— Но все будет в порядке, — его голос мгновенно становится нежным, трепетным, — не нужно бояться, я всегда буду рядом. Хорошо?
Я киваю. А потом приближаюсь к нему близко-близко. Так, чтобы его обсидиановые глаза смотрели в мою душу. В мою душу, от которой остался лишь осадок.
— Ты забудешь этот разговор. И ты будешь сильным. Слышишь? Чтобы с тобой ни случилось, чтобы я ни сделала, ты будешь сильным, Мэтт. Ты выживешь.
— Ари, я…
— Найди Ноа Морта. — Прижимаюсь губами к губам парня и закрываю глаза. Мэттью сжимает меня в руках, словно боится, что я испарюсь, исчезну, и он прав. Я отстраняюсь и делаю несколько шагов назад. — Прощай, Мэттью.
Я взмахиваю рукой, и глаза парня послушно закрываются. В себя он приходит лишь, когда я скрываюсь за одним из домов и щелкаю пальцами. Мэтт растерянно оглядывается, сводит брови, проходится пальцами по взъерошенным волосам, а потом сходит с места.
Я прячусь в тени, откидываю назад голову и чувствую, как грудь горит. Что делать?
Я в клетке. В ловушке. И темнота так близко. Так опасно близко.
Я в ужасе пячусь назад, а затем сталкиваюсь спиной с преградой и ощущаю холод. Я ощущаю его так же неожиданно, как и ощутила тепло. А затем мысли исчезают.
Ариадна Монфор исчезает.
* * *
Я смотрю на то, как Логан Чендлер с размаху ударяет Мэтта по челюсти, и хмыкаю.
Мальчики любят бить других мальчиков, когда речь заходит о девочках.
Будто дикие звери, они рвутся друг на друга, а я бреду сквозь толпу и слежу за ними, слежу за Мэттом. Он, кажется, знает, что я наблюдаю. Потому вновь пропускает удар.
Мне становится скучно. Я разворачиваюсь на каблуках и покидаю гостиную. Дорогу сложно разглядеть из-за едкого дыма, плавающего по коридорам.
Оказавшись на улице, сплетаю на груди руки и опираюсь об ограждение, понятия не имея, куда идти дальше и что еще сделать для любимого Хозяина. Его идея выпустить все грехи, сосредоточенные в ящике Пандоры, показалась мне до невозможного скучной. Мы, как мне кажется, уже проходили через это. Сотню раз. Неужели отец лжи, хаоса и чего он там еще отец, не смог придумать нечто более оригинальное?
Неожиданно я замечаю пикап Хэйдана Нортона, припаркованный напротив дома. Не знаю, о чем его брат думал, оставляя Хэрри одного. Мне стоит только пальцем взмахнуть, и вся их праведная компания умрет. Почему же я медлю? Почему не сравняю их с землей?
А почему Дьявол не уничтожит людей?
Мы должны кому-то причинять боль. И интереснее всего причинять боль близким.
— Хэрри, — я наклоняюсь, оперевшись ладонями о край колымаги, и парень переводит на меня ошеломленный взгляд. Думаю, он хочет закрыть окно, но, кажется, поезд уехал. Я хмурю брови. — Неужели этот злобный, старший брат вновь кинул тебя?
Хэйдан молчит. Не люблю, когда меня игнорируют.
Стискиваю в пальцах холодный металл пикапа, и тут же по лобовому стеклу, скрипя, прокатывается тонкая трещина, будто молния. Ни один мускул на лице парня не дрогает.
— Пытаешься меня напугать? — Спрашивает он спокойным голосом, и я хмыкаю. Я не ожидала, что этот очкастый хиппи вновь научится выговаривать буквы. — Не выйдет.
Вскидываю брови, ощущая раздражение, вспыхнувшее в венах ядовитым потоком. У меня на пальцах загораются ярко-алые искры. Такое случается, когда я собираюсь кого-то убить. Или изрядно помучить. Подаюсь вперед, а потом… потом что-то меняется.
Резкая судорога пронзает все мое тело. Отшатываюсь назад, стискиваю зубы и рычу, прекрасно понимая, что произойдет дальше. Мысли спутываются. Но бороться сложно. Не знаю, как избавиться от этого тепла в груди. Как, черт возьми, от него избавиться?
Я шумно выдыхаю, подаюсь вперед и хватаюсь пальцами за плечи Хэйдана:
— Хэрри, живее зови Мэтта. Давай же! Сигналь! — Парень обескуражено нажимает на гудок и в растерянности округляет глаза. У меня осталось несколько секунд. Совсем чуть-чуть. Я придвигаюсь к другу и шепчу. — Возьми себя в руки. Ты сильнее, чем думаешь. Ты слышишь меня, Хэрри? Ты справишься.
Он хмурится, открывая рот, а я взмахиваю перед его ореховыми глазами ладонью и в следующее мгновение скрываюсь в тени.
* * *
Меган фон Страттен останавливается напротив меня и поднимает подбородок:
— Они думают, что Джейсон подвержен проклятью. Твои тетушки покинули коттедж.
— Что насчет полиции?
— Я разобралась с ними.
— Что еще ты узнала? — Я пронзаю ведьму ледяным взглядом. — Рассказывай.
Ей не нравится, что я использую принуждение, что я командую и руковожу ей, будто она моя новая игрушка. А я получаю колоссальное удовольствие, когда в ее черных глазах вспыхивают презрение и гнев. Так сложно заставить мое тело чувствовать. Реагировать.
Но ломать эту женщину приятно. По крайней мере, сейчас.
— Девчонка. — Фальшиво улыбаясь, шипит фон Страттен. — Она впитывает силу.
— Впитывает силу? — Я расхаживаю перед ведьмой, нахмурив лоб. — Интересно.
— Правда, впитывает временно, когда другой объект рядом.
— Хм, бессмысленная способность.
— Я бы так не сказала.
Останавливаюсь и приподнимаю руку. Тут же ведьма хватается пальцами за шею, на которой появляются невидимые силки. Терпеть не могу, когда она мне перечит.
— Ты скажешь свое мнение тогда, когда я позволю тебе его сказать.
Опускаю ладонь, стискиваю зубы и вижу, как фон Страттен прищуривается. Что-то в моей груди дрогает, я почему-то улыбаюсь. Давай же, Меган, брось мне вызов.
Но ведьма отворачивается. А я шепчу не своим голосом:
— Верно, Мегги. Не стоит рисковать своим бессмертием.
Женщина выпрямляет спину, а я схожу с места и выхожу из леса.
Итак. Дельфия Этел — новая опасность, Как же некрасиво со стороны моих тетушек к разборкам привлекать ребенка. Рассчитывать на победу в таком случае глупо. Я убью ее, а больно будет им. Неужели они до сих пор верят? Ждут. Им кажется, что я в ловушке. Они, без сомнения, пытаются меня спасти. Но я не нуждаюсь в спасении. Больше не нуждаюсь.
Бреду по темной улице Астерии, спрятав руки в карманы пальто, ветер путешествует по асфальту, подгоняет искореженные, сухие листья. Осень подходит к концу, и вскоре на наши головы обрушится холод, которого мы еще не испытывали. Холод иного рода.
— Постой, прошу тебя!
Невольно притормаживаю, наклоняю голову и вижу, как из-за угла выходит Норин.
В груди что-то екает, но это ощущение молниеносно исчезает. Щурюсь и отхожу как можно дальше в тень. Щелкаю пальцами, и фонарь над моей головой тухнет.
— Норин, я хочу поговорить!
