– Одним махом надо! – укоризненно вернул фузею владельцу он. – Раз, и все! А ты толчешь, ровно крупу в ступе! Куда годится?
– Молока выдали! – подошел к костру артельный капральства.
Белая жидкость полилась в котел – одной фляжкой двадцать человек не напоишь. А вот в кашу добавить – самое то, куда как вкуснее будет.
– Ишь, нашли же где-то… – крякнул капрал, пробуя горячую кашу, а другой рукой вытирая взмокшую плешь. – С молочком-то оно ладно, еще б теперь гусятинки – так никаких ольмаров[50] не надо…
– Дядька Цветро, а если кентавры нападают, тогда как? – спросил молодой фузилер.
– Вот с кентавром шибко непросто, – глубокомысленно кивнул старик. – С ним как с человеком нельзя – загибнешь дурно, и только-то. Кентавр – он, братушки, одновременно тебе и пехота, и кавалерия, сам по себе два в одном. Тут особая тактика потребна.
– А какая?
– А такая! Кентавра лучше всего на расстоянии подстрелить, либо верхом с ним драться. Гусар с кентавром вровень – ему сподручнее. Но если уж так выпало, что кентавр прямо на тебя бежит, а пули, такое дело, в стволе нету, так ты фузею в землю упри, на манер пики, да и жди его. Или на колени падай, а штык кверху выставляй – пущай напорется! Особенно учти такое дело, – важно поднял палец капрал, – что у кентавра на пузе уязвимая точка есть. Вот здесь, где человек в лошадь переходит, прямо посередине между грудью и грудиной. У них, кентавров-то, ребра по-другому стоят – не по-человечьи и не по-лошажьи, дугой изгибаются. А вот в этой точке у них как бы брешь – и прямо за ней сразу сердце! А сердце у них огромное, больше лошадиного. Вот если в эту точку штыком попадешь – кентавру сразу амба. Только они и сами про нее знают, такое дело, так что всегда на пузе щит специальный таскают, так-то… – загрустил старик. – Но уж коли щита не окажется – целься прямо туда, не прогадаешь.
– У-у-у… – уважительно глядели на бывалого воина молодые. – Дядька Цветро, а ежели с дэвкаци биться доведется?
– Ох, братушки, вот уж чего вам не пожелаю, – покачал головой старик. – Их, дэвкаци-то, числом мало – больше пяти тыщ разом почти никогда не бывает, да и столько сильно редко. Но коли дэвкаци видишь – сразу своих солдат на десять дели, правильный расчет будет. И главное – в ближний бой с ними ни-ни! Коли дэвкаци своей киянкой размахивать зачнет – он все вокруг покрушит, сколько народу там ни будет! У них киянки весом – как два человека разом, такое дело, не вру! Только издалеку, пулей выцеливай! А лучше – мортирой. Они, дэвкаци, зверюги выносливые, страсть, с одной пули ни за что не ляжет. Я сам, такое дело, видел как-то раз – одного их богатыря целым капральством обстреляли, единым залпом, а он все равно их раздолбал в кашу, только потом грохнулся. Потом уж наш коновал его разрезал – двадцать три пули вынул! Живучие зверюги, страсть, а сильные – куда там уррогу…
– А с эйстом как?
– А с эйстом наоборот – ближний бой потребен. Перестрелку с ними не затевай – они ровно градом поливают, так и содют своими иголками, так и содют… У тебя в стволе пуля всего одна – а у него сотня, такое дело. Нет, к эйсту, главное, вплотную подобраться – вблизи они не вояки, тут их голыми руками брать можно. Хорошо с ними в солнышко драться – когда жарко, эйсты дышат дурно, ходят вяло, бывает, даже в обморок брякаются. А еще эйста главное – от воды подале заманить. На воде у них есть такие тварюки – ровно червяк дождевой, только здоровый, как цельный хутор, такого и ротой не заборешь. А еще, братушки…
– Дядька Цветро, каша готова, процведай, – окликнул капрала артельный.
Старик неторопливо обтер ложку обшлагом и зачерпнул сероватую массу. Степенно отправил кашу в рот, пожевал редкими зубами и важно кивнул – обед получился добрый. Солдаты тут же выстроились с мисками, артельный начал накладывать порции. Лигорден, все это время стоявший за палаткой, одобрительно кивнул и двинулся дальше.
Какой-то седоусый пионер[51] заунывно выводил старую солдатскую песню: «Коль бомбарда не спит, серый враз побежит». Лигорден остановился рядом с ним, и рядовой мгновенно вскочил, вытянувшись во фрунт.
– Трестеран? – напрягшись, вспомнил генерал.
Пионер гордо засопел – главнокомандующий помнит его имя!
– Так точно, ваше сиятельство!!! – гаркнул рядовой.
– Ну-ну, тише, – укоризненно покачал головой генерал. – Тише, брат, я, чай, не глухой. Серых-то не слышно?
– Никак нет, ваше сиятельство, – старательно понизил голос пионер. – За рекой остались, крысы! Даст Единый – перетопнут все, да туда им и дорога!
– Распло-о-о-о-ох!!! – донеслось из другого конца лагеря.
– Ох, зря Единого помянул… – суеверно приложил два пальца ко лбу пионер, другой рукой подхватывая фузею.
Адъютант торопливо подвел Лигордену коня. Генерал с лету запрыгнул в седло и дал рысаку шенкелей, бросаясь к месту тревоги.
Там уже кипело сражение. Небольшой отряд серых подкрался незаметно – колдун-теневик прикрыл его невидимостью. Их раскрыли случайно – какой-то кухарь выплеснул помои прямо на одного из невидимок. Парня тут же прикончили, но он все-таки успел прокричать тревогу.
В воздухе мелькали вемпиры – восемь штук. Их эскадрильи всегда летают восьмерками. На счастье рокушцев, вемпиров у серых пока что не хватает, их экономят. Да и полетам на них приходится сначала обучаться, и довольно долго – кому попало эти твари не даются.
Кроме обычных налетчиков на сей раз оказалось и кое-что новенькое – добрая сотня ревенантов[52]. Кто-то из серых некромантов как следует поработал с близлежащим кладбищем – все более-менее целые остовы сами собой откопались и пошли в атаку.
Лигорден мгновенно оценил силы врага. Два зеленых плаща и десяток «незабудки». Так в армии прозвали голубых, синих и фиолетовых – скопом. Две дюжины Кровавых Егерей. А также вемпиры и ревенанты.
План был довольно прост – пока ревенанты и колдуны на вемпирах отвлекают бекеты, прочие колдуны и Кровавые Егеря под прикрытием невидимости проникают в центр лагеря и, пользуясь суматохой, вырезают как можно больше штабных офицеров. В идеале – самого главнокомандующего. Серые очень любят подобные уколы исподтишка.
– Взять их, ребята!!! – проревел одноглазый полководец, взмахивая палашом и пуская коня в галоп. – С нами Единый!!!
Всадники на вемпирах поливали лагерь градом мелких заклятий. Кровавые Егеря открыли огонь из ружей – особых «егерских», на редкость точных и быстро перезаряжающихся. Трофейное ларийское оружие – на Серой Земле такого пока что не производят. Ревенанты в бой покуда вступить не успели – эти медлительные мертвяки еще только подползали к палаткам.
