Я покачал головой.
— Завтра я возвращаюсь в порт. И так я пропустил такой корабль, такой корабль!..
Утром, я еще едва-едва продирал глаза, явился Уильям Маршалл. Не смущаясь, что я еще в постели, передал мне настоятельную просьбу Его Величества съездить в монастырь Святого Бенедикта, это почти рядом с городом, и... договориться о помощи.
Самому Барбароссе, как мы оба понимаем, гордость не позволяет идти на поклон к тем, кого обидел, а вот я, к которому архиепископ Кентерберийский отнесся некогда с такой симпатией и кого ставил в пример, могу восстановить прерванные взаимоотношения. А потом сам король проводит меня до ворот города, если уж сэр Ричард решился ехать на неведомый Юг.
Я посмотрел в упор:
— А то вы не знаете, что архиепископ лишил меня паладинства?
Маршалл помялся, проговорил с неловкостью:
— Его Величество... справедливый король. Но крут и вспыльчив, увы. Поссорившись с церковью, он потерял могущественного союзника. Более того, поставил под удар церкви своих сторонников. Однако он лучший из окрестных королей... И даже лучше тех, кто мог бы претендовать на трон.
Я скривился.
— Знаю. Видел их. Вообще говно.
Он криво улыбнулся.
— Вы тоже чересчур категоричны.
— Я имею в виду, — пояснил я, — в королевском кресле. А так достойные люди, каждый на своем месте. Но королем из них никто быть не может... а если станет, Господи, спаси эту страну! Чтобы стать королем, нужно быть одним человеком, чтобы быть им — другим. Барбароссе это как-то удается, хоть стать удалось ему легче, чем быть.
— Так вы можете отправиться послом к архиепископу?
Я покачал головой.
— Увы, нет. Он успел ударить, теперь я не паладин, а простой рыцарь, как и тысячи других. А если так, то оскорбительно будет посылать не самого знатного к такому лицу.
Он помрачнел.
— Да, вы правы. Пойду доложу Его Величеству. Надо искать другой вариант.
Я объяснил Стефану, что знатность знатностью, но доступ в королевский замок должен быть резко ограничен. А те, кому оказана такая милость, должны быть под наблюдением. Мол, не у себя дома, здесь такие порядки. По всем комнатам скитаться нельзя, есть приемный зал, а также есть малый приемный. Для особо секретных переговоров Его Величество может пригласить кого-то в свой кабинет, но за дверью в это время должны бдить стражи с мечами наголо.
Рыцарь бледнел и краснел, с ужасом представляя себе, что на нем теперь и такая неприличная функция.
Я сказал непреклонно:
— Сэр Стефан, такова дворцовая служба. Королей везде стараются либо мечом по голове, либо кинжалом в спину или под ребро. Их травят, душат... да что с ними только не делают! Потому для сохранения их жизни никакие меры не чересчур.
— Ох, сэр Ричард...
— Что?
— Сделаю, хоть и противно.
— Надо, Стефан, надо.
— Это работа не для рыцаря!
— Политика чистой не бывает, — сказал я нравоучительно. — Не знаю почему, но так говорят. Наверное, уже пачкались. И еще... расскажите мне о всех, у кого есть допуск. В смысле, кто имеет честь находиться при дворе.
Он послушно рассказывал, я направлял его наводящими вопросами, в конце концов картина получилась удручающая. По крайней мере трое могут претендовать на трон, а значит — претендуют, с ними всегда их свита, эти постоянно ведут работу, склоняя на свою сторону близких к королю людей. Даже Стефану, несмотря на его явную личную преданность Барбароссе, намекали, что при новом короле он получил бы гораздо больше.
— А вот здесь поподробнее, — попросил я. — Кто, как, когда? Возможно, это и есть нынешние заговорщики. Возможно, завтрашние. Но что заговорщики — сомнений нет.
К полудню я собрал верных королю людей и начал своеобразную зачистку дворца. Присвоив себе чрезвычайные полномочия, попросил немедленно удалиться всех, кроме охраны, туманно намекнув, что некое заклятие прокатится по всем этажам и даже подвалам, может убить и покалечить и тех, кто ни в чем не замешан. А потом, дескать, Его Величество снова откроет ворота дворца для верных ему людей.
Народ, то ли храбрый до дурости, то ли дурной до храбрости, противился, заявлял, что ничего не страшится, у нас-де амулеты и даже талисманы, защищающие от всего на свете, но я взял с собой пятерых самых рослых стражей и поторапливал, угрожая остриями копий и обнаженными мечами. Мол, кто противится указу короля, тот враг, а с врагом церемониться нечего.
К счастью, операцию провели быстро, застигнув всех врасплох, не дав опомниться. Точно так, как проделал со мной архиепископ. Уже потом, на площади, собралась галдящая толпа вельмож и придворных, обсуждали, что же произошло на самом деле. Надо отдать должное, догадки в большинстве случаев оказывались верными.
К вечеру в столицу прибыли еще конные рыцари. Перед дворцом образовалась уже не просто галдящая толпа, а вельможи начали формулировать требования к королю.
Я быстро сказал Стефану:
— Собери всех верных людей. Расставь арбалетчиков. Командование принимаю я, а то ты слишком мягкий.
— Я мягкий?
— Ты, — сказал я. — Знаешь ли, этих декабристов нужно сразу... Потом крови прольется намного больше.
— Сэр Ричард, — вскрикнул он шокированно. — Как можно?
— Можно, можно, — уверил я. — Человек — такая скотина, что может все.
В дворцовой страже, как я настоял еще сразу после Каталаунского турнира, только простолюдины, ими управлять легче, меньше гонора и рассказов о своих привилегиях, потому я собрал их и сказал без обиняков:
— Противники короля вывели народ на площадь. Нужно ударить со всей жестокостью. Не щадить, в плен не брать. Ясно?
— Ясно... — прогудели в ответ нерешительные голоса.
Я пояснил:
— Потом с этими пленными нахлебаемся. Это поняли?
Наконец у всех заблестели глаза, все взыграли, а я видел, что обращаюсь по адресу. Это рыцари стараются щадить друг друга даже в кровопролитных вроде бы войнах, они члены одного рыцарского клуба: сегодня служат одному королю, завтра — другому, так прилично ли убивать друг друга? А вот брать в плен, чтобы затем получить выкуп, — другое дело.
А вот простолюдинам брать в плен рыцарей смысла нет, все равно выкупа не получат. А как приятно сбить с коня надменного вельможу, втоптать в грязь, а потом перерезать глотку! И вообще эти сволочи, что смотрят свысока, должны получить по заслугам.
— Они должны получить по заслугам, — повторил я их мысли вслух. — Всю ответственность беру на себя я, граф Ричард Длинные Руки. Вы только выполняете мои команды. Как хорошо быть ни в чем не виноватым, совсем простым, совсем простым солдатом!
Они вышли через боковые входы, арбалетчики скрыто заняли позиции на крышах и стенах, а я вывел небольшой отряд прямо из центрального входа.
