Айри за руку и потащил по проходу между рядами деревянных клеток, в которых сидели и лежали темные фигуры.
Вдруг одна из них бросилась к решетке с криком:
— Девка! Девку привели, сейчас…
— Заткнись! Умолкни! Пошел к демонам, спать мешаешь, ублюдок! — раздались возмущенные голоса.
Но худой, оборванный мужчина с горящими глазами продолжал орать, по-звериному скаля желтые редкие зубы, и тянуть к ней грязные руки с кривыми когтями.
— Иди сюда! Иди, я тебе голову сверну! Гыыы!!!
За спиной безумца выросла широкоплечая фигура. Взметнулся вверх здоровенный кулак.
— Не мешай спать, Имон!
Безумец икнул и сполз вниз, продолжая тянуть к девочке покрытые струпьями руки.
Заметив испуг Айри, караульный засмеялся.
— Как ты нашему Имону понравилась. Он молоденьких любит. Пятерых, таких как ты, изнасиловал, убил и съел.
Девочка вздрогнула.
— Что ж он еще жив?
— Не твое дело, девка, — буркнул воин. — Придет и его время, прикончат. Шагай.
Клетки с заключенными стояли на расстоянии полутора шагов друг от друга. Один из таких промежутков был перегорожен бамбуковой решеткой и превращен в маленькую камеру.
— Вот, располагайся как дома, — хохотнул караульный. — Специально для таких случаев держим.
Он с непонятной злобой швырнул девочку внутрь и запер дверь деревянным замком. При бледном свете далекого факела Айри отыскала у стены кучу заплесневелой соломы и уселась, подтянув колени к подбородку. В подвале было гораздо теплее чем на улице, а что касается запаха, то девочке приходилось ночевать и не в таких местах. Пригревшись, она задремала.
Вдруг её кто-то грубо ударил по плечу.
— Эй, соплячка!
Она проснулась и от неожиданности отпрянула, вжавшись в стену. Перед ней сидел на корточках стражник.
— Твой хозяин маг? — спросил Уль.
— Да, — девочка постаралась говорить как можно спокойнее. — Он второй пророк храма Сета. Знаешь такого бога с головой кобры?
Воин приблизился так, что Айри с трудом удержалась, чтобы не поморщиться от резкого запаха лука.
— Скажи что-нибудь по келлуански?
Вначале девочка решила послать настырного воина куда подальше, но потом передумала. И внятно проговорила:
— Мой господин Тусет наградит тебя, если поможешь мне выбраться отсюда, и превратит в жабу, если тронешь хоть пальцем.
— Похоже, — хмыкнул Уль, поднимаясь.
Он почесал у себя между ног и вышел, закрыв дверь. Девочка откинулась на спину и перевела дух.
Внезапно в соседней клетке кто-то завозился. Послышалась короткая перебранка, звук удара, скулеж. Айри отодвинулась и закрыла глаза, пытаясь уснуть. Вдруг её кто-то окликнул. Девочка открыла глаза.
— Айри! Это ты, Айри?
Из соседней клетки расширенными от удивления глазами на нее смотрело украшенное синяками и ссадинами бородатое лицо Нарона, капитана корабля «Бороздящий стихию».
Вечер во дворце Сентора Касса Крумона разительно отличался от пира у Наместника Келл-номарха. На ужине присутствовали только члены семьи и пара старых друзей хозяина дома. Угощения, правда, было очень много, но это в традициях радлан. Иной раз Тусет только успевал попробовать блюдо, как рабы — прислужники уже забирали его и ставили новое. Несмотря на преклонный возраст, положение и огромное богатство, Сентор Касс не утратил живости характера и юношеского любопытства. Он очень внимательно выслушал рассказ гостя, тщательно рассмотрел Книгу Сета и засыпал его вопросами. Особенно заинтересовало его сообщение о гибели счастливой Уртании. В свое время именно суда этой семьи вместе с даросцами возили оттуда редкостные товары, в том числе и «Дыхание богов». Воспользовавшись моментом, Тусет рассказал ему о находке Энохсета на разбитом корабле и продемонстрировал полученную от Алекса материю. Все собравшиеся с изумлением рассматривали легкий, несмотря на серебряные и золотые нити, материал, удивляясь яркости красок и четкости рисунка. По приказу хозяина один из слуг принес старомодного покроя хитон, видимо являвшийся какой-то реликвией.
— Моя свадебная одежда, — сказал Сентор Касс. — Её сшили из последних запасов «Дыхания богов».
Жрец сразу увидел схожесть ткани и рисунка.
— Я женю моего младшего сына и с радостью куплю у тебя весь этот материал.
Он, не торгуясь, заплатил сто дебенов золота. Для того чтобы уважаемый гость не тащил с собой такую прорву драгоценного металла, хозяин выписал гостю расписку к казначею Келл-номарха. Пряча в сумку драгоценный кусочек пергамента, Тусет поблагодарил Сентора Касса. Они еще долго разговаривали о дальних странах и путешествиях. К счастью хозяин не предложил гостю остаться на ночь. Вместо этого он выделил охрану для того, чтобы безопасно проводить Тусета до гостиницы. Четверо слуг несли на длинных копьях ярко горящие факелы, десять вооруженных радланскими железными мечами стражников охраняли богато украшенный паланкин с задумчивым жрецом. Старого келлуанина не покидало ощущение, что Сентор Касс вел себя с ним немного иначе, чем при их первой встрече. Исчезла легкая непринужденность, появилась скрытая настороженность, словно нидосский богач знал нечто тайное о собеседнике.
Сопровождавший господина Треплос крутился вокруг паланкина, заговаривая то с одним воином, то с другим. Жрец видел, как юноша прощался с какой-то молоденькой рабыней Касса, и с трудом удержался от улыбки. «Этот никогда не пропадет там, где есть женщины», — подумал старик.
