Тени под шлемом пустующих доспехов неожиданно обрели форму... обратившись в лик сильного, чернокожего человека. Глаза его полыхали как пламя, а тело покрывало множество шрамов... был ли это «Вайлор», когда обладал еще плотью? Он казался пугающе знакомым... и как доспехи, и как человек из плоти и крови. Будто произнося заклинание, я изрек:
— Вайлор... пробудись.
Под шлемом разлилось ослепительное алое сияние; я прикрыл глаза, а когда вновь взглянул на доспехи, то заметил два красных уголька, буравящих меня из тени шлема.
Существо заговорило.
Я пробудился.
Голос был призрачным, гулким и эхом отдавался внутри доспехов. Не человеческий голос... скорее, он походил на силу, разумную сущность. Но и не принадлежал сущности живой.
— Кто ты?
Я — Вайлор.
— Но что ты?
Я — Милостивый Убийца.
Как только Вайлор произнес эти слова, Анна и Морти напряглись.
— Милостивый Убийца? — удивился я.
Милостивые Убийцы служат справедливости. Справедливость очищает миры от зла. Когда все они будут очищены, Вселенная обретет совершенство.
— Почему вас называют — Милостивыми Убийцами?
Милосердия — это щит, которым закрываются слабые. Милосердие — это слабость. Милосердие — это смерть. Невинных нет. Милостивые Убийцы искореняют милосердие и прикрывающихся им повсюду, где только отыщут.
— Я не согласен с тобой. Милосердие — это сила, а бывает так, что даже справедливость несправедлива, особенно, когда придерживаются ее чересчур уж рьяно.
Милосердие точит сердце справедливости. Невинных нет.
— Давно ты пребываешь в заточении?
Времени нет, пока я в заточении. Время утратило свой смысл. Он остался лишь у справедливости.
— Знаешь, почему ты оказался в Курсте?
О многих странствиях я позабыл. Я странствовал в поисках предателей. Они нашли и пленили меня. Акт предательства.
— Какие предатели?
Курст — это город предателей. Это город, попирающий справедливость. Я пришел, дабы очистить его.
— Но как именно тебя пленили? — Вайлор молчал. Угольки глаз его поблескивали. — Вайлор? Ты помнишь, как именно оказался в заточении?
Я не знаю.
— Но как справедливость дарует тебе силы?
Сила справедливости зависит от вреда, нанесенного неправедностью.
— Значит... чем сильнее неправедность... чем более тяжкое преступление совершено... тем больше сил «справедливость» тебе дарует?
Когда несправедливость велика, справедливость дарует мне силы, чтобы исправить ее. Ничто не может устоять перед ней. Она разобьет все барьеры, все щиты, прорвется через заговоры, и даст слуге своему силы, необходимые для победы. Слушая слова Вайлора, я испытал странное чувство, столь сильное, что даже содрогнулся. Я уже слышал эти слова раньше и знал, что они истинны.
Знай: ничто на Планах не в силах отвратить разящую руку справедливости. Она может сокрушить целые армии. Она может выбить трон из- под богов. Знай, что для всех тех, кто предает справедливость, я — судия. Судия с палаческой секирой.
— И как ты узнаешь, когда именно вершить справедливость?
Справедливость зрит моими глазами. Глаза Милостивого Убийцы могут видеть трещины слабости, хрупкости, раны, нанесенные милосердием сердцу. Видя, я знаю их грехи, вину. Я знаю их страх.
Заинтересовавшись, действительно ли он обладает такими силами, я выбрал первого из своих спутников.
— И что же ты видишь, глядя на Морти?
Череп знает много. Но, в то же время, ничего о справедливости. Многие, подобные ему, пребывают в тюрьмах или могилах.
Мое любопытство возросло; интересно, что он скажет об остальных моих компаньонах. Я задал вопрос о Дак'коне.
В сердце этого гитзерая нет предвзятости, отравляющей его народ. Однако пребывает он в конфликте с самим собой, ибо СЛОВО его — ВОЛЯ и ЗАКОН. Гитзераи процветают в хаосе, а этот испытывает страдания.
— Предвзятость? О чем ты говоришь?
Раса гитзераев излучает предвзятость. А в глазах справедливости нет места предвзятости. По своей природе предвзятость очерняет справедливость. Гитзераи относятся с предвзятостью к гитиянки, своим сородичам, и иллитидам, бывшим хозяевам народа гитов. В сердцах гитзераи пламенеет ненависть и к гитиянки, и к иллитидам.
Я спросил о Нордоме.
Мордон незначителен. Он может дать определение справедливости, но не может понять ее. Этого очень мало, но ДОСТАТОЧНО.
Следующей стала Падшая Грэйс.
Танар'ри рождены из хаоса. Им наплевать на справедливость. Суккуб знает о справедливости, но отвернулась от нее. Милосердие отравило ее сердце.
Падшая Грэйс нахмурилась при этих словах; однако голос ее был ровным и внутреннего напряжения не выдавал.
— Я знаю о справедливости, Вайлор. Я добавляю к ней личный опыт и мудрость, а когда справедливость закаляется этими двумя истинами, она становится сильнее. Я знаю также о милосердии и прощении, и не будь их, Планы были бы куда более жестоким местом.
Милосердие точит сердце справедливости. Милосердие поглощает все ее совершенство. Сострадание и прощение — яд милосердия.
— Нет, Вайлор, это не так. Они — средства, с помощью которых душа может познать искупление, стать более сильной и возвышенной. При этом более сильной становится и Вселенная. Вот в чем кроется совершенство, о котором ты говоришь.
Ты слаба, суккуб. Ты слаба, как и весь твой род. Род твой соблазняет плоть, милосердие же соблазнило тебя. Ты — шлюха милосердия. Ты — ничто.
Падшая Грэйс угрожающе прищурилась.
— Так ли это, Вайлор? Тогда суди меня своим взглядом, найди ту слабость, которая, как ты утверждаешь, съедает меня.
Глаза Вайлора сверкнули и он уставился на Падшую Грэйс. Падшая Грэйс, не дрогнув, встретила его взгляд.
В тебе корни слабости. Ты веришь, что сильна, но милосердие питается сими корнями. Оно поглотит твою волю. Вайлор немного помедлил, но его следующие слова были сродни удару молота. И еще... другая слабость пребывает в сердце твоем, суккуб. Я это вижу СВОИМИ глазами. Тебе небезразличны окружающие. И чувство это делает тебя слабой.
