* * *
Ноги сами несли меня из замка, да никто и не пытался остановить. Стража у ворот лишь проводила взглядом.
Ночью путь по горам опасен. Если бы не полная луна, я бы точно разбился на этой тропе. Догадка гнала вперёд, путь, проделанный утром за три часа, я преодолел меньше чем за час. Признаюсь, это была даже легче — обрыв, вдоль которого мы с Фингэлом поднимались утром, утонул во тьме и уже не пугал так острыми камнями и отвесными кручами. На самом верху я снова попытался найти арку. Резные узоры тихо светились, словно заманивая меня в ловушку. Я снова провёл по ним кончиками пальцев и снова почувствовал пустоту. Видно, свечение не было связано с магией.
Грот в лучах лунного света выглядел совершенно иначе. Величие кургана уже не так сильно давило, а каменный корабль вызывал не немое благоговение, а тихую грусть. Ночь скрадывала детали и успокаивала чувства. Теперь это был не осколок прошлого, а миф, легенда, мерцающая вдали, недостижимая и манящая. Я присмотрелся. На самом деле мерцали лежащие на земле гнилушки.
Входа в курган нигде не было видно, словно никто и не планировал его делать. Ровная горка земли, поросшая жесткой травой, без каких-либо следов. Я достал из сумки лист с рисунком и флакон свет-воды, которым потряс в воздухе, пытаясь поймать побольше лунного света. Уже через минуту хрусталь засветился достаточно, чтобы можно было читать. Да, на рисунке вход в курган был и его никак нельзя было перепутать с аркой в пещере. Вот только вход был зарисован отдельно, не на самом кургане, а рядом, словно… Словно он был под землёй.
Я направился в дальний конец грота, где пещера начинала раздваиваться. В этот раз летучие мыши меня не побеспокоили, видать улетели на ночную охоту, но была другая проблема — риск заблудиться. Веревку я с собой, как назло, не прихватил. Оставался лишь один способ. Я закрыл глаза и доверился интуиции. Глубокий вдох, глубокий выдох. Направо! Шаг за шагом я погружался в пещеру, разгоняя тьму хрустальным флаконом. По сторонам вырастали сталактиты и сталагмиты, стены были словно гладко отполированы, а на полу валялись кости и черепа разных мелких зверьков, клочки шерсти и лужи мышиных испражнений. За очередным поворотом пещеры на меня потянуло сквозняком. Я осмотрелся по сторонам и за большим сталактитом нашёл тёмную дыру. Свет флакона до дна не достаёт. Бросил несколько камешек и костей — судя по звуку аршин пять, поверхность ровная. Интуиция велит прыгать.
Приземлился я удачно. Это оказался ровный коридор, в котором могли спокойно разъехаться две телеги. Пол был мощён камнями, словно старые королевские дороги, а на стене под то тут, то там опавшей штукатуркой виднелись глиняные кирпичи. В коридоре дул ветер. На него я и пошёл, но для начала взял запасной флакон, зажёг его и аккуратно вставил между кирпичей. Теперь точно не потеряю выход. Впрочем, буквально через сотню шагов коридор окончился резким обрывом в отвесной скале. Луна явно была за хребтом, поэтому понять какой вид открывается с этого обрыва мне было не дано, но огней от людского жилья точно не было видно. Что ж, тупик. Я пошёл в обратную сторону.
По пещере я сделал восемь сотен шагов, но пещера петляла, так что если коридор ведёт к кургану, то это не больше шести сотен… Я почти не ошибся. Коридор закончился входом в курган, ровно как изображён на рисунке. Прямоугольный, с двумя строгими колоннами по боку, которые обвивали две огромные змеи. Я проверил, как ходят топорики за поясом, и вошёл внутрь. Внутри меня ждала скромная погребальная комната. Ни следа роскоши или украшений, лишь прямоугольный каменный саркофаг из грубо отёсанного камня да простой каменный стол. Стоило подойти поближе, как я понял обманчивость этой простоты. Комната была сложена из солнечного мрамора — самого дорого и редкого камня на континенте, чьи прожилки были лучшим природным источником магии. Я провёл пальцем по стене, пытаясь почувствовать узор, но он был пуст. Ни капли волшебства. С флаконом в вытянутой руке я подошёл к саркофагу, но даже раньше, чем лучи света коснулись его дна, я знал, что увижу. Пустоту и пыльный след от человеческой фигуры.
* * *
Гильда перестала вращать в руке кристалл и произнесла:
— Теперь моя очередь называть твой рассказ чушью, — её глаза озорно сверкали. — Воскрешать людей невозможно. В тот момент, когда человека покидает последняя капля жизненных сил — вернуть его уже нельзя.
— Ты же сама рассказывала про того колдуна, — Артур поднял вверх палец. — Ну, которого боярин посадил на кол за то, что тот совратил молодую дочку этого самого боярина, а потом колдун вернулся и сжёг боярскую усадьбу.
— Ага. Это был его брат-близнец. И ты упустил ту часть рассказа, где коронные рыцари отловили колдуна и повесили рядом с братом.
— Повесили?
— Они ж не звери — на кол сажать.
Следопыт рассмеялся, но ни Гильда, ни трубадур не поддержали его. Похоже иронии они не увидели, ну и ладно. Гильда серьёзным тоном продолжила:
— Послушай, Артур, смерть нельзя избежать, никаким способом. Тысячи магов, от самых ничтожных до самых великих, перепробовали все возможные способы. Смерть можно только отсрочить, покуда внешние источники магии питают твои жизненные силы, и то не до бесконечности. В кургане не мог лежать воскресший Тёмный тиран, просто не мог.
— Но я своими глазами видел пустую могилу со следами.
Гильда закрыла глаза и начала массировать веки пальцами.
— Артур, если ты спустишься в свой погреб и обнаружишь на месте бочонка пустотой круг в пыли, что ты подумаешь?
— Что кто-то из твоих солдат стащил моё пиво.
— Именно, Артур, именно. Кто-то просто разграбил тот курган. Даже гадать не надо кто.
— А как же душа? Мы не раз разговаривали с душами людей.
Волшебница устало посмотрела на старого героя:
— Душа это отпечаток человека в мире. Как следы на песке. Хороший следопыт, типа тебя, может многое прочесть по следам: был ли человек высок или низок; как много он весил; давно ли прошёл; нёс ли он что-то на себе. Так же и волшебники читают человеческие души, но это лишь след, а не сам человек. Покойники не встают из курганов.
Артур с победным видом откинулся назад в кресле.
— Ты и права, и не права одновременно, — на его лице расплылась широкая улыбка. — Но об этом — завтра. Я хочу спать.
Глава 6
Ярл говорил так громко и отчётливо, что было слышно даже на задворках деревни, но при этом каким-то образом его голос не срывался в крик. Речь была медленной и основательной, наполненной настоящим северным упорством. Слова падали в хорошо удобренную почву и всходили огнём в глазах воинов. Никто из толпы горцев, заполонивших тесный дворик замка, не смог бы усомниться в решительности намерений ярла Максвелла.
— Нак Кимли не только оскорбляют нас. Они не просто забирают наш скот, жгут наши поля, грабят наши дома и насилуют наших жён. Нет, их молодой ярл задумал сжить нас со свету. Это уже не кровь за кровь. Мы — Нак Обби — всегда сражались честно. Если один горец держал на кого злобу — собирались в круг и давали схватку один на один. Если весь род оскорблён был — собирались и сражались род на род. За скот забирали скот. За оружие — оружие. Но никогда мы не таили ненависти и не нападали тишком. Нак Кимли же нарушают заповеди предков. Они грабят ради грабежа. Убивают ради убийства. У них нет чести. Должны ли мы и дальше терпеть подобный грех на нашей земле? Вы же вепри этих гор. Ваши клыки рассекают скалы, от ваших копыт трескается земля. Со мной ли вы, сыны рода Нак Обби?
Толпа взревела. Мужчины поднимали вверх копья и били ими по щитам; дети свистели со всех сторон; и даже женщины ударяли кулаками в грудь и рвали на себе рубахи. Я смотрел на всё это дело и тихо подсчитывал в голове. Включая дружину, будет около сотни одних только вооружённых мужей.
