ᛣᛉ
В большом кабинете Хозяйки Подгорья собралось много людей. Сама Алена Васильевна стояла во главе своего рабочего стола, гордо подняв подбородок. Она куталась в теплую шаль, согревающую ее спину и плечи. Выражение ее лица было отстраненным, но молодая женщина быстро собралась, понимая, что собрание придется вести именно ей.
— Итак, — Алена Васильевна медленно обвела взглядом присутствующих, сидящих за столом, — сегодняшней ночью произошло нечто из ряда вон выходящее.
Все уже были в курсе, почему их собрали ранним утром в дирекции Ведограда. Но волнение все нарастало, поэтому учителя, заведующие и ратиборцы переглянулись.
— На фермерском погосте сегодня был наконец-то убит упырь, совершавший все эти нападения на учеников школы. Нам удалось вовремя его обнаружить прежде, чем он мог убить еще троих.
Тут ее взгляд упал на Мирославу, Яромира и Софию. Все трое еле держались на ногах. Им была оказана первая медзнахарская помощь, а уже потом их отпустили на так называемый допрос в кабинет Хозяйки. У Полоцкого по рукам, шее и лицу расползлись красные ожоги от цепи. Они жгли, и парень периодически морщился.
София стояла бледная, как приведение, казалось, что даже ее рыжие волосы стали тусклее. На ее шее была бинтовая повязка с красными подтеками. Мирослава прятала за спиной обмороженные и разодранные в кровь руки. Раны смазали травяной заживляющей мазью, но пока она не вернула девичьим рукам их прежний вид.
Девочке хотелось спать. Адреналин, державший ее на плаву на кладбище, давно сошел, и силы ее в конец покинули. Она не понимала, почему нельзя было чуть отложить это собрание и дать им хотя бы несколько часов на лечебный и такой необходимый истощенным организмам сон.
— Я правильно понял, что упырь — это тот самый всеми любимый фермер? — спросил Георгий Владленович, глядя на Алену Васильевну. Женщина безмолвно кивнула.
— Еще осенью мы обыскали всю округу, да даже саму ферму, но не нашли и следа его присутствия, — подал голос Владимир Полоцкий, прибывший сюда со своей командой ратиборцев. Мужчины сидели в фуражках и строгих подпоясанных мундирах. У каждого на плечах виднелись коловраты. У кого-то они были маленькие, у кого-то побольше, у кого-то их было несколько, а у кого-то один. Наверное, это были знаки отличия. — Как он умудрялся все это время скрывать свой истинный облик?
— Он жил на ферме, — вдруг сказал Яромир, посчитавший внести ясность. — Его собственный запах терялся среди запахов коровьего навоза, а также у него везде был развешан острый перец и чеснок. Он сбивал мне нюх. Поэтому я не обратил внимания на него… — тут его озарило, и он посмотрел на Мирославу. Девушка вопросительно изогнула бровь. — К тому же меня и Третьякова он постоянно выставлял на улицу чистить снег, мы не находились с ним долго рядом!
— Хитер, черт, — согласно кивнул Георгий Владленович, сложив руки на груди. — Уж если эти, — он сделал акцент на последнем слове и кинул взгляд на нахмурившегося Яромира, — не учуяли этот запашок, куда уж там мы могли это знать. В коровнике и так стараешься лишний раз не дышать!
Раздались смешки. Мирослава, Яромир и София угрюмо переглянулись. Им это не казалось смешным. Сегодня каждый из них был на грани смерти и думал, что доживает свои последние минуты.
— Вот только вопрос! Какого лешего вы никого не предупредили и поперлись одни?! — Ягишна Виевна прищурилась, поджимая тонкие губы и стуча пальцами, украшенными перстнями, по столу. Мирослава коротко посмотрела на Яромира, поймав его взгляд. Что они могли ответить, если ими руководила жажда приключений и безрассудство?! — Мы же не думали, что это упырь! — совершенно глупо ответила девочка, понурив взгляд на свои валенки. — М-да, — хохотнул Георгий Владленович, зло ухмыляясь, — какое же у вас самомнение! Упырь — чересчур, а вот, допустим, если бы попалось Лихо, то фигня, так?! — И к тому же, если бы кто-то пришел вместе с нами — он бы просто скрылся. Ему нужна была Мирослава! — ровным голосом сказал Яромир, переключая внимание на себя. — Кстати, — подал голос Владимир, которого сейчас было лучше не злить. Молодой ратиборец и так был зол, как черт. — Успел этот Никифор сказать что-то, почему ему нужна была Мирослава?
— Ничего конкретного, мол, я мешаю кому-то, как кость в горле, — тихо и хрипло ответила яриловка. Ей было страшно признаться в том, что угроза была от кого-то из ее родных, и что ей пришлось выпить какое-то зелье.
— Как же я его понимаю! — гулко отозвался Архаров, из-за чего несколько пар глаз в упор уставились сейчас на него непонимающими взглядами. — Я бы попросил вас держать рот закрытым тогда, когда идет допрос пострадавших, иначе… — Владимир почти рычал, прямо смотря на Георгия Владленовича, который мгновенно побледнел, но старался держаться непоколебимым. — Владимир! — шикнул на него Клим Валентинович, второй присутствующий здесь ратиборец. — ... иначе я могу все ваши искрометные замечания записать, как признание или соучастие! — не обращая ни на кого внимания, договорил старший брат Яромира.
ᛣᛉ
Когда Избушка отправила в нокаут Никифора, пнув его на ферму, Мирослава не могла поверить в то, что пришло спасение. Окоченевшими руками она зацепилась за край могилы, но больше ничего сделать не могла. Персей, заметив ее потуги, слетел с флюгера и, подцепив когтями школьный мундир на спине, поднял ослабевшую девочку в воздух.
Яриловка, бросив благодарный взгляд на улыбающегося Онисима, сидевшего на крыльце, коротко ему кивнула, но тут же упала, забыв про путы на ногах. Избушка как-то нервно задрожала, но тут же успокоилась, когда леший стукнул своей деревянной рукой по ее стене.
— Тише, курица, успеешь еще! — пытался уговорить ту Онисим, ножом разрезая путы.
Персей сел на плечо своей хозяйки и нежно закурлыкал, когда стал перебирать большим черным клювом запутанные волосы шокированной Мирославы. Сама же девочка находилась будто в трансе. Поодаль раздался громкий крик, и ее резко вырвало из этого состояния наружу к реальности.
Она, снова поднявшись на ноги, рванула вперед, огибая чудом сохранившиеся после беготни Избушки домовины. Перескакивала железные оградки, пару раз чуть не упала, но ворон вовремя взмывал вверх, удерживая ее равновесие.
Яриловка ринулась в ту сторону, где последний раз видела Яромира. Нервно оглядываясь по сторонам в его поисках, она чувствовала, что сердце готово вот-вот остановиться. Оно не выдерживало их ночных приключений. Дыхание сбивалось. Пар, исходивший изо рта девочки, обволакивал ее волосы и ресницы, одевая их в белую шубку из инея.
Завидев Полоцкого, Мирослава рухнула перед ним на колени, замечая, что снег вокруг друга окрасился красным. Страшные ожоги разъедали его кровоточащую кожу. Яромир лежал лицом в снег, сжимая челюсть, чтобы не издать очередной крик. Мирослава с опаской дотронулась до цепи, но ей та не причинила вреда.
Аккуратно перевернув друга, она распутывала длинную цепь, которая, словно магнит липла к телу молодого волколака. Наконец последний оборот цепи вокруг туловища был снят и отброшен в сторону.
Мирослава аккуратно перевернула Яромира на спину, пытаясь скрыть ужас на своем лице от увиденного. Его красивое лицо с правильными чертами было исполосовано кровавыми ранами, спускающимися к шее.
— Все закончилось! — прошептала Мирослава, падая рядом с ним на снег, а Персей перелетел с ее плеча на оградку соседнего захоронения.
Парень пошевелился, выставляя вперед ладонь. Яриловка отбила “пять” своей отмороженной рукой, и они оба застонали, а затем слабо рассмеялись.
— Кстати, все хотела спросить, раз уж мы выжили, — она повернула к нему голову. Яромир с трудом на нее посмотрел и чуть приподнял бровь.
— У тебя же серебряный перстень? Почему тогда на тебя эта цепь так подействовала?
Парень поморщился, глубоко вдыхая морозный воздух. Он приподнял руку с перстнем повыше к небу, на котором зелено-фиолетовыми переливами играло северное сияние. А лунный камень мягко переливался при свете луны перламутровыми оттенками.
