По случаю хорошей погоды на следующий день занятия было решено проводить на открытом воздухе — на балкончике, окружавшем верхнюю часть башни, прямо там, где начиналась остроконечная черепичная крыша. Учиться одной Уртиции одной было скучно, и Мольфи теперь почти всегда сидела рядом, слушая поучения и рассуждения Румпля, который совершенно не возражал против появления второй ученицы.
Сегодня тема урока опять коснулась практической магии.
— Вот пример магии огня.
Румпль указал рукой на стоявший на столике медный котелок с водой. На глазах восхищенных девушек с его дна сперва начали подниматься цепочки пузырьков, а потом вода и вовсе закипела.
— А вот еще один пример этой магии.
Кипение быстро стихло, на медных стенках проступила сначала испарина, а потом и иней. В воде расцвели морозные разводы, и она подернулась льдом.
Уртиция захлопала в ладоши.
— Как здорово. А еще?
Румпль довольно улыбнулся и сделал широкий жест рукой над столом. Просторный рукав опахалом качнулся в воздухе, подняв небольшой вихрь. Но после того как рука остановилась, вихрь не исчез а наоборот, усилился, и превратился в миниатюрный смерч, набравший воды из котелка и грозно покачивавшийся над столом. В образовавшемся над ним облачке протрещало несколько искорок.
— Ой, — не удержалась Уртициия, — и целый ураган можно так сделать?
Румпль опустил руку, смерч остановился, и набранная им вода с плеском вернулась в котелок.
— Можно, — неожиданно серьезно произнес он, — но одному волшебнику, это не под силу.
— А многим? — спросила Уртиция, — если они станут действовать заодно?
— Волшебники, — снова заулыбался Румпль — на редкость склочные существа. Им почти никогда не удается договориться и действовать сообща.
— А еще что-нибудь можно посмотреть? — спросила Мольфи, — это так интересно.
Румпль достал из кармана платок, и ловко завязав несколько узелков, превратил его в маленькое подобие человеческой фигурки. Он положил фигурку на стол и пристально на нее посмотрел. Ткань вздрогнула и внезапно приподнялась. Немного поколыхавшись, фигурка приняла вертикальное положение и сделала несколько шагов по столу.
Девушки были вне себя от восторга.
Не удержавшись, Мольфи спросила.
— Смерч был магией воздуха, а это какое волшебство?
Фигурка упала на стол, а с лица Румпля исчезла улыбка.
— Это… — Мольфи показалось, что он на мгновение растерялся, — Лучше давайте вот что попробуем…
Он смахнул со стола полотняную фигурку и достал из складок плаща мраморный шарик. Смахнув со стола пыль и отставив в сторону котелок, он положил шарик на столешницу.
— А теперь, милая барышня, — он обратился к Уртиции, — попробуйте сдвинуть его с места. Нет, нет, не руками… И дуть на него тоже не надо.
— Но как?
— Вы же хотели попробовать волшебство сами? Так что думайте…
Уртиция надулась и пристально уставилась на шарик. Мольфи увидела, как не бледных висках девушки выступили бисеринки пота. Шарик едва заметно вздрогнул, качнулся, но остался на месте. Уртиция шумно выдохнула и недовольно посмотрела на учителя.
— Не получается.
Мольфи показалось, что она видит в глазах Румпля скрытую радость, но лицо того оставалось серьезным.
— Нужно практиковаться и тогда все получится.
— Фи… — Уртиция с явным раздражением посмотрела на шарик, нахмурилась и даже немного наморщила нос.
Шарик заскрипел по столу, сделал оборот вокруг своей оси и снова замер.
Девушка победно заулыбалась. В лице учителя промелькнуло странное выражение. Оно напомнило Мольфи лицо городского крысолова, когда тот ловил особенно большую крысу. Но это выражение исчезло настолько быстро, что она решила, что ей показалось.
— Теперь ты, Малфрида, — Румпль вернул шарик на место и посмотрел на Мольфи.
— Но…
— Пробуй.
— Да, да, попробуй, — присоединилась Уртиция.
Мольфи пристально уставилась на шарик. Никакого результата. Видимо силы взгляда ей не хватало. Может надо как-то по-другому? Она закрыла глаза и попыталась представить, как шарик движется. Но тот снова оставался на месте.
Уртиция едва слышно хихикнула.
Мольфи разозлилась. Подумаешь тоже, если она может взглядом шарики двигать, это еще не повод зазнаваться… Да гори он синим пламенем, этот камень!
Перед ее мысленным взором полыхнула синеватая вспышка окружившая мрамор шарика, и метнувшаяся вверх желтоватым язычком пламени.
— Ой! — взвизгнула Уртиция.
Мольфи открыла глаза и увидела поднимающийся над шариком дымок и обугленное пятно на столе вокруг него.
— Ой! — вскрикнула теперь уже она, мысленно представляя себе лицо Лотакинта, узнающего об испорченной мебели.
Румпль прицокнул языком, взял шарик и снова уронил на стол, нервно потряхивая обожженной рукой.
— Я стол испортила… — тихо пробормотала испуганная Мольфи.
— Не бойся, — заверил ее Румпль, — это мелочь.
Он подул на шарик, убрал его в карман и положил ладонь поверх обожженного лака. Мольфи услышала едва заметное шуршание. Учитель снял руку. Поверхность стола казалась неповрежденной.
— Ого! — это уже была Уртиция, — как новенький.
Румпль улыбнулся. Мольфи недоверчиво посмотрела на столешницу. Натренированный глаз дочери столяра смог разглядеть следы ожога на дереве, но она решила благоразумно промолчать.
— Ладно, барышни, — прервал ее строгий голос учителя, — хорошего понемножку. Нам следует заняться историей и географией.
— А мы еще попрактикуемся в волшебстве? — поинтересовалась Уртиция.
Учитель хитро прищурился.
— Поживем, увидим.
— Я так хотела похвастаться отцу, — заметила девушка.
— Думаю лучше будет если это станет сюрпризом, — заметил Румпль, — немного потренировавшись вы сможете достойно порадовать графа. А пока давайте будем держать это в секрете. И он заговорщицки подмигнул девушкам.
С вершины холма открывался вид на долину Азуры. Понижение местности расширяло горизонт и если бы не вечерняя дымка, то Ялмар смог бы, наверное, увидеть отсюда цель своего путешествия — город Кедог.
Но вдали была лишь синеватая дымка. Так ничего и не разглядев, он начал спускаться по уходившей к реке дороге. Вдоль нее с обеих сторон тянулись освещенные закатным солнцем виноградники. Здешние места были самой северной точкой империи, где виноград еще вызревал. Естественно, он не был настолько хорош как в лежавших по ту сторону гор Южных Землях, но это ничуть не мешало кедожанам делать из него кислое белое вино.
