Отец или сын? Какой здесь может быть выбор?
Для Антаргина иного не существовало, лишь тот, что уже сделан. А тресаиры… О них позаботится Лутарг.
Перворожденный верил в своего сына, как в самого себя. Ощущал его готовность, чувствовал через связь, что пробудилась между ними, а с возвращением кариала окрепла еще больше.
В скором времени Антаргин ждал сына домой. Мужчина копил силы, чтобы отрыть тропу Рианы, чтобы сделать то единственное, на что еще был способен.
Риан ждал. Ждал долго. Терпеливо. Не торопя события, насколько это вообще представлялось возможным для него.
Даже его, вроде бы безмерное терпение, которым мужчина вполне заслуженно гордился, как оказалось, имеет ограничение, и в данный момент эти испещренные временем границы расположились в пределах мгновенной досягаемости. Точка срыва находилась на расстоянии вытянутой руки, о чем однозначно заявляла каждая клеточка его взбудораженного существа, требующего результата. Немедленного, положительного результата!
Испробовав на прочность декорированную камнем отделку столешницы, Нерожденный разжал кулак и с досадой потер ребро ладони.
Боль не отрезвляла! Ни в коей мере! Лишь добавляла раздражительности, осушая и без того практически опустевшую чашу сдержанности. Те крохи, что еще плескались на дне, уже не могли являться балластом, что удерживал его от опрометчивых действий на протяжении искрометно проносящихся мимо чужих жизней. Скольких именно, он даже предположить не мог. Они пролетали пред его незаинтересованным взором падающей с небес звездой, за один вздох, осыпаясь прахом и исчезая в бесконечности времен.
Чем ближе становилась цель, тем меньше оставалось сил, необходимых для ее воплощения, и тем ожесточеннее делалась жажда заиметь то, к чему так долго стремился. Даже отсутствие одного звена в цепи ритуала стало представляться несущественным. Незначительной мелочью, преодолеть которую не составит труда.
А это неправильно! Нельзя получить желаемое не приложив усилий. Награда не падает в алчущие ее руки без воздаяния. Неприятная, но непреложная истина!
Для того чтобы иметь, необходимо дать! Дать стократ! Не скупясь! Не жадничая! Не боясь опустошить сокровищницу нажитого!
И Риан знал об этом. Знал, ибо сталкивался с подобной глупостью. Сам совершил ее, когда думал, что силы будет достаточно, чтобы разрушить связь сестры с созданным ею народом. И даже раньше, когда, отдавая Риане частицу себя, решил, что этого достаточно, возложив все заботы о ребенке на ее плечи. Ошибка, стоившая ему многих лет.
Словно подброшенный невидимой силой, мужчина вскочил на ноги. Ему необходимо было вернуть утраченное равновесие. Обуздать амбиции, чтобы вернуть трезвость мысли.
Во всем мире была лишь одна вещь, которая могла остудить его пыл. Напоминание о том, к чему Нерожденный стремился больше всего, желал с тех самых пор, как узнал о наличии этой возможности. То единственное, что могло сделать его равным богам. По-настоящему равным. Возвысить до одного из сильнейших творцов! Поднять до первого!
Пророчество Алэам, - именно так они решили, впервые увидев рисунки и надписи в святилище Даровавших жизнь. Другого, более вероятного объяснения не существовало. Подробные указания, как вернуться туда, откуда они пришли в этот мир - мир, частью которого изначально не являлись. Открытие ошеломляло!
Риан хорошо помнил сладостное чувство предвкушения, сжимавшее его грудь, когда трясущиеся руки скрупулезно переносили на кожу послание Богов. Как замирало его сердце и прерывалось дыхание с каждым законченным изображением. Как нечто огромное, всепоглощающее просыпалось в его душе, торопя приступить к исполнению ритуала.
А она все испортила! Она, которая столько сделала для достижения их цели, в итоге поддалась сентиментальной людской привязанности! Поставила жизнь творения выше желаний творцов! Немыслимо!
Из-за снедающей его злости на сестру, мужчина рванул защитную панель в сторону с большей силой, чем намеревался. Дерево с треском ударилось о стену, и гобелен, натянутый на реечный каркас, сорвавшись с удерживающих его крюков, бесформенной кучей упал на каменный пол. Риан заскрежетал зубами, теперь уже недовольный собой.
Взгляд его прищуренных глаз, оторвавшись от ткани у ног, переметнулся к открывшемуся взору сокровищу. Его сокровищу! Созданному собственными руками!
Морщины, избороздившие лоб над хмуро сведенными бровями, постепенно разгладились, вернув облику Нерожденного первозданную идеальность и красоту. Так же, как опоек на стене не утратил исконной мягкости и эластичности, его собственный лик с годами ничуть не изменился. Ни единого шрама не появилось на гладкой коже, ни одна болезнь не коснулась его тела, ибо ничто и никто в этом мире не мог причинить ему вред, кроме Рианы и его самого.
С выражением благоговения на лице, мужчина всматривался в изображения, нанесенные им на кожаный холст. Он мысленно проговаривал каждый шаг. Восстанавливал последовательность уже совершенных действий. Напоминал себе, что все четыре стихии соединены в одной основе, осталось только заполучить их, подчинить и привести в нужное место, а также найти недостающий элемент.
И освободить сестру из ею же созданной ловушки. Как бы ему не хотелось обратного - оставить Риану в заточении - без ее присутствия ритуал не может быть исполнен.
"А жаль", - признался самому себе мужчина, ибо злость на Нерожденную все еще бурлила в нем.
***
Она не могла не наблюдать за ним. Краем глаза Лураса постоянно отслеживала местонахождение сына, даже тогда, когда отвечала на вопросы советников или же принимала поздравления гостей. Сердце женщины пребывало с Лутаргом каждое мгновенье.
Вот и сейчас, Раса сначала почувствовала, а затем увидела, как сменилось настроение молодого человека, как плотно сжались губы, и ожесточился взгляд. Что стало причиной, женщина знать не могла, но разум подсказывал - что-то произошло.
Продолжая вежливо улыбаться коменданту Синастелы, который с воодушевлением рассуждал о достоинствах руаниданы, Лураса чуть развернулась, чтобы не потерять из вида сына, когда тот, покинув балюстраду, устремился к гостям. Она видела, как Лутарг подошел к девушкам, принимавшим участие в церемонии посвящения, как бросил им несколько слов. Как застыл в напряжении, ожидая ответ. Не остался незамеченным и гневный прищур, появившийся, когда их слова не оправдали его ожиданий. Другого объяснения Лураса не видела.
- Прошу простить меня, - перебив коменданта на середине фразы, Лураса поспешила к сыну.
