– А кто выжил? Куда их? Кто выжил? – Семнадцатый больно ухватил его за плечо.
– Не знаю. Знаю только одного из приютских – встретил в городе… его зовут Лис, и он бредит театром…
– Не помню такого.
– Рыжий… очень рыжий…
– А…
– Он сейчас послушником в храме Великого… он может рассказать больше, я многого не знаю…
– А те, кто сожгли… маги… ты сможешь узнать их? – спросил Семнадцатый после долго молчания.
– Каждого, – отозвался Коста, прикрыв глаза. – Я запомнил каждое лицо, и узнаю даже спустя десять зим…
– Хорошо.
* * *
Коста – думал.
Их должны выпустить к утру. Его вызовут к Сейши, и ему нечем отчитываться. Задача стояла – создать тройку, но для ее создания недостаточно согласия Семнадцатого. Тройка, не утвержденная куратором, связкой не является. Сейши наверняка скажет, что он – не справился. Ведь до тех пор, пока не будет одобрения Шрама – задача не решена.
Значит…
Коста вздохнул.
Задача остается прежней, меняются условия. Ему нужно убедить Шрама.
– А теперь, когда ты знаешь всё… если бы не Куратор, ты бы … согласился на тройку? – уточнил Коста осторожно.
Семнадцатый молчал пару мгновений, так долго, что Пятый рядом почти перестал дышать.
– Ты бы хотел?
– Возможно, но Шрам…
– Ты. Согласен? – повторил Коста отчетливо в темноте и вытянул вперед руку, ладонью вниз, пихнув Пятерку. – Один за всех и двое за одного.
– Но Шрам…
– Один за всех, – теплая ладонь Пятого упала сверху на руку Косты. – И двое за одного.
– Шрам…
– Я не спрашиваю, что хочет Шрам. Я спрашиваю, что хочешь ты.
Семнадцатый молчал. Коста почувствовал, как рука Пятого сверху немного дрогнула, и он крепко перехватил его за ладонь – «не сметь убирать».
– Мы берем в тройку не Шрама. Мы берем в тройку тебя. Я понял, чего хочет Шрам. Я спрашиваю, чего хочешь ты.
Пятый снова дернулся убрать руку, но Коста не позволил – «ждать». Семнадцатый молчал и сопел ещё пару мгновений, пока наконец не спросил Пятерку:
– Поклянись, что ты тогда не врал… про разговор Наставников…
– Я никогда не вру! – фыркнул Пятый.
– …если это не выгодно… поклянись…
– Слово, – облегченно откликнулся Пятерка. – Один за двоих…
– …и двое за одного, – закончил Семнадцатый. Горячая ладонь упала сверху на их соединенные руки со второго раза – в первый сосед промазал.
– Тройка, – добавил Коста, кладя свою вторую сверху, чтобы никто не сбежал.
– Тройка! – отозвался эхом Пятый.
– Тройка…
* * *
– Осталось убедить Шрама, – озвучил Коста очевидное.
– Он не меняет своих решений! – уверенно рубанул Семнадцатый.
– Все бывает в первый раз…
– Меняет, но очень редко, – неохотно подтвердил Пятый. – А что ты понял? Про Шрама. Ты сказал ты понял, чего хочет Наставник?
Коста приподнял бровь в абсолютной темноте, но промолчал.
– Ты понял то же, что и я? – Настаивал Пятый.
– А что вы поняли? – влез Семнадцатый. – И какая разница, что вы поняли, Шрам не меняет решений! Сказал – сделал!
– Меняет, – снова возразил Пятерка. – Но очень редко, и вы знали бы об этом, если бы учились тут…
– … десять зим, – закончил Коста тихо. – Я помню, помню… Может быть ваша проблема именно в этом?
– В чем?
– Вы смотрите на всё отсюда… с острова… а я не учился, и Шрам не мой куратор…
– Шрам не меняет своих решений!
– Я понял, понял… Шрам своих решений не менял, – Коста размял шею, протяжно зевнул и потер виски. – Представьте, что я должен нарисовать портрет по вашему описанию… верный до последнего штриха… Мне нужна информация. Сколько ему зим? Что он любит больше всего? Что его раздражает? Что он не любит больше всего? Что ценит? Что ест на завтрак, и какие у него слабости… И да, Семнадцатый… я хочу, чтобы ты вспомнил дословно, как звучал запрет твоего Учителя…
* * *
Остров знаний, утро следующего дня
Из башни их выпустили до гонга, как всегда, что провинившиеся могли загладить проступок новым днем и успеть на тренировку. Новый день – новые шансы. Коста находил подобный прямой способ наказания чрезвычайно забавным, учитывая, как изобретателен и изощрен бывал Мастер Хо.
Четкие правила позволяют поддерживать иллюзию упорядоченности в мире, который создан искусственно. Совершил проступок – наказан. Отбыл наказание – свободен до следующего проступка. Если бы он, Коста, руководил бы Островом, он никогда не стал бы наказывать так.
– Шестнадцатый! К Куратору! До тренировки, – приказал ему Помощник.
К крылу Наставников в Главном Корпусе Коста пошел сразу, никуда не сворачивая. Коротко поклонился на входе:
– К Наставнику Сейши.
А потом поднялся по ступенькам и пошел в кабинет к Шраму, отсчитав вторую дверь от дальнего окна, как ему объяснил Семнадцатый.
* * *
Кураторское крыло Главного корпуса, кабинет Наставника по боевой подготовке
– … волчонок? Входи… – едва заметно удивился Шрам, на мгновение оторвавшись от бумаг за столом. – Выспался в карцере? – усмехнулся он, глядя на голову.
Коста неторопливо расчесал пальцами волосы, пригладив, и осторожно перешагнул порог кабинета, стараясь не наступить на сваленные прямо на полу стопки свитков, стул, весь завешанный грязной одеждой, остатки еды на полу, засохшие тарелки, и даже в углу – небрежно свернутая в рулон, тонка циновка.
Шрам и спит в кабинете?
Если верить Пятерке – Шрам один из лучших на острове, как-то Восьмой и Учитель по боевке давали показательный бой в круге на котором позволили присутствовать ученикам… ничья. «Устраивающая всех ничья» – так выразился Пятый, уверенный, что не будь публики их Учитель победил бы.
Ещё Пятый выдвинул версию, что Шрам специально запретил Семнадцатому, «потому что тупоголового иначе не проймешь», и «они точно договорились заранее с куратором Сейши».
Если договорились – ему же проще, если нет, и он ошибается…
– Сейши ждет тебя со вчерашнего дня… Если бы не право оставлять «первый разбор» личным кураторам, и право определять программу… мы бы поговорили про два мгновения, – хмыкнул Учитель. – Контроль вернулся полностью?
Коста твердо отрывисто кивнул и продолжил изучать Шрама взглядом художника.
Если бы он рисовал их втроем – Пятого, Семнадцатого и Шрама, то сделал бы Учителя опекающим. Так он считывал. Либо Шрам стоит сзади, покровительственно положив руки на плечи стоящих впереди личных учеников, либо… стоит чуть впереди и тогда его фигура на рисунке будет центральной… И Учитель будет закрывать плечами и корпусом тех, кого он принял под свою защиту.
Правая рука зачесалась от желания взять в руки кисть.
Да, таким и был бы первый набросок…. Но… Основная проблема в том, что на этом рисунке не было бы места для него – Косты. Он – лишний.
– …шекковы учебные планы… шекковы списки… шекковы крючкотворы… шекковы любители переводить тушь на пергаменты…
Коста бегло изучил разложенные на столе документы – Шрам копировал учебные планы, создавая новые таблицы по номерам. Для каждого ученика свою и общие отчеты.
– … сидеть полночи… – прорычал Шрам, почесав пятерней волосы на груди распахнутую на груди рубашки.
– Шестьдесят мгновений, – выдал Коста. И, подумав, добавил: – Даже пятьдесят. Лучшим каллиграфическим почерком. Я могу сделать быстро.
Шрам откинулся в кресле и попытался улыбнуться – один уголок рта пополз наверх, и лицо искривилось, превращаясь в жеваный пергамент с мятыми краями.
Интересно было бы послушать, как каждая из этих отметин появилась на лице… кто смог достать его?
– И что это ты хочешь за это одолжение, Шестнадцатый? Узнать, какие задания будут на промежуточном экзамене и успеть подготовиться? Вряд ли. Попросить уменьшить личную норму кругов? Нет. Или… поговорить о чем-то с твоим куратором? – Шрам довольно щелкнул пальцами.
