Роман Терехов - Авантюрист

Чуть раньше первых выстрелов по цепочке до меня добралась информация о готовящемся нападении с обеих сторон. Колонна замерла, бойцы, присев за тележные колеса и камни, примкнули штыки и расстегнули пульницы, а некомбатанты попрятались под повозками. Перестрелка в голове колонны уже затихала, когда вниз по склонам и справа, и слева с воплями, потрясая холодным оружием, на нас бросились отчаянные налетчики.

— Отряд к бою! Огонь по готовности! — успел прокричать я. Буянова трансляция приказа потонула в грохоте винтовочного залпа.

Поймал в гамионный «коллиматор» затянутую в шкуры грудь ближайшего врага. Выстрел — и труп катится, ломая побеги и взрывая конечностями палую листву.

Пока возился с «бандольеро», бой закончился. Замершая колонна обрушила на врагов невообразимое количество свинца. Противнику должно было показаться, что в него стреляют даже дети, женщины и древичи, что не слишком расходилось с действительностью.

Получив серьезный отпор, уцелевшие горцы благоразумно ретировались, оставив десяток убитых и раненых. Конечно, девяносто девять процентов наших пуль ушли мимо, но главной цели достигли. Только у одной двойки дошло до рукопашной — новобранец получил легкое ранение руки, а нападавшего сразил из пистолета его напарник. Бандитские стрелки потеряли убитыми две дюжины, из ловушки спаслись очень немногие. Преследование нападавших Белов остановил вовремя, заработав жирный плюс в моих глазах. Итого наши потери составили трое раненных легко и один тяжелораненый. Не повезло одному из купленных у Ван Хорна рекрутов — пуля чиркнула по черепу, обеспечив нокаут и сильное, но неопасное кровотечение. Да-а, асенитам без работы скучать не придется.

Выслушал сбивчивый доклад распаленного схваткой подофицера.

— Евгений, ваши действия выше всяких похвал! — Я пожал руку храброму юноше. — Как закончите с трофеями, распорядитесь трупы убитых бандитов снести на обочину.

— Можно узнать, для чего?

— Два фургона из тех, что везут наших раненых, переданы отряду под гарантию безопасности. Пусть наши подзащитные увидят результаты работы.

Все-таки здесь не Скверна, мертвых жечь не обязательно, да и бежавшие подельники просто обязаны прибрать свою падаль.

— Будет исполнено!

Появились нагруженные трофеями и ведущие троих пленных разведчики. Молчун с нескрываемой гордостью предъявил начальству своих подчиненных — героев дня.

Мои слова не прошли мимо ушей капрала Молчанова, и Аристарх в наказание за бросок штуцера получил арбалет. В нагрузку. Из которого без лишнего шума убил дозорного, расположившегося в раскидистой кроне дерева. В результате противник остался в неведении относительно маневров разведки и ударной группы. А свежеиспеченный мастер-стрелок присоединился к остальному отряду и принял деятельное участие в истреблении засадников.

Когда Яппар, второй отличившийся в деле зибир, бежал к Белову с донесением, парочка ловких горцев попыталась перехватить вестового. Один даже ухитрился ранить его копьем в бок, за что немедленно получил прикладом в лицо. Вот этот, с трудом стоящий на ногах, сплевывающий осколки зубов. Второй с пулей в груди навсегда остался лежать в тех же кустах, где джигитов настигла идея показать свою удаль щуплому раскосому парнишке.

— Ты, Аристарх, как я вижу, из мастеров сразу в капралы метишь? Хех, мало тебе двойного оклада? Ты, Айтыш, и ты, Яппар, с сегодняшнего дня на полном жалованье. Благодарю за службу, бойцы!

— Рады стараться, ваше благородие! — тщательно выговаривая слова чужого языка, повторили зибиры за Аристархом.

— Вижу, Петр Тимофеевич, можешь воевать по-новому! Благодарю за службу, капрал!

И снова это неуставное: «Служу Отечеству!» Ведь нет же у русинов своей страны. Есть лишь две дюжины разобщенных княжеств в Старом свете и штат-буфер в Новом. Скоро голова распухнет от вопросов.

Вибрирующих от страха пленных привязали за руки к повозкам. Через считаные минуты отряд возобновил движение к своей цели.

После боя в моем окружении появился «старина Зигфрид», как именовали купца заслуженные босяки и некоторые маркитантки. Кауфман рассыпался в комплиментах по поводу удачной стычки с горцами, после чего принялся консультировать меня относительно прохождения таможенного контроля в Стерегущем.

Арсенал средств по усмирению чиновничьего рвения выглядел небогато: подкуп, угроза и уловка. Первое — наиболее простой и наименее выгодный для нас путь, ибо аппетиты таможенников велики. Устав бороться с контрабандой, администрация Колоний установила размер премии в десятую часть от стоимости перехваченных товаров. Угроза таможенникам физической расправой грозила поставить мой отряд вне закона. Давить авторитетом рощи я не имел права. Можно сразу оказаться вне закона и потерять нанимателя. «Уловка» в исполнении маркитанток означала, что запрещенные товары прятались как можно дальше, а если досмотр проходил со всей строгостью, начинался концерт в духе «визит ОМОНа в цыганский наркопритон». Временами такая психическая атака, подкрепленная своевременной взяткой, позволяла проскочить, но, по понятным причинам, мне этот вариант не подходил. Опытный купец с видом игрока, кладущего на стол козырь, предложил объявить сундуки с запрещенными товарами личными вещами благородных особ. Вариант позволял значительно сэкономить на подношении, все-таки благородную кровь принято уважать.

Для одного меня багажа набиралось слишком много, пришлось привлекать в подельники барона Белова. Использовать юношу втемную совесть не позволила, и я подробно просветил его обо всех сторонах затеи. В итоге мы едва не разругались. Я уже всерьез подумывал над возможностью штурма здания таможни, когда подофицер великодушно согласился участвовать в этом «бесчестном деле».

Понятно, что маркитантки те еще мастерицы скрывать нажитое от «слуг государевых», но отчего-то Кауфман не постеснялся напомнить, что я пообещал им свое покровительство.

Едва расстались с Зигфридом, как меня взялся допекать второй лейтенант — некий Ганс-Дитер-Мария — дальше я просто не запомнил — Кляйншурке. Молодой офицер ландвера, мешая слова русинского и родного языка, жаждал всевозможных подробностей «урока, преподнесенного этим грязным животным». Тщедушный и жалкий, несмотря на свой холеный вид, опрятный мундир, дурацкую дорогую двухуголку с пышным пером и зажатый под мышкой модный аксессуар — стек, «фюрер» полуроты фишеровского полка вызывал отталкивающее, неприятное впечатление. Которое он усугубил, придя в крайнюю степень ажитации от вида уложенных вдоль дороги покойников.