— А что такого? Бабуля у меня о-го-го. До старости еще далеко, а дедушки уже больше тринадцати лет нет. У тебя вот все налаживаться стало, почему бы и бабушке не попробовать?
— А ты? — задала неудобный вопрос Ева.
— А с меня пока любовных драм хватит. Я учебой займусь, как вы с бабушкой и хотели.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— И я обязательно буду… когда-нибудь.
Вот только разберусь с пророчеством, с J, доживу до 28 декабря и займусь своим сердцем. Как именно пока не знаю, но главное настрой. А он у меня позитивный.
Профессор Илья Захарович Верховин оказался не таким, как я себе его представляла. Я думала, это будет лысоватый дядечка в очечках, а на деле передо мной стоял импозантный мужчина лет пятидесяти, высокий, худощавый, в костюме, с очень умными, пытливыми, живыми глазами. Он так восторженно и как-то по-научному меня разглядывал, что я даже поежилась. Он смотрел на меня, как на занятную вещицу, как на головоломку, которые я тоже люблю разгадывать. И да, я понимаю почему.
— Алевтина — это твоя знаменитая протеже? Я удивлен. Вы, действительно, именно такая, как вас описывали.
Мне захотелось спросить, какая же именно, но бабушка не позволила, быстро взяв инициативу в свои руки.
— Илья, а ты не верил. Я же говорила, что привезу тебе бриллиант.
— Аля сказала, что вы создали живой скутер, — все так же заинтересовано спросил профессор.
— Это случайно вышло.
— У таких, как мы, юная барышня, случайностей не бывает, в силу того, что любая случайность — наш шанс создать что-то поистине уникальное. Запомните это. Я восхищен… но… нет. Прости, Аля, девочка, действительно, бриллиант, но у меня исследования, экспедиция. Я столько лет выбивал из этих старых маразматиков, называющих себя профессорами, средства, чтобы пройти по стопам великого Черного мага, увидеть места в Сибири, которые он видел, пройти теми же тропами. Это великий шанс, мечта, может даже всей жизни.
— Илья, твоя дурацкая экспедиция никуда не денется, — начала злиться бабушка. — Да я и не прошу многого. Всего каких-то два часовых занятия в неделю.
— Ох, Аля, я знаю, как ты умеешь убеждать, но…
— Нет, нет и нет. Я не принимаю отказа. Эле нужен наставник, не просто нужен, жизненно необходим, а ты лучший из всех. К тому же, вся библиотека будет в твоем распоряжении настолько, насколько ты захочешь.
— Это подкуп?
— Предложение. Ну же, соглашайся.
— Пока вы решаете, может, мы пойдем? — предложила Ева, а у меня глаза на лоб полезли, когда увидела, что вместо привычного раздражения в глазах бабушки появилось уважение и очень живой интерес к моей маме. Что за странная и непонятная перемена? Неужели из-за нападения? Бабушка редко так смотрит, словно прикидывает в уме, как можно использовать данный талант на благо своих интересов. Уж не думает ли она и Еву в школу переманить? Я не удивлюсь, если так и будет. Как бы эти двое друг к другу не относились, а бабушка никогда своего не упустит.
Два титана остались бодаться в гостиной, а мы на кухню завернули, откуда просто потрясающие запахи доносились. Нортроп расстарался. А уж как меня порадовал его вид. Бред Питт в фартуке, с поварешкой в руках, потрясающее зрелище. А вот мой внешний вид его огорчил.
— Это пустяк, пройдет, — поспешила успокоить я дворецкого, а то он так смотрел на мой порез на лбу, заклеенный телесным пластырем, что я даже вздрогнула. Как бы он не решил глянуть, что за жуткую рану пластырь скрывает.
— Хозяйка часто ранится. Это нехорошо.
— Я вроде просила не называть меня хозяйкой, — нахмурилась я, растеряв всю свою веселость.
— И защиты нет, — продолжил дворецкий, поджав губы.
— Мы над этим поработаем, — кивнула Ева.
— Не поможет. Хоз… — дворецкий запнулся, наткнувшись на мой грозный взгляд, и тут же исправился, — Эльвире нужен артефакт.
— Где ж его взять? — хмыкнула я.
— Может, ты попросишь Олеф вернуть браслет? — предложила Ева.
— Нет. Я сама должна научиться защищаться. Хватит уповать на всякие ненадежные артефакты и амулеты.
Признаюсь, сама я так не думала, пыталась лишь их успокоить, не очень успешно, как оказалось, но об этом позже. И да, я очень хотела позвонить Олеф. Останавливало только одно, если бы она думала, что он мне нужен, не стала бы просить. Значит, той, для кого она его забрала, браслет нужнее. А я… не уверена, что когда-нибудь вообще смогу научиться защищаться. И мне сейчас даже представить страшно, что будет, когда я вернусь в школу, слабая, беззащитная, в логово врагов, где у меня не осталось, наверное, ни одного друга. И если одни могут возненавидеть меня за то, что сделала с Венерой, Крис — за мой выбор, то о Кате я сама слышать не хочу. Это ж надо было меня так подставить. Да дело даже не в том, что в ее пойле яд оказался из-за которого я все потеряла, а в том, что она не стала меня защищать. Если бы она что-то подобное совершила, я бы… я бы… да я бы все что угодно сделала, чтобы ей помочь. Да я бы труп помогла ей закопать, если бы пришлось, а она… «Зачем ты ее злишь?» Ее волновало только наказание и свои собственные секреты. Какая она после этого подруга?
— Эля, ты в порядке? — озабоченно спросила Ева. — У тебя такой усталый вид.
Скорее злой и пышущий негодованием. И это мне нравилось. Я устала злиться на себя. Это ведет к саморазрушению, а вот выплеснуть свой гнев на кого-то другого, на кого-то виноватого… становится легче.
— Я, наверное, спать пойду.
— А как же ужин?
— Я что-то не очень…
— Ну уж, нет, — проговорила появившаяся на кухне бабушка. Обняла меня, посмотрела рану, нахмурилась. — Эй, вы, когда ваш ужин уже приготовится? Мы сейчас помрем от голода. Поторопитесь, милейший.
Нор странно дернулся, и ускорился.
— Чучело ходячее, — бросила бабушка ему, а мне сказала: — Я сейчас.
— Она еще хуже шшшипящей, — расстроено пожаловался дворецкий.
— Что поделать, светлые порой такие невоспитанные, — поспешила утешить его Ева. У меня же слов не нашлось. И чем это Нортроп бабуле не угодил?
Бабушка вернулась через несколько минут с мазями своими.
— Если сегодня намажешь, к утру пройдет.
Я уже хотела прямо тут средства и применить, но Ева остановила.
— Что вы туда добавляете? Эля больше не искра, не забывайте. Кто знает, как ваша светлая магия на ней отразится.
— Вы правы, — с сожалением ответила бабуля и сама закрыла мазь крышкой. Я должна посоветоваться с лекарями. Прости, милая, но до школы придется потерпеть.
— Ничего, переживу. Бабуль, правда. Жила я как-то восемнадцать лет без твоих мазей, и коленки расшибала и руку, ногу ломала, и похуже вещи со мной случались, а это так, ерунда.
