Впрочем, башмак подействовал: пташку как ветром сдуло.
Я не сомневался, что прислал его ко мне тот самый дряхлый лентяй, помощи от которого было не дождаться, тот самый соня, который не проснется, даже если поджечь кресло под ним.
Да ну его к ляду! Я накрылся одеялом с головой.
Упрямство ни к чему хорошему не привело. Я уже не мог заснуть, а потому просто валялся в постели. Из-за двери доносились вопли Попки-Дурака.
— Слушай, птичка, если не заткнешься, я тебя убью. Порублю на мелкие кусочки. Понял? — А Дин потом приготовит роскошное жаркое.
Мистер Большая Шишка внял моему призыву. Вероятно, страх за собственную шкуру взял верх над чувством юмора Покойника (если оно у него вообще есть). Но ненадолго. До чего же бестолковая птица!
Ладно, с тобой мы разберемся потом. Но почему выкидывает такие фортели мой организм? Откуда у меня внутри взялся гнусный садист, который утверждает, что пора вставать и приниматься за дело?
— За какое дело? — справился я, как и накануне, опуская ноги в бездну под кроватью. — Ничего хорошего меня все равно не ждет.
— Доброе утро, Гаррет. Будь любезен, веди себя посдержанней. За домом следят. Думаю, мне удалось замаскировать твое присутствие, однако если ты начнешь буянить, иллюзия мгновенно исчезнет. Поэтому воздержись, пожалуйста, от своих беспричинных выходок.
— Нечего провоцировать, — буркнул я. Кое-как поднялся, собрал с пола одежду, которую раскидал вчера вечером. Принюхался. Ничего, сойдет. Потом взял себя в руки и осторожно выглянул в окошко. — Черт!
— Гаррет! Я же просил.
— Там слишком светло. — Куда подевались те угрюмые деньки, которые совсем недавно осаждали город? Похоже, грядет великое потепление.
— Не подходи к окну. Кто-нибудь может заметить, как шевелятся занавески, и сообразит, что ты внутри, — им наверняка известно, что это окно твоей спальни.
Шикарное начало нового дня, верно? С утра сплошное брюзжание, и никакого просвета. Я поглядел на кровать. В постели было так хорошо, так тепло и уютно. Мне снился сон о рае, в котором все красивые женщины вели себя вполне откровенно, недвусмысленно, а символизм в духе «ты замок, я ключ» имел одно-единственное толкование. В этом раю повсюду были фонтаны, из которых били струйки пива, а еды столько, что наяву на такой диете я бы прибавлял в весе фунтов пять за день.
Елки-моталки, как любила говорить моя бабушка (я сам однажды слышал). Деваться некуда, пора собирать друзей; глядишь, создадим свою собственную религию. Правда, большинство моих приятелей верит исключительно в алкоголь и начисто отвергает целомудрие, а в некоторых просвещенных религиях до сих пор считается, что это в порядке вещей. Достаточно вспомнить Звездочку. Кстати, не переманить ли ее от годоротов? Предложить, так сказать, контракт на лучших финансовых условиях…
Меня окатило волной отвращения.
— Если тебе не нравятся мои мысли, брысь из моей головы.
— Фантазии глупого подростка меня не интересуют. Я изучаю твои воспоминания о вчерашнем дне.
— Подсматриваешь, значит? Еще бы, у самого-то руки коротки! Тебя хватает только на бредовые политические теории да на жучиные парады.
— Не буду отрицать очевидного. Я — существо разумное, отнюдь не склонное к одержимости плотскими утехами.
— Если уж говорить об очевидном, тебе просто завидно. Сам ты ни на что не способен, даже если очень захочешь. Вот и костеришь тех, у кого еще не застыла кровь в жилах.
Пока мы занимались утренней гимнастикой, я успел спуститься по лестнице (для едва проснувшегося Гаррета это был подвиг сродни эпическому). Вошел в кухню, взял кружку с чаем. Возившийся у печи Дин бросил в мою сторону жалобный взгляд, как бы упрекая в том, что я поднялся так рано и тем самым лишил его удовольствия лично вытащить меня из постели. Я пошарил по сусекам, отыскал остатки былого добродушия, выдавил лучезарную улыбку и пропел:
— Доброе утро, Дин. Как спалось?
Судя по убийственно мрачному взгляду, он решил, что я издеваюсь.
— Завтрак еще не готов.
Я подлил себе чая.
— Не торопись. Все равно нам с высокомудрием надо кое-что обсудить. — Я был уверен, что эта заварушка с храмом имеет некий тайный смысл. Шайиры были со мной откровеннее, чем годороты, а кое-кто из них вел себя весьма дружелюбно, однако мне почему-то казалось, что боги изволили сообщить далеко не все. — Кстати, Дин…
— Да, мистер Гаррет?
— Как прошла свадьба? Стоило на нее ехать? — Не помню, спрашивал я его вчера или нет.
— Все в порядке, сэр, спасибо. Ребекке очень понравился ваш подарок. Она никак не ожидала, что вы ее помните.
— Вы с ней на пару постарались как следует, чтобы я не смог ее забыть. Открою тебе маленький секрет: мой подарок — вздох облегчения. — Еще совсем недавно Дина преследовала навязчивая идея. Он настойчиво стремился выдать за меня одну из своих многочисленных племянниц.
В уголках его рта зародилась улыбка.
— Путешествие было таким интересным, сэр, — сказал он. — На обратном пути на нас напали разбойники. Весьма бестолковые личности, сэр. Когда стало ясно, что ни у кого из пассажиров дилижанса нет в кармане ни гроша, они попросту растерялись. Но дома все равно лучше, сэр.
— Ага. — Особенно для меня, в нынешних обстоятельствах. — Кажется, кто-то стучит в дверь.
— Гаррет, будь добр, спрячься в кабинете и закрой дверь.
— С какой стати?
— К нам пожаловали мистер Тарп, мисс Торнада и приспешник мистера Дотса по фамилии Агонистес. Они скоро уйдут. Мне бы хотелось, чтобы никто из них даже не заподозрил о твоем присутствии в доме.
Звучало разумно, но стоит ли сообщать об этом логхиру?
Любопытно, кто этот Агонистес? Что-то я не припоминаю в окружении Морли парней с такой фамилией.
— Агонистес — прозвище. Кличка, как выражаются некоторые твои знакомые.
— А! Тогда понятно. А то я уж хотел пожалеть беднягу: всю жизнь маяться с таким имечком.
Дин направился открывать, вытирая кухонным полотенцем руки. Я нырнул к себе в кабинет — просторную, неприбранную комнату напротив той, которую занимал Покойник. Прикрыл дверь, оставив лишь крохотную щелку, чтобы слышать, о чем пойдет речь, и хоть одним глазком взглянуть на посетителей.
— Дин, приглядывай за Торнадой. Она наверняка попробует что-нибудь спереть.
— Конечно, сэр. Я всегда приглядываю за вашими друзьями.
Он принялся греметь засовами, цепочками и ключами, тем самым лишив меня возможности выступить в защиту моих друзей.
— Настоящее имя этого человека — Клод-Нед Блоджетт.
Неудивительно, что он отзывался на прозвище. Скажите на милость, ну кто испугается бандюги по имени Клод-Нед Блоджетт (кстати, этого имени я тоже не слыхал)? Что может быть у него в кармане — какой-нибудь сельскохозяйственный инструмент?
