– И как? – улыбнулся Оскар.– Много волшебников из многодетных семей выявили?
– Ни одного,– грустно признался Солли,– и в этом вся беда. Черт бы побрал магические курсы! Если бы знал, Тино, как горюют сейчас бедные матери! Сплошная боль, долоре!
– По-моему, ты драматизируешь ситуацию, Солли. Неужели перспектива шестимесячного безделья тебе кажется такой уж ужасной? Я бы и сам не отказался передохнуть от забот. Или их там бьют и морят голодом?
– Тино, ты слишком торопишься с выводами. Раньше никто из родителей не паниковал. Хочет Наместник учить молодежь магии – пусть учит, перфаворе. Как говорится, чем бы ни тешился, лишь бы налоги не поднимал. Ребятам полгода засоряли мозги колдовской дребеденью и с богом отпускали по домам. Забирали на курсы следующих мальчишек – и все повторялось. Но несколько дней назад у нас начали твориться странные вещи! В городе появилась всякая нежить!
Оскар скептически усмехнулся, и трактирщик обиженно надул губы.
– Зря ты хихикаешь, зря! Нет дыма без огня – нон че фумо сенца фуоко! Мой слуга второй день не в себе, после того как нос к носу столкнулся с огромной крысой, бегущей по улице на костылях! Джульетта спустилась в погреб и чуть не наступила на змею, покрытую красной шерстью. (Бедная моя жена! Сейчас она у мамы, но на днях ты увидишь ее.) Что это значит? Значит, кто-то из мальчишек действительно начал колдовать! Кто-то из них и впрямь потомок Мерлина! Си!
– Что-то я не заметил вокруг ничего странного. Город как город.
– Еще не вечер. Стемнеет, вспомнишь мои слова,– пообещал Солли.– Вчера вышел указ, запрещающий отпускать домой курсистов из прошлого набора, пока не удастся выявить волшебника. Охрана Башни усилена, новых учеников повезет на курсы двойной вооруженный конвой. Наши дети будут как заключенные, Тино! Даже свидания запрещены! И самое страшное,– он понизил голос до шепота и всхлипнул,– самое страшное, что сегодня эта беда придет в мой дом.
– Сколько у тебя было братьев, Солли? – спросил Оскар, с опозданием догадываясь, почему трактир сегодня закрыт, отчего Кендрино такой понурый и кому принадлежит костюм волшебника на вешалке.
– Шесть, сей. Я самый младший.
– Значит, сегодня приедут…
– За моим Кендрино. О, мио фильо! Повестка пришла неделю назад. Джульетта сама пошила мальчику форму: повседневную мантию, парадную мантию, колпак, все как положено…
– Проблема,– задумчиво сказал Оскар, покусывая ноготь.
– Проблема? Горе! И не только мое! Всего должны забрать пять человек, через несколько часов на соседней площади соберется толпа. Друзья, родные, старшие братья, безутешные матери, несчастные вдовы, рыдающие юные невесты… – Утирая слезы уголком фартука, Солли поплелся к стойке готовить следующую порцию коктейля.
– Юные невесты? – промурлыкал «страдающий граф», открывая мутные глаза.
– Думай лучше о безутешных вдовах,– тихо посоветовал Оскар.
– Опять?! – с пьяным апломбом запротестовал Хендрик.– Ты при каждом случае сватаешь мне столетних старух, на которых не то что жениться – смотреть страшно! Почему нельзя для разнообразия поухаживать за молодой и привлекательной дамой? Среди них тоже попадаются богатые!
– Я тебе сто раз объяснял,– зашипел Оскар, лягая племянника ногой под столом, чтобы он не повышал голос.– У молодых женщин, особенно молодых и богатых женщин, недостаточно развит материнский инстинкт, чтобы выйти замуж за безродного остолопа и взять его на полное содержание! Да еще и вместе с дядюшкой!
– Деньги, деньги, деньги… – пробурчал Хендрик.– Как будто в них все счастье! Наверняка среди этих несчастных мальчишек, запертых в Башне, есть дети богатых родителей!
– Конечно, есть,– откликнулся незаметно подошедший Солли, расставляя на столе новые бокалы.– Единственная привилегия рикка сеттимо филио – богатого седьмого сына – он может взять с собой слугу. И все. Больше никаких уступок, баста. Я ведь тоже не беден, Тино, далеко не беден. И что я могу? Только заказать мантию из натурального шелка, а не из грубого льна. Вот и лью слезы, провожая моего Кендрино.
– У тебя есть деньги? – задумчиво переспросил Оскар.
– Си. И что толку?
– Погоди. У тебя есть деньги, и ты готов заплатить тому, кто…
– Да, но…
– Погоди. А сколько ты готов заплатить?
– Я не пожалел бы и пятидесяти паундов.
– Семидесяти семи,– поправил его Оскар.– Не сочти за жадность, просто люблю численные соответствия. За седьмого сына седьмого сына ровно семьдесят семь монет. Так и быть, я помогу тебе по старой дружбе. На ускоренные курсы вместо твоего оболтуса поедет мой племянник Хендрик.
– Тино, я благодарен тебе за предложение, но это невозможно, нон! Мошенничество преследуется по закону! Нас раскроют!
– Ловкость рук – и никакого мошенничества. Кто там будет рассматривать в лицо твоего сына? Должны забрать из трактира одного мальчишку с белыми волосами в плаще и клоунском колпаке – они его заберут. Поверь мне как финансисту и дипломатическому работнику, для сильных мира сего люди – это всего лишь цифры. А в цифрах главное что? Главное, чтобы расход с приходом сходился. Хендрик, раздевайся. Не забудь выучить имена матери, отца, деда с бабкой и шестерых братьев, а то оконфузишься на курсах.
– Но как же так?
– Спокойно, без истерик, красавчик,– хлопнул компаньона по спине Оскар и тихо шепнул ему на ухо: – Пока ты упивался «бубном» и дрых, лентяй, я все просчитал. Таких денег на страховке нам в жизни не заработать. И риска никакого. Ты же скулил, что устал от пожилых женщин, которых я тебе навязываю? Вот и отдохнешь денек-другой в молодой мужской компании.
– Денек-другой?! А если этого новоявленного мага будут искать два года?
– Хендрик, не нервируй меня. Не заколдованная же она, в самом деле, эта Башня. Ты столько раз бегал из своего монастыря по девкам, что можешь давать уроки спускания с крыши самому Мерлину. Ты уже практически волшебник, племянничек, только без диплома. Погоди, я кое-что уточню. Солли, ему положен слуга?
Обалдевший от такой скорости решения проблем трактирщик молча кивнул.
– Это случайно не тот паренек с метлой?
– Си.
– Так, Хендрик,– заторопился Оскар.– Снимай эту мантию, одевай опять свой любимый костюм. Вот деньги. Берешь ноги в руки и бегом мчишься на местную трудовую ярмарку. Наймешь себе какого-нибудь нескладного малого, который будет время от времени ронять посуду, а ты – вволю орать на него. Поверь мне как старому дипломату – очень успокаивает. Опять же, будет, кому плести веревочную лестницу или стирать мантию. Помни только одно: он не должен знать Кендрино лично.
– Я не хочу в Башню! – упрямо проорал Хендрик.
Оскар безмятежно подцепил двумя пальцами горсть капусты и понизил голос до зловещего шепота:
