Галиан поднял руки и два раза мягко хлопнул в ладони с интервалом примерно в полсекунды. После первого хлопка маленький человек выхватил трубку из-за пояса и уже направил ее узкий конец на Реаса, когда раздался второй хлопок и телохранитель неуловимым движением выхватил черную трубку.
В ту же секунду нечто среднее между дугой автогена и статического электричества вырвалось из оружия маленького человека. Пламя рвалось к груди Реаса, но не достигло цели. Трубка Реаса приняла нужное положение, и контрразряд встретил и обезвредил пламя так, что два разряда поднялись кверху…
— Очень хорошо, — сказал Галиан.
Огонь исчез. Два человека опустили оружие и повернулись к Высокородному. Галиан забрал у коричневого человека трубку и махнул ему рукой, приказывая вернуться на место и продолжать свою работу.
— А сейчас смотри внимательно, Дикий Волк, — сказал Галиан.
Он сунул черную трубку в петлю на поясе, и, как бы отвечая на невидимый сигнал, Реас сделал то же самое.
— А сейчас смотри, — мягко сказал Галиан. — Реасу разрешено стрелять в любое время, когда он захочет.
Телохранитель шагнул вперед и очутился на расстоянии вытянутой руки от Высокородного. Реас на мгновение застыл, чтобы потом бросить взгляд в противоположный угол комнаты, и его рука скользнула к поясу.
Короткий щелчок. Трубка Галиана касалась трубки Реаса, еще и наполовину не вытащенной из-за пояса. Высокородный довольно улыбнулся и отпустил Реаса. Потом он отдал ему оружие, и телохранитель отнес его в хранилище.
— Понял? Рефлексы любого Высокородного быстрее любого человека любой расы. Поэтому Мекон отправился за двумя трубками. Он хотел заставить тебя драться. У тебя не было шансов. Как я уже говорил, мы — единственная настоящая аристократия Галактики. Но я не только быстрее Реаса. Моя память лучше, мой ум изощреннее, мои чувства намного острее чувств любого из существующих людей… даже Высокородных. Несмотря на это, у меня служит больше низкорослых, чем у любого Высокородного. Они делают для меня очень много. Я заставляю их работать. Тебя не удивляет, зачем я делаю это, если все что угодно я могу сделать сам гораздо лучше?
— Я считаю, — сказал Джим, — по той простой причине, что ты не можешь находиться в двух местах одновременно.
Глаза Галиана сверкнули.
— Ты неплохо соображаешь, Дикий Волк, — сказал он. — Да, другие люди мне полезны, хотя они и ниже меня. И я подумал, что ты и твое маленькое оружие, ранившее Мекона, может быть, когда-нибудь мне пригодитесь. Ты удивлен?
— Нет, — мягко ответил Джим. — Вы потратили на меня очень много времени.
Галиан откинулся на пуховую подушку, опять обхватив колено.
— Лучше и лучше, — прошептал он. — У этого Дикого Волка есть мозг — сырое серое вещество, не больше. Но тем не менее мозг! Я не ошибся. Да, возможно, ты пригодишься мне, Дикий Волк, — и знаешь, почему ты согласишься?
— Ты как-нибудь отблагодаришь меня? — сказал Джим.
— Точно, — прошептал Галиан. — Мы, Высокородные, не любим говорить, сколько лет мы прожили. Я просто скажу тебе, что я даю им желанное как награду или как законный заработок.
Он замолчал. Джим спокойно ждал.
— Ну что ж, Дикий Волк, — сказал Галиан через минуту, — скажи, чего ты хочешь больше всего? Если бы ты не был Диким, я бы уже знал, чего ты желаешь. Но я плохо знаю Диких Волков. Что они ценят, как свою жизнь?
— Свободу.
Галиан усмехнулся.
— Ну, конечно, все дикие звери хотят или думают, что хотят, свободы. В твоем представлении свобода — это право уходить и приходить куда хочешь и когда хочешь. Ведь так?
— Это основа.
— В особенности уходить… — прошептал Галиан. — Несомненно, ты никогда не задумывался над этим, Дикий Волк, но факт остается фактом. Если мы тебя взяли на Тронный Мир, ты уже не вернешься на родину. Понимаешь? Ты уже не вернешься!
Джим уставился на него.
— Черт возьми! Я думал, что вернусь домой.
— У тебя нет выхода, — сказал Галиан, — но если ты будешь мне полезен, я смогу вернуть тебя на родину.
Галиан вскочил.
— Сейчас ты вернешься к Ро, — сказал он. — Пусть та мысль, которую я так старательно вложил в твой мозг, останется с тобой. Твоя последняя надежда на возвращение — я, Высокородный Галиан.
… И Джим оказался в комнате, где размещались питомцы принцессы.
Ро сидела в углу и плакала над телом гигантской кошки. Вторая кошка жалобно выла. Тело ягуара раскроила почти надвое молния.
Джим направился к девушке. Она не подозревала о его присутствии, пока он не подошел и не обнял ее. Она испуганно вздрогнула, обернулась и, увидев землянина, прильнула к нему.
— С тобой все в порядке? Хотя с тобой все в порядке… — прошептала она сквозь слезы.
— Откуда? — спросил Джим, указывая на мертвую кошку.
Ро горько заплакала, потом она рассказала ему все, что произошло. Этот ягуар — подарок Афуан Мекону. Мекон научил его нападать по приказу…
— Но когда я видел эту кошку в последний раз, она была жива, — сказал Джим. — Как и почему ее убили?
— Разве ты не слышал? — спросила девушка. — Афуан велела наказать Мекона. Галиан решил, что наказанием будет…
Она всхлипнула и указала на животное.
— Страшное наказание, — сказал Джим.
— Страшное? — удивилась Ро. — Ведь от Галиана ничего другого и нельзя было ожидать! Он — дьявол! Кто-нибудь другой, если бы ему приказала принцесса, наказал бы Мекона лишением определенных ценных услуг. Но Галиан выбрал вместо этого несчастное животное. Потеряв подарок принцессы, Мекон теряет один Пункт. О, не Пункт Жизни! Галиан слишком умен, чтобы так сурово обойтись с таким человеком, как Мекон. Этот потеряет годовой Пункт. Но Мекон утратил уже многое… Он встревожен… Его могут изгнать…
— Изгнать?
— Конечно. Изгнание с Тронного Мира… — Внезапно она замолчала и вытерла мокрые от слез глаза, потом медленно встала и посмотрела на мертвую кошку. В то же мгновение тело ягуара исчезло. — Я все забываю, что ты ничего не понимаешь, — сказала она Джиму. — Я еще многому научу тебя. Все Высокородные играют в Пункты. Эту игру не может запретить даже сам Император. Когда Высокородный теряет определенное число Пунктов, он покидает Тронный Мир навсегда. Подробности я тебе объясню позже. А пока я научу тебя перемещаться из комнаты в комнату. — Но слова Ро напомнили Джиму кое-что.
— Подожди минуточку, — сказал он. — Скажи мне, Ро, если бы я сейчас отправился в город по одному важному поручению, я смог бы выйти?
