— Храбрость! — зло сказал человек, которого назвали Меконом. — Слишком уж это было гладко, чтобы быть правдой. Он даже не повернулся, можно подумать, что его…
Мекон осекся и торопливо взглянул на Оловиеля.
— Продолжай, продолжай, Мекон, — процедил Высокородный. В его тоне чувствовалась угроза.
— Ты собирался что-то сказать. Может быть… предупредили?
— Подождите. Мекон ведь не хотел сказать ничего плохого, — вмешался Трахи, вставая между Меконом и Оловиелем.
— Я бы хотел услышать это от него, — прошептал Оловиель.
— Я… ну конечно, я вовсе не это имел в виду, я даже не помню, что я собирался сказать, — прошептал Мекон.
— Значит, — сказал Оловиель, — я выиграл? И один Пункт Жизни в мою пользу?
— Один… — Признание буквально застряло у Мекона в горле. Лицо его потемнело. Он задыхался от ярости.
— Один Пункт Жизни в твою пользу…
Оловиель рассмеялся.
— Не надо переживать, друг, — сказал он. — У тебя есть шанс отыграться. Предложи что-нибудь благородное для спора.
Мекон опять покраснел.
— Ну хорошо, — резко сказал он. — Я проиграл тебе Пункт. Но мне все-таки хотелось бы знать, почему Дикий Волк не шевельнулся, когда зверь бросился на него. Здесь что-то неестественное.
— Почему бы тебе не спросить его самого? — сказал Оловиель.
— Я его и спрашиваю! — заорал Мекон. — Говори, Дикий Волк! Почему ты не испугался?
— Принцесса Афуан взяла меня на Тронный Мир, чтобы показать Императору, — спокойно ответил Джим. — Сомневаюсь, что меня стоило показывать разорванным на мелкие кусочки. Следовательно, кто бы ни был ответственен за эту приятную кошечку, он должен был позаботиться о том, чтобы я не пострадал.
Оловиель довольно расхохотался. Но Мекон рассвирепел.
— Вот как! — воскликнул он. — Ты думаешь, что до тебя и дотронуться нельзя, Дикий Волк? Сейчас!..
Внезапно между разъяренным Высокородным и Джимом появилась Ро.
— Что вы с ним делаете? — воскликнула она. — Ему велено находиться со мной! Он вовсе не для того, чтобы остальные играли с ним и…
— Еще и ты, грязнолицая! — взревел Мекон. Рука его потянулась к маленькой черной палочке, которая висела у него на поясе между двумя плетьми. — Где моя трубка?
Он схватился за палочку. Ро тоже перехватила ее, и через мгновение трубка была выдернута из-за пояса, но Ро не давала Мекону прицелиться.
— Пусти, ты, маленькая…
Мекон поднял руку, и сжав пальцы в кулак, хотел ударить Ро, но Джим внезапно сделал шаг вперед. Высокородный взвыл, опустил трубку и схватился за правую руку. Начиная от предплечья и примерно до локтя на его руке появилась тонкая красная полоска, а кинжал Джима был уже в ножнах. И в комнате наступила мертвая тишина. Трахи, великолепно владеющий собой Оловиель и даже Ро стояли и смотрели на кровь, струившуюся по руке Мекона. Если бы стены корабля рухнули, они бы, наверное, меньше удивились.
— Он… Дикий Волк поранил меня, — прошептал Мекон, изумленно глядя на кровоточащую руку. — Вы видели, что он сделал? — Мекон пристально посмотрел на Трахи и Оловиеля.
— ВЫ ВИДЕЛИ, ЧТО ОН СДЕЛАЛ? — заорал Мекон. — Давай мне трубку! Перестаньте стоять! Дайте мне трубку! — Трахи сделал едва заметное движение, как будто хотел приблизиться к Ро, у которой была трубка Мекона, но Оловиель удержал его.
— Нет-нет, — прошептал он. — Наша маленькая игра перестала быть игрой. Если ему нужна трубка, пусть берет ее сам!
Трахи остановился. Внезапно исчезла Ро.
— Проклятье! — крикнул Мекон. — Я припомню тебе все, Трахи! Я сказал — дай мне трубку! — Трахи медленно покачал головой. Он побледнел.
— Трубку — нет… Нет, Мекон! — сказал Высокородный. — Оловиель прав. Ты должен сделать это сам!
— Я убью его! — Мекон исчез.
— Я хочу тебе сказать — ты храбрый человек, Дикий Волк, — сказал Оловиель. — Разреши мне дать тебе совет. Если Мекон предложит тебе трубку, не бери ее.
Трахи хотел что-то сказать, но Оловиель пристально посмотрел на него.
— Ты хотел возразить против того, что я советую Дикому Волку? — спросил он. Трахи отрицательно покачал головой, и неприязненно посмотрел на Джима.
Внезапно появился Мекон, рука его все еще кровоточила. Он держал две черные трубки. Одну из них он протянул Джиму.
— Бери, Дикий Волк! — приказал он.
Джим отказался. В его руке сверкнул миниатюрный кинжал.
— Благодарю! — извинился он, — я обойдусь собственным оружием.
Лицо Мекона посветлело от радости.
— Очень хорошо, — сказал он и бросил трубку, которую предлагал Джиму, через всю комнату. — Для меня это не имеет значения.
— Но это имеет значение для меня!
Говорила женщина. Джим обернулся и быстро отступил так, чтобы видеть всех, кто был в комнате. В комнате стояли Ро и еще одна Высокородная, в которой Джим узнал принцессу Афуан. За женщинами возвышался мужчина, который был, наверное, выше Оловиеля на дюйм или два.
— Ну? — спросила Афуан. — Разве все изменилось так, что ты решил уничтожать моих питомцев без ведома своей принцессы, Мекон? — Тот застыл на месте. Казалось, его парализовали слова принцессы. Ярость и изумление исказили его лицо.
Необычайно высокий мужчина ухмыльнулся. Его улыбка напоминала ленивую улыбку Оловиеля, но в ней были могущество и жестокость.
— Боюсь, что ты оскорбил ее Величество, Мекон, — сказал он. — Это обойдется тебе дороже, чем потеря нескольких Пунктов Жизни. Людей ссылали в колониальные миры и за меньшее.
— Но, пожалуй, не в таком деле, как это, — сказал Оловиель. — Дикий Волк первым напал на Мекона, и, конечно, такой Высокородный, как Галиан, должен понять реакцию человека на подобный поступок.
Взгляды Оловиеля и Галиана скрестились. Они глядели друг на друга с некоторым изумлением.
Когда-нибудь, говорили эти взгляды, мы поборемся, но не сейчас.
Принцесса Афуан заметила ссору и немедленно перевела разговор на другую тему.
— Глупости, — сказала она, — это всего лишь Дикий Волк в конце концов. Ты выглядишь омерзительно, человек! — Последняя фраза была обращена к Мекону. — Залечись!
Мекон внезапно очнулся и поглядел на раненую руку. Джим увидел, как порез начал медленно затягиваться. ПОЛТОРЫ секунды — и рана исчезла, на белой коже не осталось даже шрама, только высохшая кровь напоминала о случившемся. Но Мекон провел здоровой рукой по красной полоске и кровь исчезла. Рука была чиста.
— Вот так-то лучше, — сказала Афуан. Она повернулась к Высокородному Галиану. — Займись этим делом. Пусть Мекон будет наказан.
