Роман Терехов - Авантюрист

Не зная, как отвязаться от болтливого и подвижного «союзника», наплел ему, что в авангарде следуют опытные бойцы, наделенные собачьим нюхом и соколиным взглядом. Во время скитаний по Скверне они отточили прирожденное мастерство убивать голыми руками и приохотились питаться сырой человечиной. Нехотя «признался», что сам кушать сырое мясо не могу, все-таки дворянину больше подобает жаркое или нежный паштет из печени достойных врагов. Стрельбу якобы затеяли исключительно для того, чтобы горцы массово опорожнили кишечники.

— Тех, кто, пардон за подробности, опростался, разорвали и съели, у прочих просто выпили кровь.

— Ка-ак? Всю? — Ганс-Дитер и далее по списку забавно выпучил карие глаза.

— Конечно! Это же древний русинский обычай, с кровью врага к нам переходит его сила, ловкость и ум.

Я повторил эту фразу на имперском, прокомментировав, что недавно съел сырым мозг одного умника из числа островитян — и вот результат.

— Да-а? — бедняга судорожно сглотнул.

— Конечно! Я вижу, вы столкнулись с этим впервые, хотя здесь подобное в порядке вещей. Вы же лично видели тела?

Буян, с интересом слушавший мою байку, скорчил жуткое лицо и плотоядно облизнулся. Второй лейтенант взглянул на капрала и часто-часто заморгал, как пойманная лучом фонаря сова. Ешь твою медь, этот «Симплиций» принял мой треп за чистую монету! Конечно, неуемное любопытство заставило его осмотреть место боя, где взрывы гранат поразвесили на кустах кровавой требухи. Стараясь не расхохотаться, я вдохновенно продолжил рассказ:

— Видите, майн фройнд Ганс, троих взяли живьем специально! Это больше дюжины литров кровушки! Знали бы вы, как «свежак» придает сил! Даже после двух жарких девок естество требует еще и еще! — Я заговорщицки подмигнул стремительно бледнеющему собеседнику. — Не желаете вечером испить бокал волшебного напитка?

Мой указательный палец прогулялся по растрепанным фигурам в меховых безрукавках и грязных шароварах, выбирая, кого из троицы налетчиков сегодня пустить на кровавый коктейль, якобы повышающий потенцию. Обернувшийся пленник с разбитой рожей издал болезненный стон-крик. Совершенно ошеломленный юнилендовец промямлил извинения и поспешил удалиться по неотложному делу. Буяна со товарищи сотрясал беззвучный хохот.

— Отставить смехреночки, капрал Озоровский. К весне чтобы читать, писать и считать научился. Иначе заставлю чужие мозги есть.

— Есть, вашбродь!

— И есть, и кровушку пить!

На конкурсе среди темных властелинов мое ехидное «хе-хе» легко бы оказалось в фаворитах у самого строгого жюри. Это ему за вчерашнее.

Чтобы засветло добраться до безопасной стоянки у форта Стерегущий, пришлось сократить привал. Следовательно, отменить учебные стрельбы и обещанную выдачу денег. Я спешил покинуть негостеприимную местность, не надеясь на повторное везение, но настойчивые просьбы Немчинова и жалобы Пинкроуз не позволили отказаться от привала совсем. Раненые нуждались в уходе, женщины и дети выбились из сил, а гурту жалобно мычащих куланов требовалась заправка.

Перекус всухомятку разбередил сожаления о брошенной полевой кухне. Поставил в «оперативной памяти» зарубку обеспечить отряд этим полезным приспособлением при первой же возможности. Нас снова выручили чай и консервы: во вражеском лагере взяли приличный запас жестянок имперского и юнилендовского производства. Должно хватить надолго, но желательно иметь собственный канал поставки, поскольку привычные русинским пехотинцам ржаные сухари с ключевой водичкой не ахти какое топливо для быстрых маршей. Сделаем!

Трофейная комиссия обошла все повозки, но полностью оценить добычу так и не смогла. Слишком много материальных ценностей взяли: посуды и скота, доспехов и украшений, одежды и транспорта, холодного и огнестрельного оружия, аша, гамионного песка и амулетов, провианта и денег, даже знамя. Только сейчас стало ясно, что все это оценить, превратить в деньги и распределить — задача непростая.

Возникло неприятное ощущение, какое обычно бывает, когда не выполняешь обещанное. Пора бы научиться декларировать достижимые цели; сначала думать, а потом говорить. Пришлось капралам довести до личного состава, что выдача денег откладывается до момента, когда все подсчеты будут закончены.

Прохаживаясь вдоль колонны с инспекцией, навестил раненых. Похоже, я уже начал привыкать к виду людской немощи и страданий. Где добрым словом, где рукопожатием, а где демонстрацией Слезы Асеня поддерживал дух солдат. Мы уже близко, и мы обязательно дойдем. Дойдем все вместе, братцы.

Несколько раз миновали руины каменных построек, да и дорога местами сохранила старую брусчатку. Ральф вернулся к обязанностям гида и поведал, что когда-то ущелье Рока и другие ключевые места Приграничного края контролировала имперская армия. В напоминание о тех временах осталась действующая линия старых крепостей, а также руины поселков, где некогда проживали выходцы с островов и срединных земель, еще не ставших Объединенными. Та же Каменная Длань в свое время являлась передовым форпостом имперских войск.

Более четверти века назад орда сквернавцев отбросила войска островитян к побережью: многие крепости были захвачены, сотни поселений уничтожены, а уцелевшие жители угнаны в рабство. Осажденная Золотая роща в те дни оставалась единственным островком спокойствия и безопасности на много дней пути. К сожалению, Ральф знал о событиях лишь в общих чертах.

С тех пор Империя предпочла воевать чужими руками, ускорив процесс колонизации опустошенного войной края. Для защиты переселенцев были созданы вооруженные силы, получившие пафосное название — Армия Освобождения. Сквернавцы не ставили своей целью захват и удержание территорий, скорей они хотели отогнать пришельцев, разорвать контакт, отгородившись поясом выжженной земли. А вот Армия Освобождения, напротив, дойдя до старой границы штата, не остановилась. Вот уже десять лет подряд, едва ли не каждый год, обязательно предпринимались масштабные экспедиции из разных штатов на сопредельные территории Скверны.

Первое десятилетие Империя сохраняла свои гарнизоны в отвоеванных ключевых точках, подобных стоящему на переправе через реку Белая форту Стерегущий. Но вот уже восемь лет, как последний солдат островной сверхдержавы покинул пограничье русинского штата. Тяготы бесконечной войны тяжким бременем легли на вольных и невольных переселенцев, рекрутские наборы обернулись кровавой данью для русинских княжеств Старого света.

Форт Стерегущий встретил нас неприветливо. На границе зеленеющих соснами каменистых холмов и степного редколесья молчуновцы наткнулись на патруль из дюжины молодых граничар. До стрельбы не дошло, но обеим сторонам довелось пережить неприятные минуты под взаимным прицелом, пока Белов не добрался до места и не представился. Со стороны пограничников переговоры взял на себя коренастый юноша, назвавшийся Алексой, сыном Григория Семибрата, старшины белорецких вольных.