- А, ещё есть какие-то аллаки, на самом юге, но их совсем мало, и у них только один город Аллук. Вот про них вообще ничего не знаю.
- Так ведь картиры весь Сэрхирг исходили! - разочарованно протянул Нидлир.
- Ага, весь. Только у нас, как у борэйнов, крамцев, хорадонитов и прочих народов, тьма тьмущая племён, кланов, родов, каст... Вот смотри, мы с Артси - картиры. Только она из племени абдали, касты аттали - Иртон говорил, мы были в одежде этой касты, и показывал её потом, когда мы подросли - всё так и есть. А они за морем ходят, у лирцев, речников, браггаров, ну, и к хорадонитам забредают, но там уже стабии кочуют. Там и другие племена есть, как и здесь, на Борэйне, их несколько. А вообще-то у нас своего королевства нет, даже в союзы племена редко вступают, так что все наособицу.
- А вы к вам как попали?
- Кто же знает? Мы ничего про родителей не знаем. Только предполагать можно... Например, что жена нашего отца какому-нибудь вождю или жрецу приглянулась. Или что-то из добра его, так тоже бывает. А её мужу это не по нраву пришлось - он попытался сопротивляться, может, даже кого-то пришиб. И, чтоб кровников не дожидаться, они на Борэйн бежали. Я слышал пару таких историй. Не то чтобы часто, но бывает. А тут уже много чего могло случиться: или из-за моря кровники достали, или тут что случилось. Ладно, хватит болтать, лучше посмотри, что это там такое? На север смотри, за посёлок.
Оборвав беседу, все трое вгляделись в морозную мглу. Сначала было непонятно, что имел в виду Фритьоф: убывающий месяц Магры ещё не взошёл, она едва высунула багровый краешек из-за резной кромки гор. У Самани как раз новолуние, ни одного изумрудного отблеска не оживляло равнину. А вот луна мёртвых Сепра висела прямо в зените, и её призрачно-серый свет почти не отражали даже снега. Иногда Сепра меняла свой цвет с трупно-синюшного на серый, и тогда напоминала отполированный свинцовый шар. Жрецы как-то это толковали, но Брейг и Фритьоф, видимо, пропустили всё мимо ушей. Казалось, краски ушли из мира, оставив лишь угольно-чёрный цвет и бесконечные оттенки серого.
- Девятеро Тёмных Ирлифу в горло, - выругался Нидлир. - В этой темнотище ни хрена не рассмотришь! О, вижу! Вижу! Вон там!..
Фритьоф вгляделся в туманную мглу, которая у дальних гор не желала лежать смирно, а клубилась, временами выбрасывая вперёд протуберанцы, и снова их втягивая. Казалось, там беспорядочно сучит бесчисленными щупальцами многорукое, пугающе огромное чудовище. И ещё оно приближалась, стремительно накатывая из-за гор.
- Знаешь, что это такое, Брейг? - спросил Нидлир - но по лицу было видно, что он уже знал. А вот Фритьоф непонимающе уставился на гвидассов: ему ещё не приходилось оказываться так далеко на севере зимой.
- Знаю, все демоны в глотку тому, кто эту штуку создал! - сплюнул Брейг. - Фритьоф - мчись к старейшине. Скажи, снежный смерч идёт. А ты, Нидлир, готовься, будешь мне помогать зажигать сигнальный огонь. Бери вон тот мешок... Да не этот, а вон тот! Это не вы, картиры, это настоящая напасть, тут синий огонь нужен, чтобы все спрятаться успели...
- Снег? Какой-то снег - и напасть? - не поверил Нидлир. - Да он и в Сколене, наверное, снег!
- Не просто снег, - враз пересохшим ртом прохрипел Брейг, когда Фритьоф, подхватив копьё, убежал по знакомой дороге. - Уж не знаю, какой демон на нас насылает эту дрянь, но... Бегом отсюда!
- Что?! А как же пост?
- Кого в поле застигло - не выживут! Не успеем укрыться - мы трупы! Этот ветер сносит всё, ему человека от земли оторвать, как тебе на валун помочиться! И не снег там летит, а какие-то острые ледышки, обломки камней, в общем, всё, что он поднимает в воздух. Кого на открытом месте, тем более на скале застанет, перемелет, как зерно в жернове. А за ним следом всегда неимоверный мороз на пару дней - нынешняя стужа просто жара по сравнению с ним.
Ослепительно-белое, как свет южного солнца в летний полдень, пламя полыхнуло на скале. Во все стороны повеяло сухим жаром, который вскоре сменится неистовым холодом. Любое пламя налетающее безумие ветра и снега гасило так же легко, как человеческие жизни. Впрочем, смотреть на это двое дозорных не стали: едва огонь загудел, набирая силу, оба, не чуя ног, помчались вниз.
- И что делать? - уже сбегая по обледенелым ступеням и рискуя сорваться вниз, крикнул Фритьоф. - Может, в овраг прыгнем, а оно верхом пройдёт?
- В овраге не отсидишься, снегом и камнями завалит, а потом в любой шубе насмерть заморозит. Только в племенном погребе - как стихнет и потеплеет, авось прокопаемся! Быстрее, если жить не надоело! Дыхалку береги!
Нидлир мчался так, как не бегал в жизни, даже у него, привычного к длинным забегам, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Казалось, морозный воздух клинками режет лицо, вышибая из глаз слезу, его щупальца легко пронизывают полушубок, забираются под штаны, снег негодующе визжал под ногами. А сзади уже слышалось басовитое гудение - то самое, которое совсем скоро станет оглушительным рёвом смерча, хорошо слышным сквозь толстые перекрытия.
- Смерч! - прохрипел он, добежав до дома старейшины. - Через четверть часа тут будет!
Бегать, оповещая каждый двор, времени уже нет. А вот ударить в массивное било, так, чтобы звук раскатился по всему селу, можно. Три удара медленных, с интервалом, дожидаясь, пока стихнет звон, пять быстрых, снова три медленных, пять быстрых - и так, пока не услышит каждый. Это значит - пришла беда, от которой не помогут ни мечи, ни мужество. Нужно вскочить, схватить в охапку детей и самое ценное - и мчаться в погреб, какой специально на этот случай есть у каждого во дворе. Завалить крышку и пересидеть, пока смерч бесится в бессильной злобе наверху, срывая крыши, рассыпая по камешку ограды, злобно швыряет булыжники, обломки, утварь, набрасывая крепостные валы снега и тут же их снося, ворочая глыбы с племенного барана весом и в труху перетирая всё, что мягче камня и металла. А за ним следом придёт запредельный, от какого не спасает самая тёплая одежда, мороз. Если в крышке подвала останется щель, внутри не выживет никто. Такое бывало: после снежного смерча выкапывали из ставших могилами погребов целые семьи. Их убил не ураган, а мороз.
Надо отдать семье старейшины должное - они не стали прятаться в племенной погреб, предоставив остальных своей судьбе. Уже когда Фритьоф бежал к родному дому, он услышал звонкие удары в било. Три-пять, снова три-пять... Правильно. Пусть прячутся. А ему надо успеть добежать до дома - и молиться, чтобы то же самое успели сделать друзья. Ничего не понимая, по посёлку носились картиры, они один за другим исчезали в погребах: жители посёлка не оставили их со стихией один на один.
