Еще раз всхлипнув и пожелав Абеларду долго здравствовать и всегда оставаться таким же мудрым и чутким директором, я кинулась к двери.
– Алиэль, подождите! Возможно, я смогу вам помочь.
– Боюсь, нам никто не в силах помочь, но…
Я зарыдала и, вернувшись к столу, некоторое время усиленно терла глаза платком, от чего они покраснели и со стороны казалось, будто я действительно плачу.
– Вот, выпейте. – Абелард протянул мне стакан воды и заботливыми глазами уставился на «сестру» своих учеников.
Я сделала несколько жадных глотков. «Совладав» с собой, зачастила:
– Мы делали все возможное, чтобы болезнь не прогрессировала, но с каждым годом она становится все очевиднее для окружающих. – Я выдержала короткую паузу, затем, закатив глаза, простонала: – О боги, отец убьет меня!
Директор подался вперед и накрыл своей ладонью мою мелко подрагивающую руку:
– Алиэль, о какой болезни идет речь? Успокойтесь и объясните толком, в чем дело.
Схватив веер и несколько раз нервно взмахнув им, решила, что Абелард уже готов услышать «горькую правду».
– С раннего детства Рэйтон и Стэнтон вели себя не как все дети. Они могли часами быть веселы, а потом ни с того ни с сего впадали в меланхолию. Сначала родители не обращали на это внимания, но когда случился первый приступ, не на шутку перепугались.
Мальчики перевернули все вверх дном в кабинете отца и порвали несколько важных документов. Папа был в бешенстве. Но когда он спросил детей, в чем дело, те искренне недоумевали, почему их обвиняют в том, чего они не делали.
Я замолчала, пытаясь перевести дыхание. Абелард с нетерпением попросил продолжать.
– Отец подумал, что близнецы просто боятся признаться в содеянном, и наказал их. Но на этом шалости детей не закончились. Они получали наказания за свои проказы и всегда плакали, спрашивая, почему с ними так несправедливо поступают. Тогда в голову мамы закралось нехорошее подозрение. Она настояла на том, чтобы близнецов осмотрели лучшие врачи Неаля. Диагноз оказался ужасным. Мальчики страдают врожденным дефектом сознания. У них случаются провалы в памяти, и в такие моменты братья не осознают, что творят. Родители были в отчаянии. Они поехали в Нельвию, затем в Драгонию. Обращались к лекарям, магам, знахарям, но никто не мог им помочь.
Говоря все это, я не переставала следить за реакцией Абеларда. Сначала профессор был спокоен, но по мере того, как я говорила, лицо директора приобретало иное выражение.
– И теперь мы не знаем, что делать, – с надрывом всхлипнула я. – В каждой школе повторялось одно и то же. Надеялись, что в Геллионе братья получат дипломы магов, но, видно, не судьба.
Я в последний раз вытерла слезы сухим платочком и опустила голову, ожидая решения директора.
– Мне кажется, я смогу вам помочь.
– Вы оставляете их? – с надеждой подняла глаза на Абеларда.
– Разумеется. Раз такое дело… Но я не об этом. – Маг вскочил с места и кинулся к стеллажам с книгами. – Где-то тут у меня был один замечательный рецепт. Уверен, он приостановит развитие болезни. Ага, вот!
Не сдержавшись, я хмыкнула. Попьют они у меня теперь всякой гадости. Не одной же мне страдать! К счастью, профессор не заметил моей реакции.
– Я сам лично приготовлю сегодня лекарство, а завтра пусть подойдут после уроков, я отдам его им. Пойдемте, я вас провожу.
Мы спустились на первый этаж и вышли на улицу.
– Только прошу вас, никому ни слова, – с мольбой в голосе прошептала я. – Вы первый, узнавший о нашей тайне. И, надеюсь, последний.
Абелард заверил меня, что ни одна живая душа не догадается о болезни ребят. При этом глаза директора блестели, он непроизвольно потирал руки.
– А вот и наши ученики. – Он знаком подозвал вышедших из трактира близнецов и с озабоченным видом оглядел их. – Ну что, готовы вернуться в школу?
Вы бы видели, сколько радости читалось в тот момент на лицах друзей! Никогда прежде они не были так счастливы.
– Господин Абелард, мы больше никогда…
– Обещаем, мы станем самыми прилежными и послушными учениками нашей школы…
– Вы еще будете нами гордиться…
Профессор согласно закивал и, не сдержавшись, погладил Стэна по голове.
– Бедненькие, – пожалел он опешивших учеников. – Алиэль мне все рассказала… И часто у вас случаются эти провалы?
– Какие провалы?
Я шикнула на приятелей и протянула руку директору:
– Очень рада нашему знакомству. Школа должна гордиться таким директором, как вы.
Абелард, польщенный комплиментом, позабыл о заданном вопросе и крепко пожал мне руку.
– Передавайте от меня привет господину и госпоже де Лиэн. Как будут в Геллионе, пусть обязательно заходят. А вас жду завтра на занятия, – обратился он к эльфам. – И не забудьте зайти за лекарством.
Стэн хотел было спросить, за каким, но я наступила ему на ногу и, помахав ручкой директору, потащила приятелей подальше от школы.
– Что ты ему наговорила?
Я довольно улыбнулась и зажмурилась от слепящего солнца, рассыпающего холодные лучи по белому снегу.
– То, что сердце подсказало.
Близнецы испуганно переглянулись, правильно рассудив, что ничего хорошего оно мне подсказать не могло.
Проснувшись ближе к обеду, решила от нечего делать попрактиковаться в метании ножей. Для этого нашла свободный зал и попросила служанку принести из кладовой, которая находилась на первом этаже, в крыле, где жила прислуга, две деревянные мишени. Пока горничная бегала за необходимым мне реквизитом, успела вернуться к себе, собраться и позавтракать. Покончив с едой, достала из сундука связку ножей и выбежала из комнаты.
Сперва наметила расстояние, с которого буду метать. Отмерив восемь шагов, отчертила едва заметную линию. За ней еще одну, чуть подальше от мишеней, и так далее. Подойдя к первой отметке, встряхнула оружие в руке, чтобы ощутить его вес, и метнула кинжал. Черт! Форму теряю. Лезвие угодило в самый край мишени. А ведь еще месяц назад я могла попасть в яблочко чуть ли не с закрытыми глазами. «Иногда и с закрытыми!» – проворчало что-то внутри, напоминая мне о том случае, когда я едва не убила Воллэна во время поединка с Владыкой.
Я заставила себя собраться и, осторожно прицелившись, метнула второй кинжал. Уже лучше. Еще несколько сантиметров, и угодила бы точно в цель. Повернулась спиной к мишени, выхватила кинжал, а затем, развернувшись на девяносто градусов, сделала резкий бросок. Воодушевленная успехами, отступила назад и очутилась возле очередной отметки. Тренировка продолжалась. Войдя во вкус, я позабыла о времени и добрых два часа носилась по залу, вытягивая из дерева кинжалы и вновь вонзая их в податливую поверхность.
