— Отступника и Иуду?
— Нина слишком глубоко и слишком близко к сердцу приняла заповедь о любви к ближнему.
— Ты уверена в своих словах?
— Я наблюдала за Ниной достаточно долго.
— Хорошо, — пробормотал карлик, — пусть так. Нину пока оставим, а от остального балласта избавься сегодня же. Тех старших послушников, которые хотя бы наполовину готовы к самостоятельной работе, отправляй координаторам, остальных объедини с младшими и не подпускай к главному комплексу. Пусть работают во славу Господа.
Впервые с начала разговора в непроницаемых глазах Чио мелькнула хоть какая-то эмоция. Интерес.
— Началось?
— Глеб еще не отдал приказ. — Hyp улыбнулся. — Но чутье меня еще не подводило. Глеб все обдумает, взвесит и отдаст приказ начинать в самое ближайшее время. А значит, нам надо подумать, куда рассовать… полуфабрикаты, чтобы не путались под ногами. В ските должны остаться только воины.
Умный пес не просто выполняет приказы хозяина, он их предвидит. И Чио вновь подумала, что, кем бы ни был Hyp, Глеб в нем не ошибся.
Акватория Карибского моря,
18 сентября, четверг, 08:27(время местное).
— А это что за чудо?
Инга полистала лежащий на коленях толстый том и прищурилась:
— Если не ошибаюсь: статуэтка богини созидания Илья-Тика.
— Какая славная! — Яна осторожно провела пальцем по золотой фигуре древней богини инков. — Кто-то здорово старался, создавая эту прелесть.
— А у кого-то хватило мозгов не пустить ее на переплавку.
Выбирая подходящий клад, Инга перелопатила гору специальной литературы, став подлинным экспертом истории Конкисты. Она вычислила конкретный корабль и потребовала у приставников именно «Изабеллу», один из немногих галеонов, на котором испанцы везли не только слитки, но и коллекцию непогубленных произведений искусства инков, предназначенную для королевского двора. Диски с изображениями богов, блюда, чаши, статуэтки, цепи, десяток стеблей маиса с листьями и початками, выполненные в натуральную величину, золотой куст, с сидящей на нем птицей… Тонкая работа мастеров вызывала уважение и восхищение.
— Как ты думаешь, если я подарю родителям вот эту фигурку, — Инга кивнула на небольшую статуэтку бога солнца Инти, — им не придет в голову поставить в гостиной сейфовую дверь?
— А при чем здесь гостиная?
— Она будет прелестна на каминной полке.
— Мне кажется, что диск с богиней Луны будет выглядеть более уместно.
— Статуэтка мне нравится больше. — Инга потянулась. — Надо спросить Темку.
— А заодно и покормить его. — Яна с сожалением убрала находки, захлопнула крышку ящика и огляделась. — Я чувствую запах созревшего кофе.
Лагерь наемников поражал прямо-таки спартанской скромностью. Разбитый на самом краю тропических зарослей, он состоял из четырех шезлонгов, четырех гамаков и одной небольшой палатки, предназначенной для припасов: рядом с ней жужжал компактный генератор, а внутри прятались три холодильника, кофеварка и несколько мелочей, необходимых на современной кухне. Сразу за палаткой стояла душевая кабинка и специальные ящики, в которые складировалась добыча.
— Яичница с ветчиной, тосты с джемом, дыня, апельсиновый сок и кофе. — Инга придирчиво оглядела сервированный к завтраку столик. — Зови мужиков.
— Осторожнее!
— Куда еще осторожнее? — огрызнулся Артем. — Она же черт-те сколько весит.
— Потому и надо осторожнее! — рявкнул Кортес. — Это тебе не мешок с цементом.
— Если эта чертовка пережила кораблекрушение, ей уже ничего не страшно. — Молодой наемник вытер пот. — Пара лишних царапин только добавит ей ценности. — Он негромко выругался, скорее для порядка, чем по необходимости, закрепил трос и махнул рукой: — Трави потихоньку.
— Поехали! — Кортес привел в действие электрическую лебедку, и золотая лама, скрупулезно выполненная инками в натуральную величину, величаво покинула чрево полузатопленного трюма.
— Красота!
— А сколько эта красота стоит. — Кортес легко качнул бесценный груз в сторону и аккуратно установил на палубе. — Готово!
Артем выбрался из трюма и, жмурясь на утреннее солнце, прислонился к потрепанному борту «Изабеллы».
— Не хочешь взять игрушку себе?
— Зачем?
— Поставишь в кустах у входа в дом. Никто ведь не догадается, что она настоящая.
— Не. — Кортес зевнул. — Сувениры пусть Яна выбирает. Меня больше интересует счет в банке.
— Или старые добрые наличные. — Артем с особой нежностью осмотрел статую. — Надо бы ее взвесить.
Молодой наемник не терялся на фоне крепкого напарника. Выглядел он не очень внушительно, зато превосходил Кортеса в количестве татуировок. Особых татуировок, не имеющих никакого отношения к желанию украсить тело симпатичной картинкой. Тонкие черные линии, искусно нанесенные на кожу Артема, были навскими эскизами: самыми дорогими артефактами такого рода в Тайном Городе, секретом которых владели всего четыре мастера. Правую лопатку закрывал «Королевский ястреб настороже», улавливающий враждебные эмоции, «Кольцо безразличия», причудливым узором охватывающее плечо, являлось высококлассным блокиратором боли, а от него спускался «Эрлийский крест» — мощный стимулятор.
Более консервативный Кортес предпочитал обходиться без подобной страховки, но, тем не менее, от одной татуировки он отказаться не мог: его правое плечо, так же как и у Артема, украшала грызущая орехи белка — метка Темного Двора, знак дружбы и особого расположения повелителя Нави, выполненный им лично.
— Нас зовут завтракать. — Кортес разглядел фигурку Яны, поднялся и, не удержавшись, похлопал ламу по холке. — Много добра еще осталось?
— Только слитки. — Артем отклеился от борта. — Часа на два работы.
С золотыми чушками наемники особо не церемонились, грузили в небольшую стальную сеть, грубо высыпали на палубу и укладывали в ящики.
— До полудня обязательно закончим. Черт!
— Что случилось?
— Поскользнулся. — Молодой наемник с досадой пнул ногой грязноватый комок разноцветных веревочек.
— На чем?
— На насадке для швабры, — рассмеялся Артем. — Веревки какие-то. — Он перелез через борт и стал спускаться на песок. — Пойдем завтракать.
— Уверен, что Торговая Гильдия охотно поможет нам пристроить клад, — усмехнулся Кортес, намазывая джемом очередной тост. — Вот только проценты они затребуют грабительские.
— Никогда не поверю, что ты не сможешь удержать жадность шасов на приемлемом уровне, — округлила глаза Инга.
