При последних словах Полина побледнела и сказала:
— Но откуда… откуда вы это знаете?
— Потому что я — тоже вампир.
Полина ошеломленно уставилась на нее. Оно и понятно, любого человека удивили бы подобные слова. На пороге двадцать первого века люди больше верят в пришельцев, чем в вампиров, привидения и прочую нечисть.
— Я понимаю, тебе трудно в это поверить, — сказала Алекса, — но тем не менее постарайся. Поверь, мне нет смысла лгать тебе. Смотри.
Она оттянула губу и показала девочке свои клыки, а затем раны, полученные ею в битве, — от них уже ничего не осталось.
— Невероятно, — ахнула Полина.
Это было для нее последней каплей. Потрясение было настолько сильным, что она просто сползла по стене. Закрыв лицо руками, она спросила безжизненным голосом:
— Что же мне теперь делать?
— Прежде всего вымыться и привести себя в порядок! На тебя смотреть страшно! Ты вампир, а не бродяжка. Потом поговорим.
С этими словами Алекса одним рывком, без малейших усилий, подняла ее на ноги и препроводила в ванную.
— Здесь ты найдешь все необходимое: шампунь, мыло. Принимайся за дело, а я принесу тебе полотенце.
Когда Алекса вернулась с большим пушистым полотенцем, Полина уже сидела в ванне. Она старательно пыталась смыть с себя всю грязь, но это ей не очень удавалось, так как обожженная рука и лицо причиняли ей массу неудобств. Временами она даже морщилась от боли.
Наблюдая за этим пару секунд, Алекса не выдержала и сказала:
— Это добром не кончится! Дай-ка я тебе помогу. — Видя ее смущение, она добавила: — Здесь нет ничего такого. Тебе еще повезло. Были случаи, когда молодые вампиры погибали, сожженные солнцем, или от боли впадали в ступор, были неподвижны, словно мертвы, пока их организм не залечивал раны.
Вымывшись, Полина вытерлась и хотела было надеть свою старую одежду, аккуратно сложенную на стиральной машине, но Алекса остановила ее:
— Нет, этим лохмотьям место на помойке! Удивительно, как они вообще держались на тебе! Я подберу тебе что-нибудь из своей одежды, а это тряпье выкину!
Через десять минут Полина сидела на диване в гостиной, поджав под себя ноги, в рубашке Алексы, которая доходила ей почти до самых колен, и в спортивных носках. Она уже не была похожа на замарашку. Изящная, с черными волосами почти до плеч, короткой челкой и красивым лицом, которое портил лишь ожог от солнечного света.
— Так сколько тебе лет? — начала разговор Алекса, сидевшая рядом в кресле.
— Недавно пятнадцать исполнилось.
— Ты помнишь, как стала вампиром?
— Почти нет.
— Тогда расскажи все, что помнишь, — попросила Алекса.
— Ладно, постараюсь. — Полина погрузилась в воспоминания. — Это произошло чуть более двух недель назад. Я возвращалась домой с дискотеки. Было не очень поздно, что-то около половины десятого. По-моему, я кого-то встретила, а что было потом — не помню. Я очнулась часа через два. Все ломило, а в груди будто огонь горел, но потом это прошло. У меня не было никаких повреждений, и я подумала тогда, что меня заставили принять какой-то наркотик. Ну, всякое случается. Поэтому, когда вернулась домой, ничего не сказала родителям. Придумала какое-то липовое, но достаточно правдоподобное оправдание своему позднему возвращению. Боялась, что, узнай они все, больше никуда меня не отпустят. А потом со мной стали происходить странные изменения…
Сначала я увидела клыки, но подумала, что раньше их просто не замечала. Потом у меня усилились все чувства, особенно слух и зрение. Мир будто заново раскрылся передо мной. И еще мне все труднее стало переносить солнечный свет. А затем пришла жажда. Обычная еда не могла меня насытить, мой организм будто отвергал ее, требуя что-то взамен… Дошло до того, что я, совершенно бессознательно, съела кусок сырого мяса. Мне стало чуть легче, но я думала, что схожу с ума. Меня оглушал звук крови, текущей в людских жилах. Это было невыносимо! Я старалась справиться с собой, но не могла. Когда я чуть не напала на мать, то поняла, что не могу больше оставаться дома, и ушла. Хотя мои родители, думаю, так ничего и не поняли.
В тот день я совершила первое убийство. Это было ужасно: я пила его кровь. И все же никогда еще я не чувствовала себя лучше. — При этих воспоминаниях глаза Полины потускнели, в лице не осталось ни кровинки, но она продолжала: — А потом жажда пришла снова, и все повторилось…
— Где же ты жила все это время?
— Я боялась солнца, что-то предупреждало меня, что его свет опасен, и, как видишь, не зря. Почти все дни я проводила в метро или подземных переходах. Это было единственное, что пришло мне в голову. А ночью выходила в город.
— Понятно, почему другие так долго не могли найти тебя, — задумчиво проговорила Алекса, а потом спросила: — Значит ты не помнишь того, кто обратил тебя?
Полина отрицательно покачала головой:
— Те часы будто стерли из моей памяти. Я много раз пыталась вспомнить, что произошло со мной в ту ночь, но не могу.
— Да, ментальные способности вампира очень сильны.
— Но скажи, почему он обратил именно меня? — В глазах Полины стояли слезы.
— Если честно, я не знаю. У нас не принято обращать насильно, и тем более бросать неопытных птенцов. Это серьезное нарушение наших законов. И тот, кто поступил так с тобой, должен был это знать.
— Но почему, почему он так поступил?
— Не знаю. — Алексе было искренне жаль эту девочку.
— Если бы я могла вспомнить, что произошло тогда!
— Возможно, я смогу тебе помочь и оживить в твоей памяти те события.
— Как?
— С помощью телепатии я могу проникнуть в воспоминания, которые заблокировал тот вампир.
— Правда?
— Да. Но это может не дать нам ничего. И ты, и я будем видеть происходящее лишь твоими глазами. Согласна ты на это?
— А это не больно? — с опаской спросила Полина.
— Нет, — улыбнулась Алекса. — Понятие боли для тебя теперь вообще практически не существует.
— Тогда ладно.
— Хорошо. Закрой глаза и расслабься.
Алекса медленно стала проникать в разум Полины, действуя как можно осторожнее. Она ощущала все, что чувствовала девочка. Вот они вместе вернулись к событиям той ночи. Алекса видела темную улицу глазами Полины. Та шла торопливо, каким-то шестым чувством ощущая, что за ней следят. Вдруг из темноты за ее спиной появилась бледная рука, которая зажала ей рот. Зубы вонзились в ее шею. Вампирша почувствовала это, будто это она была жертвой. Полина чисто инстинктивно отбивалась и даже укусила державшую ее руку, но железная хватка не ослабла.
Больше ничего узнать не удалось, и Алекса прервала телепатическую связь. Придя в себя, Полина разочаровано сказала:
