— Мои глаза, глаза-а-а-а…
— Я ничего не вижу!
— А-а-а-а!..
— Магия, магия…
— Мои уши, не слышу…
Гишмер сглотнул, повернулся к замершим на месте солнечникам.
— Вперед!
Но его люди остались на месте. Прибежало еще несколько человек. У одного из них была сорвана маска. Гишмер заметил небритый подбородок и скривившийся рот.
— Господин… — нерешительно начал было один из солнечников.
Гишмер пробормотал ругательство и бросился вперед, на ходу выхватывая меч. Миг спустя остальные солнечники побежали следом. Они страшились волшебства, но бросить командира…
Зезва выглянул из-за дерева, криво улыбнулся и помчался к неподвижно лежащему Гастону. Он вдруг понял, какую непростительную ошибку совершил, оставив Толстика рядом с Каспером. Баран, простонал он про себя. Поздно горевать. Ныряльщик несся вперед, обогнул первого ползающего на карачках человека в маске, пнул ногой второго — тот с диким воплем откатился в сторону. Вот и Черный… Шум шагов и звон оружия. Зезва резко обернулся, сжимая в руке новый металлический предмет.
— Трижды баран ты, Зезва! — простонал он при виде нескольких новых врагов во главе с бородатым человеком со шрамом через всю щеку. — Пропал ты, Зезва Ныряльщик, отрежут сейчас яйца…Не нужно было вылезать так рано…
Ныряльщик набычился, отскочил и принялся вращать мечом над головой, при этом не переставая пятиться назад, к спасительным деревьям. Еще не поздно бежать. Но Зезва вспомнил про луки, и его сердце упало. Он не пробежит и нескольких шагов. Почему же они бегут к нему, вместо того, чтобы спокойно расстрелять из луков? Ответ он получил сразу же. Преследователи разошлись веером. Зезва догадался, что большая часть стрелков сейчас ползает на четвереньках и дико завывает, ничего не видя и не слыша. Это пройдет, но не сразу. Может, все-таки бежать? Поздно!
Сразу двое противников наскочили на него с поднятыми мечами. Зезва отступил, отбил удары, боковым зрением замечая, как остальные заходят ему в спину. Выпад, короткий рык из-за прикрытого маской лица. Ныряльщик ушел от удара, и едва не напоролся на лезвие второго душевника. Остальные выжидали. Зезва заметил, что человек без маски усмехнулся в бороду. Смейся, смейся, курвин сын…
Удар, еще. Летят искры. Заныли мышцы. Противников уже трое. Труднее дышать. Меч Зезвы описал полукруг над головой и обрушился на новоприбывшего. Тот с трудом отбился, споткнулся о кочку и растянулся на спине. В его глазах сверкнул животный ужас. Зезва с яростным ревом попытался пригвоздить душевника к земле, но не смог, потому что его одновременно атаковало сразу четверо. Пот заливал лицо, мешал видеть. В глазах начали плыть сероватые круги. Удар. Отбился. Поворот. Выпад! Не вышло… Плохо дело… Бежать? Догонят, у них наверняка лошади.
— Курвова могила! — рычал Зезва, бешено размахивая оружием. А в душе росло отчаяние.
Гишмер восхищенно смотрел, как рыцарь с косичкой вертится на поляне, мастерски отбиваясь от противников. Впрочем, пора было заканчивать. Чего медлят эти олухи? Боятся, что он их тоже ослепит и оглушит? Гишмер нетерпеливо топнул ногой.
Топот копыт заставил его повернуть голову. На поляну влетел всадник. Он гневно кричал и размахивал огромной кривой саблей. Блеснул позолотой мундир офицера кавалерии Директории Элигершдад. Через мгновение из-за деревьев показалось еще двое верховых, оба баррейнцы, судя по одежде и вооружению. Всадники взметнули кучу листьев и понеслись на несколько опешивших душевников.
Гишмер попятился, но перед ним словно из-под земли вырос огромный черный конь с раздувавшимися ноздрями и развевающейся гривой. Душевник попытался защищаться, но тщетно. Сверкнуло лезвие меча, резкий удар обрушился на Гишмера. Последнее, что он услышал был страшный хруст его собственных позвонков. Меч отсек голову, и она покатилась по земле, подскакивая. Уткнулась в бугорок, пару раз моргнула и застыла в нелепой маске. Тело судорожно подогнуло ноги и повалилось на листья, ударила фонтаном кровь.
Лев Бела проревел боевой клич, развернул коня и бросился на остальных. Кавалерийский офицер, широко раскрыв светлые глаза, раскроил от плеча до таза ближайшего человека в маске, отер кровь, что заляпала ему лицо, кивнул второму баррейнцу и завертел мечом над головой, что-то крича по-элигерски. Баррейнец нагнал дико верещавшего душевника, размахнулся и могучим ударом рассек несчастному спину. Тот полетел на землю, перекувыркнулся и замер с раскрытым ртом и невидящими глазами. С шумом и гамом из-за деревьев примчалось еще несколько всадников, в основном, элигерцы из свиты Гаспара. Один из них, круглолицый и важный, стремительно скатился с седла и подбежал к кавалерийскому офицеру, который понуро сидел на лошади, осматривая поле битвы. Кавалерист что-то быстро сказал круглолицему элигерцу. Тот дернул красивую серьгу в правом ухе и как будто успокоился.
Зезва присел на корточки, стараясь не смотреть на валяющийся рядом труп, от которого уже шел одуряющий запах кала и мочи. Сердце бешено колотилось, ноющие руки все еще казались налитыми свинцом. Прибывали все новые и новые всадники. Где-то рядом зашлась лаем собака. Во главе группы теневиков пронесся грузный человек с бегающими свиными глазками. Он бегло осмотрел Зезву, затем бросился к лежащему без чувств Гастону. Зарычал приказ, и несколько теневиков мгновенно умчались обратно в лес. Остальные ловили скуливших душевников. Ныряльщик быстро обвел глазами происходящее, затем встрепенулся и побежал, крепко прижимая спасительную сумку. Каспер, как там Каспер…
Когда он поравнялся с группой элигерцев и баррейнцев, то остановился, чтобы поклониться.
— Благодарю вас, господа. Выручили.
— Право, не стоит благодарности, сударь, — вежливо поклонился статный баррейнец с блестящими черными волосами. Тот самый, что обезглавил бородатого душевника без маски. — Позвольте отрекомендоваться: Лев Бела, благородный сын Высокого Дома Баррейна. С кем имею честь говорить? Ваше мужество и стойкость перед лицом многочисленного сброда разбойников просто неописуема!
— Зезва из Горды, — представился Ныряльщик, терзаемый мыслями о Каспере. — Из Верхнего тевадства.
— Господин Зезва, — дружно поклонились баррейнцы. А белоглазый кавалерист-элигерец переглянулся со своим соплеменником с серьгой в ухе и добавил:
— Судя по всему, рейд душевников! Благородному Владу из Ашар придется крепко задуматься, прежде чем отвечать завтра на неприятные вопросы! Что касается вас, господин Зезва, — офицер пристально взглянул на Ныряльщика, — то позвольте и мне выразить искреннее восхищение вашим бесстрашием! Вот вам моя рука, сударь!
