Лёгким нажатием эльфийка согнула посох пополам, превратив, таким образом, в удобную четырёхфутовую трость. Складывая посох, Далия ощутила вошедший в неё разряд энергии, мускулы в её предплечье слегка дёрнулись под мягкими складками рукава.
В последний раз она окинула взглядом спальню. Дор'кри уже отнёс к фургону большие тюки, но она решила чуть задержаться и внимательно осмотреться, чтобы убедиться, что ничего не забыла.
Она не оглядывалась, когда выходила, хотя и предполагала, что пройдёт несколько лет, прежде чем снова увидит это место, служившее ей домом больше половины десятилетия.
Корни имели горький привкус, поэтому, кладя их в рот один за другим, она не могла не прикрывать его. Но старейшины уверяли её, что неферцы возвратятся. Варвары знали, Далия носит ребёнка их вождя.
Одна старая эльфийка пыталась уговорить её покончить жизнь самоубийством. Но та девочка, которая по глупости побежала в деревню, вместо того, чтобы скрыться, уже была мертва.
Вскоре она почувствовала острую боль в животе — ужасные конвульсии, раздирающую агонию рождения ребёнка в слишком молодом для этого теле.
Но Далия не издала ни звука, только тяжёло дышала, напрягала мускулы и толкала изо всей силы, чтобы выдавить из себя ребёнка монстра. Истощённая и покрытая потом, она, наконец, ощутила облегчение и услышала первые крики её ребёнка, сына Херцго Алегни. Акушерка положила малыша на её грудь, и смесь отвращения с неожиданной теплотой затопила женщину.
Она не знала, что думать и приняла как утешение болтовню женщин, обсуждающих их успех. Хотя она и была поражена возвращением отца и его скота через несколько декад.
Далия откинула голову назад и закрыла глаза. Она не могла позволить им вернуться. Она не могла позволить им определять её жизненный путь.
— Ты ещё не уехала? — Силора Салм неожиданно возникла перед Далией, стоило ей выйти из комнаты. — Я думала, что ты сейчас на полпути к Побережью Мечей.
— Хотела проверить, какие наряды я оставила, Силора? — поинтересовалась эльфийка.
Она сделала паузу и приняла задумчивую позу, прежде чем продолжить:
— Возьми зеркало, пусть оно хорошо послужит тебе.
Силора рассмеялась:
— Я уверена, что оно скорее предпочтёт моё отражение.
— Может и так, хотя я сомневаюсь, что многие согласились бы. Но, не зависимо от этого, человек, ты состаришься достаточно скоро, станешь блёклой и дряхлой, в то время как я всё ещё буду молодой и свежей.
Глаза Силоры опасно вспыхнули, и Далия сжала Иглу Коза чуть сильнее, хоть и понимала, что волшебница не захочет рисковать разозлить Сзасса Тэма.
— Простолюдинка, — ответила Силора. — Есть способы избежать этого.
— Ах, да, способ Сзасса Тэма, — пробормотала Далия и внезапно придвинулась к Силоре лицом к лицу так, чтобы женщина смогла ощутить её горячее дыхание.
— Когда ты спишь с Темерелисом и вдыхаешь его запах, чувствуешь ли, что я словно нахожусь в комнате между вами? — прошептала эльфийка.
Силора глубоко вдохнула и немного отступила, двигаясь так, будто собиралась ударить Далию. Но молодая эльфийка была быстрее и ожидала такой реакции.
— И ты будешь бледной и бездыханной, — сказала она, сложив свободную ладонь и чашечкой и схватив промежность Силоры. — Холодной и сухой, в то время как я останусь тёплой и…
Силора завопила, а Далия, смеясь, отвернулась и вышла из зала.
Волшебница шипела от гнева, но Далия оглянулась на неё, и всё веселье улетучилось.
— Бей быстро и точно, ведьма, — предупредила она, поставив перед собой Иглу Коза. — Так как прежде чем ты успеешь кинуть заклинание, я отправлю тебя в столь тёмное королевство, что даже Сзасс Тэм не сможет вытащить тебя оттуда.
Руки Силоры тряслись от почти неконтролируемого гнева. Она не проронила ни звука, но Далия ясно слышала каждое слово:
Этот ребёнок! Эта дерзкая эльфийская девчонка!
Её узкая груди тяжело вздымалась, пока волшебница пыталась вернуть самообладание. Силора постепенно начала приходить в себя и позволила рукам опуститься.
Далия рассмеялась.
— Я так не думаю, — сказала она и покинула зал.
Когда эльфийка приблизилась к выходу, перед ней оказалось два коридора. Слева находился внутренний двор, где Дор'кри ждал у фургонов, а справа был сад и другой её любовник.
Она выбрала хорошее место и поняла это сразу же, как подошла к краю утёса и рассмотрела лагерную стоянку вождя варваров Херцго Алегни. Они не могли добраться до неё, не пробежав почти милю на юг, и не могли взобраться на утёс высотой в сто футов ни с оружием, ни с заклинанием.
— Херцго Алегни! — закричала она.
Девушка держала ребёнка в воздухе перед собой. Её голос отражался от камней, эхом отдаваясь по ущелью и достигая стоянки.
— Херцго Алегни! — крикнула она снова. — Это твой сын!
Девушка продолжала выкрикивать это, пока в лагере не началась суматоха.
Далия заметила несколько Шедоваров, бегущих на юг, но они не представляли для неё интереса. Эльфийка кричала снова и снова. Толпа приблизилась, они сгрудились внизу и смотрели на неё. Далия могла только догадываться, насколько варвары удивлены появлением глупой девчонки.
— Херцго Алегни, это — твой сын! — пронзительно крикнула она, подняв ребёнка выше.
Варвары услышали её, хотя и находились ста футами ниже.
Эльфийка искала в толпе фигуру тифлинга, снова прокричав имя отца своего ребёнка. Далия хотела, чтобы мерзавец услышал её. Она хотела, чтобы он увидел.
Далия не смогла разглядеть лица Темерелиса, выйдя в сад. Ночь была тёмной, лишь несколько звёзд виднелись из-за густых облаков, появившихся этим вечером. Несколько факелов горело на сильном ветру, окутав всё вокруг дико танцующими тенями.
— Я не знал, придёшь ли ты, — сказал мужчина. — Я боялся…
— Что я уеду, не попрощавшись должным образом?
Мужчина хотел ответить, но не нашёл слов и просто пожал плечами.
— Ты хочешь заняться любовью в последний раз? — спросила Далия.
— Я поеду с тобой в Лускан, если ты пожелаешь.
— Но так как ты не сможешь…
Он протянул к ней руки, умоляя об объятии, но Далия отстранилась, сохраняя между ними расстояние.
— Прошу, любовь моя, — взмолился он. — Одно мгновение, которое мы будем помнить, пока не встретимся снова.
— Последняя шпилька Силоре Салм? — спросила Далия, и лицо Темерелиса застыло в замешательстве лишь на мгновение до того, как до него дошёл смысл сказанного.
Любопытство сменилось недоверчивым взглядом.
Далия рассмеялась.
