- Кто избу на скаку остановит? - дёрнулась в его объятиях Катерина.
- Не обращайте внимания, - ответила ей Силь, - он у нас волшебный на всю голову после недавнего витка, - и, кажется, совсем выбросила Талика из головы. Конечно, у неё теперь задача поважнее. - Нальдо, - деловым тоном окликнула своего подчинённого прекрасная... ну, да - эльфийка, кто бы сомневался. - Как думаете, кто в этот раз решился на диверсию: Троцкий или Сталин-второй?
- Думаю, Сталин, - отозвался ушастый счастливчик, чуть не носом пахавший примятую траву в поисках следов, - его почерк.
Писатель Золотов решил, что это - конец. Романов о попадании в тела вождя всех народов он не читал, но знал, что такие существуют. И как минимум два вождя здесь есть. Здравствуй, коммунизм! "Дотянулся, проклятый", - взвыл Витас, а потом и вовсе завизжал.
Кажется, Талик перебрал "удивительного" и у него от изумления и всех потрясений начался новый виток реализации. Правый бок пронзило резкой болью, которая перешла в тянущую. Он попытался согнуться, но перед ним в седле сидела Катерина. Не выдержав веса демонического писателя, попаданка пискнула и соскользнула на землю. Талик схватился рукой за живот и натурально загибался, распластавшись по шее мерина. Катерина ахнула и заполошно заверещала:
- Ему плохо!
- С чего бы вдруг?! - Несколько озаботился конвоир. - Виталий, что с тобой?
Талик чувствовал, что на лбу и на верхней губе от боли выступил холодный пот. Дыхание стало частым. Витас визжал, Бутончик пищал, Бормотун орал, что скончается от инфаркта, и только демон мужественно стонал вместе с Таликом.
- Эта... может ему водички? - присоединился к Нальдо сердобольный Баська.
- Да что же это такое? - обреченно прошептал писатель Золотов, понимая, что не может разогнуться.
Но удивительное не закончилось. Удивляться теперь мог и конвоир, и Силь, и Катерина, и сам Талик. Баська даже присел. Неожиданно для всех и для самого себя писатель Золотов обрёл способность к чревовещанию. В животе булькнуло, забурчало, а следом раздался голос Горгуля, хотя Талик просто висел на шее мерина с открытым ртом, как снулая рыба, и губами не шевелил:
- Женской красотой любуетесь? Сослали, демоны? А мне и посмотреть нельзя?! "Что такое, что такое?" - передразнил Горгуль. - Это - я, приступ аппендицита! Даю передышку. Три минуты. Не пустите обратно, я вам ещё и заворот кишок устрою!
Боль отпустила, и Талик отдышался.
- Виталий Петрович, - вкрадчиво начал эльф и даже погладил Талика по крылу, - разберитесь со своим разумным аппендиксом как можно быстрее, у нас важное дело, если Вы помните! - Угрожающе закончил конвоир.
- Эта..., - оттёр своего начальника Баська, - острый флегматичный...
- Флегмонозный, - отредактировал гномыша эльф. - Но в данном случае - острый завистливый при помощи одной из его сущностей. Надо же было догадаться, перебросить часть сознания в такую даль! И ведь удалось же. Интересно... - конвоир оттянул Талику веко, как заправский доктор и даже заглянул в рот, благо и открытый рот и поза пациента "лёжа на коне" позволяли, - а как осуществляется контакт с общим разумом? Неужели через позвоночный столб по периферийной нервной системе?
Талик собрался с силами и разогнулся.
- Это тот самый ссыльный на меня посмотреть хочет? - Катерина поправила причёску, накинула полотенце на плечи на манер пелерины и застенчиво прижала к себе кастрюлю.
Сущности тоже отдышались и приступили к внутренним переговорам:
- Она думает, что мы на неё любуемся? - поразился демон.
- Не иначе, - со стоном облегчения отозвался Бормотун.
- Талик, давай пустим обратно нашего монаха, - простонал Бутончик, - я второго приступа не выдержу.
- И я, - поддержал вампира Витас.
- Ладно, Горгуль, - согласился на условия шантажиста Талик, - ползи обратно. Но если будешь дурить, я тебя в следующий раз загоню в пяточный коготь, а потом сточу его рашпилем к чёртовой бабушке, - обозначил план ответных действий писатель Золотов. - Всё, - добавил он вслух, - Можно ехать.
Горгуль споро пробрался в лобную часть и немедленно замычал от восторга.
Силь одним быстрым движением оказалась на коне бывшего мужа Катерины, конвоир придержал своего жеребчика, давая проехать Баське с хоббитами, и путешественники двинулись вперед в "Мутную Муть", как окрестил её писатель.
Тронув мерина, Талик чуть было не миновал Катерину. Засмотрелся, с кем не бывает?
Попаданка, как будто так и надо, взялась за стремя и пошла рядом. Пришлось снова наклоняться и тащить её в седло. На фоне красавицы-Силь, она уже не казалась Талику "миленькой". Не дурнушка, конечно, но... Кстати, как там полностью звали Силь? Силь...миль...тиль, что-то из области завязывания языка узлом.
- А Вас и в самом деле зовут Силь, - рискнул заговорить Талик, подъехав поближе к Мечте, благо конвоира отправили глотать пыль.
- Сильмэ, - ответила Мечта.
- А сколько Вам лет, - продолжил общение писатель, предположив, что у эльфийских женщин спрашивать о возрасте вполне прилично.
- Сто три, - шокировала его прекрасная Силь, которой на вид было не больше двадцати.
- А мне тридцать девять, - кокетничая, хихикнула Катерина, распознав в Сильмэ конкурентку. Похвасталась, называется.
Талик с запозданием вспомнил, что в Мутное Место попадают не только малолетки. Эдак не только на тридцать девять, а и на все шестьдесят девичьих лет попасть можно. Вдруг она себе лет десять-двадцать скинула? Надо будет потрясти эльфа в рамках сотрудничества и выяснить, настоящий возраст старой девы. Конвоир, может, и фанатеет от мисс Марпл, а Талика милая старушка даже после "пластической реализации" не вдохновляла.
- А куда именно мы едем? - поинтересовался Талик у Силь, воркующим голосом Горгуля.
Сильмэ глянула так надменно, что писатель Золотов и без перевода понял: "Тебе не светит". Ну, ничего, поживём - увидим.
- В Сталинград, - потрясла она Талика очередным сообщением. - Но, возможно, придётся и в Мехико заехать. Там недалеко, через речку.
Мехико... Мехико... Ладно, если говорили о Сталине, и не об одном, - Сталинград вполне объясним.
- А в Мехико зачем?
Но Сильмэ опередила Катерина:
- Ну, как же, Виталий?! Троцкий же! Особняк в Мехико на Венской улице, в который ворвался Сикейрос с товарищами и буквально изрешетили дом. Было выпущено триста пуль! Троцкий чудом остался жив!
"Она это знает или лично помнит?", - ужаснулся Горгуль.
Талик никак не мог сориентироваться в датах. Всё, что он помнил о Троцком, ограничивалось определением "политическая проститутка".
- Кому взбредет в голову попадать в... Троцкого? - риторически вопросил писатель Золотов, но ответ всё-таки получил. Конвоир, нарезав пару кругов галопом и убедившись в отсутствии рядом опасных революционных элементов, взялся просвещать Талика на предмет образа жизни здешнего контингента.
